Александр Арсаньев - Первое дело Карозиных

В мешочке находилась обычная церковная кадильница и маленький пакетик с ладаном. Уж это-то благословенное вещество Катенька безошибочно определила по запаху. Глядя на кадильницу, женщина вспомнила, что когда она наблюдала за действом в драпированной комнате, ей все казалось, что пламя свечей туманят полосы какого-то дыма. Постепенно в ее голове складывалась истинная картина увиденного. Видимо, священный ладан использовали, смешивая с тем самым дьявольским зельем, чтобы незаметно приучить прихожанок к наркотику. Для преступников не было ничего святого.

Пришла очередь бархатной коробки. Когда Катенька ее открыла, то ей показалось, что в комнате стало светлее. Внутри покоилось невероятной красоты ожерелье в виде змеи, кусающей свой хвост.

Катенька еще несколько секунд полюбовалась на игру бриллиантов, которая завораживала, несмотря на тусклость света, пробивавшегося сквозь давно не мытое загаженное окно. Затем она решительно вынула ожерелье из коробки и сунула его в карман своего платья. Довольно улыбнувшись, Катенька снова упаковала сверток в том же порядке, засунула его в тайник и поставила на место кирпичи. Теперь, считала она, преступников ждал весьма неприятный сюрприз. Они должны были засуетиться и выдать себя. Ведь ожерелье-то было самым ценным из всего похищенного, оно одно стоило в два раза больше, чем все остальные предметы. А Любчинская и сама должна была подозревать неладное после настойчивых визитов Катеньки. Вряд ли теперь актриса и ее сообщник будут так же спокойно искать следующую жертву.

Катерина вышла из комнаты и направилась к лестнице. Она на секунду замерла, прислушиваясь, не доносится ли снизу каких-нибудь звуков, говорящих о том, что сторож вернулся, а, значит, ей самой следует воспользоваться выходом через окно. Сперва внизу все было тихо, но тут внимание Катеньки привлек приглушенный стон. Она снова прислушалась, чтобы определить направление. Стон повторился. Уже не колеблясь, Катенька направилась к двери комнаты, расположенной с другой стороны от лже-молельни. Распахнув дверь, она увидела лежащую на полу скорчившуюся женщину, которая жалобно стонала.

Забыв об осторожности, Катенька кинулась к несчастной и, присев рядом, перевернула ее лицом к себе.

– Варя? – вырвался у нее возглас изумления.

Горничная генеральши, а это была именно она, открыла мутные глаза и слабо улыбнулась, узнав Катеньку. Но сознание изменяло ей, поэтому девушка только выговорила непослушными губами:

– Я знала, вы – не простая, вы ангел Божий…

Катенька поняла, что дело плохо и девушку надо спасать. Примерно чего-то в этом роде она и опасалась, когда узнала, что Варя покинула дом генеральши. Тут уже было не до соблюдения конспирации, да Катенька и понимала, что в этот дом ей уже возвращаться незачем. Она осторожно опустила голову девушки на пол и вихрем помчалась вон из дому. Не сбавляя скорости и чуть не упав на скользкой тропинке, она добежала до извозчика и почти прокричала, задыхаясь:

– Скорее, там умирает девушка!

Понятливый извозчик мигом соскочил с облучка и поспешил за барыней, не задавая лишних вопросов. Он легко преодолел дыру в заборе, скользкую тропинку и лестницу, умудряясь при этом еще и помогать Катеньке. Ворвавшись в комнату, он лишь сокрушенно всплеснул руками, увидев бедственное положение Вари, и легко поднял несчастную на руки. Так как извозчик старался причинить как можно меньше неудобств стонущей девушке, он проделал обратный путь уже с меньшей торопливостью, бережно уложил ее на сиденье коляски и обернулся к Катеньке за дальнейшими распоряжениями:

– Надобно бы ее в больницу, барыня.

– Нет, – резко ответила Катенька и назвала свой адрес, а потом добавила. – Гони! Потом за доктором съездишь, куда, я тебе скажу.

Извозчик без возражений подчинился. Он нахлестывал свою кобылу так, что несчастная выдавала такую скорость, словно была призовым скакуном, а не обычной извозчичьей лошадью. От тряски Варе стало хуже, она, практически не переставая, стонала, корчилась, прикладывая руки к животу. Катенька, как могла, старалась ее поддержать.

Когда коляска подъехала к дому Карозиных, извозчик помог внести бедную девушку и, получив от Катеньки щедрую плату, погнал за доктором. Меж тем Варя снова пришла в себя, видимо, свежий воздух все-таки оказал на нее целительное действие. Она обвела комнату, где ее уложили, мутными глазами, остановила свой взгляд на Катеньке и проговорила:

– Барыня, я умираю?

– Что ты, Варенька, сейчас доктор приедет, он тебя вылечит! – воскликнула та, беря девушку за руку.

– Нет, барыня, я знаю, что умру…

Голос горничной был слабым, а другую руку, судорожно сжатую в кулак, она прижимала к животу, лицо же ее отражало следы невыносимой муки. Однако девушка, переведя дыхание и справившись с собой продолжила говорить:

– Я вам все рассказать хочу, барыня, вы ведь и в правду ангел. Я недостойна священника, так хоть вы мою исповедь примете…

И Варенька поведала свою историю. После разговора с Катериной Дмитриевной она поняла, какую страшную ошибку совершила, взяв ожерелье генеральши. Бедная девушка проплакала всю ночь, а на утро решила, что непременно должна отыскать Дарью Ивановну и потребовать ожерелье. Варя ведь и в самом деле была всем обязана генеральше и считала своим наипервейшим долгом исправить содеянное.

Варя стала использовать все свободное время на поиски Даши. Она знала, что девушка пропала и дома ее искать бесполезно, но было еще несколько мест, где Даша любила бывать, и одним из них были Патриаршие пруды. Вот три дня назад Варя и натолкнулась там на гуляющую Дарью Ивановну. Правда узнать ее было трудно. Она еще более похудела, глаза ее горели совершенно безумным блеском, а походка не отличалась твердостью. Если бы Варя была более образованной, то она сказала бы, что Даша похожа на сомнамбулу.

– Дарья Ивановна! – вскричала горничная, подбежав к девушке и схватив ее за руку. – Верните ожерелье! Я из-за вас места лишусь!

Даша с неожиданной силой выдернула у Вари свою руку.

– Уйди, исчадье сатаны! Не заслоняй мне путь к счастью!

Слова ее были столь странными и непохожими на речи прежней Дарьи Ивановны, что Варя даже растерялась. Но отступиться она не могла. Она снова схватила девушку за руки и с силой встряхнула.

– Дарья Ивановна, это же я, Варя!

Глаза Даши слегка прояснились.

– Варя?! – изумленно проговорила она. – Что ты тут делаешь?

– Вас ищу, – опешила Варя, до которой с трудом доходил смысл происходящего. – У меня из-за вас такое горе!

– У тебя горе? Идем же со мной, тебе помогут, тебя защитят от любого горя, ты узришь путь к свету и счастью, как я его узрела!..