Стасс Бабицкий - Шкура неубитого

– Лучшего специалиста?

– Напротив, худшего. Самого, что ни на есть, отвратительного. Обожающего копаться в грязи и обманывать своих нанимателей. Нам нужен не поросенок, а настоящий кабан!

– И вы нашли такого?

– Сразу двух. Я отправил им телеграммы и назначил встречу на Николаевском вокзале.

Полина огляделась по сторонам.

– Но как они узнают к кому подойти?

– Я сообщил, что буду стоять под императорским вензелем ровно в полдень, – сыщик кивнул на позолоченный барельеф. – Давай отойдем к стене, не то нас затолкают. Хочу предупредить, что телеграммы я подписал именем своего приятеля Ивана Кузьмина, известного в Париже антрепренера. Иначе этих жуликов не заманишь, а нам очень нужен трюфель.

– Понимаю вас и не осуждаю за этот обман. Готова подыграть по мере сил. Что я должна говорить?

– Ничего, Полечка. Ты должна молчать, что бы ни случилось.

Они стояли, разглядывая проходящих мимо пассажиров. В вагонах все разделялись по классам, но здесь, на вокзале, перемешались в одну суетливую толпу, напоминающую ежа – отовсюду топорщились удочки любителей рыбалки, зонтики от солнца и зонтики на случай дождя, белоснежные трости царскосельских ловеласов, длинные рукоятки крокетных молотков и не менее длинные черенки садовых лопат. Толпа сопела, шипела, возмущенно взвизгивала и ругалась на все лады. В один момент из нее кубарем выкатился прилично одетый мальчик, прижимающий к груди бело-зеленого воздушного змея с оторванным хвостом, но его тут же втянули обратно.

Часы пробили полдень.

– Первый прибыл, – Мармеладов тронул Полину за плечо и указал направо.

Через толкучку к ним пробирался высокий смуглый господин, одетый во все черное.

– Его зовут Долговязый Пьетро, – пояснил сыщик. – Выдает себя за итальянского импресарио, хотя приехал из Ростова, того, что на Дону. Насквозь фальшивый тип, прямо как брильянт в его булавке для галстуха.

– Откуда вам известно, что брильянт – подделка? – удивилась Полина. – Разве можно с такого расстояния распознать?

– Разумеется, нет. Но возле Пьетро крутились карманники – я насчитал как минимум трех, а на камушек не позарились. Стало быть, он не настоящий.

– Зачем же нам связываться с таким обманщиком?

– Он главный поставщик заграничных певиц в частные оперы и иные увеселительные балаганы. Правда, все итальянские примадонны на поверку оказываются румынками или осетинками, но надо признать, что под его крылом обитают девицы не без таланта. А вот и второй кабанчик!

Мармеладов повернулся налево и приветливо махнул рукой толстяку с идеально круглым лицом, в центре которого располагался огромный нос, покрытый ярко-красными прожилками. Мелкие глазки заплыли жиром до такой степени, что цвет их невозможно было определить – из щелочек проглядывали только черные точки зрачков.

– Погляди, как вырядился. Синий сюртук, белый цилиндр и голубой галстух. С каких это пор в столице вошла в моду столь вызывающая нелепица? – сыщик обратился к Полине, но та не ответила, завороженно глядя как толстячок пытается протиснуться боком между двух носильщиков с баулами на плечах. – К нам спешит сам Тарас Холодзяжко. Этот хлыщ привозит девиц для кафе-шантанов из Поволжья, причем не брезгует связываться с притонами и портовыми кабаками.

– Разве вы с ними знакомы?

– Нет. Но театральный критик “Московских ведомостей” прежде работал в столице и подробно описал мне этих двух субчиков. Исключительно для того, чтобы я держался от них подальше. Однако я считаю, что лишь подобные хитрованы способны отыскать певицу, которая нам интересна.

Толстяк подкатился к ним на пару секунд раньше долговязого.

– Какая радость! Счастье и ликование! – причитал он, хлопая себя ладонями по широченным ляжкам. – Г-н Кузьмин, собственной, так сказать, персоной. Давно, давно мечтал познакомиться. Пожать вашу руку!

Он потряс ладонь сыщика своими пухлыми пальцами и попытался обнять Полину, но та отшвырнула его возмущенным воплем. Ничуть не смутившись, Холодзяжко продолжал рассыпаться в любезностях:

– Ох, батенька, что же вы устроили в Париже. Варьете а-ля рюс. Грандиозно! Божественно! Самому посетить не довелось, но наслышан, наслышан.

Недовольный Пьетро перебил его дребезжащим баритоном.

– Это как же понимать, Иван Яковлевич? Вы отправили телеграмму мне, а потом позвали конкурента?

– Ха! Конкурент? Будто бы нам есть, что делить, – тоненько завизжал толстяк. – Петербург – город большой, певичек на всех хватит. А мне вы написали, что ищете деву особенную. Или, может статься, уже отыскали?

Он покосился на Полину и панибратски подтолкнул Мармеладова локтем.

– Нет, сударь, это mademoiselle [9] Мадемуазель (французск.) Авелин, – сочинил на ходу сыщик. – Она почти не понимает по-русски, но весьма расторопно управляет труппой в моем варьете.

– Понимаю, пони-и-има-а-аю, – Холодзяжко облизнулся. – Я тоже люблю таких… Молоденьких, так сказать, и расторопных. Чую, мы с вами найдем общий язык.

Пьетро нахмурился еще сильнее.

– Я требую объяснений, г-н Кузьмин! Вы присылаете телеграмму, обещаете мне щедрый гонорар за то, что помогу отыскать певицу для осеннего сезона во Франции. Просите встретить вас на вокзале, и я бегу сюда, бросив все дела, из уважения к вашей…

– Щедрости, – толстяк захохотал, отчего его щеки задрожали, словно холодец на блюде. – Сто рублей-то на дороге не валяются.

– К вашей репутации, – сурово продолжил импресарио. – Но вижу, что вы затеяли какую-то сомнительную игру, допустив в наш тесный круг этого шарлатана.

– Шарлатана? Смеете меня оскорблять? Немедленно извинитесь или я вам губы откушу!

Мармеладов примирительно вскинул руки.

– Господа! Гос-по-да! Зачем же ссориться? Я призвал вас обоих потому, что крайне ограничен во времени. Завтра вечером я уезжаю, и, стало быть, завтра утром мне нужно послушать, как поют ваши пташечки.

– Завтра послушать? Но почему не сегодня? – все еще сомневался Пьетро.

– Сегодня я обещал mademoiselle Авелин ужин в лучшем ресторане Петербурга и балет в Мариинском театре. Она обожает балет, а я не могу ей ни в чем отказать. Но давайте же обсудим все детали нашего соглашения за обедом.

– Куда поедем? – оживился “итальянец”. – В «Лейнер» [10] Популярный в те годы ресторан на Невском проспекте. или к братьям Пивато [11] Ресторан на Большой Морской улице. ?

– Видали идиота! – цыкнул Холодзяжко. – Сказано же: в лучший ресторан г-н Кузьмин собирается вечером. А пока и кухмистерская [12] Столовая для самой разношерстной публики, где подавали комплексные обеды, вроде современного бизнес-ланча. сгодится. Я знаю пристойную, на Двенадцатой линии.