Александр Арсаньев - Первое дело Карозиных

– Никита Сергеевич, а вдруг это не настоящее ожерелье? – обратилась она к мужу.

– Как это? – не понял тот.

– Да обыкновенно же! Подумай сам. Вряд ли Любчинская и ее сообщник и в самом деле столь жестоки, что планировали убить всех одураченных женщин. Скорее всего, они собирались сделать копии драгоценностей и вернуть их несчастным под видом настоящих вещей. Я сомневаюсь, что хоть одна из обманутых девушек настолько хорошо разбиралась в драгоценностях, чтобы сразу заметить подмену. А все это дало бы преступникам время, чтобы спокойно исчезнуть. Например, уехать за границу.

– Твои рассуждения не лишены смысла, ангел мой. Но как тогда ты объяснишь смерть Вари?

– Это трагическая случайность, – ответила Катенька. Понимаю, ты можешь сказать, что хладнокровное убийство не может быть случайностью, но подумай сам, что им оставалось делать, когда почти безумная от наркотиков Даша привела Варю к ним? У Любчинской просто не осталось выбора, горничная была слишком опасна для них.

– А Даша?

– А вот ее судьба меня страшно тревожит. Я ведь обещала ее бабушке, что непременно найду пропавшую внучку, но теперь даже не знаю, как это сделать. Хотя уверена, что она еще жива. Но давай пока вернемся к тому, с чего мы начали. Я боюсь, что это ожерелье фальшивое. Его могли изготовить одним из первых и положить в тайнике, а потом собрать и все остальные подделки.

Это предположение встревожило профессора. Он взглянул на часы и произнес:

– Пожалуй, сегодня мы все-таки не поедем к генеральше. Сейчас уже время позднее, чтобы беспокоить ювелира, а будет страшно неловко, если мы привезем генеральше фальшивку. Такой позор будет хуже проигрыша пари.

Катенька согласно покивала, а потом высказалась:

– Кстати, о пари, Никитушка. Мне кажется, что лучше все-таки тебе самому выглядеть главным сыщиком. Ты спорил с Авериным, ты мужчина, ты высказывал самые правильные версии, а я так, на подхвате была, собирая женские сплетни. Да и не прилично мне будет рассказывать о том, как я по окнам лазила. Что восхищает в мужчине, то неприятно удивляет в женщине.

– Катерина Дмитриевна, позвольте мне выразить свое глубочайшее вами восхищение, – совершенно искренне произнес Карозин, склоняясь в церемонном поклоне перед женой. Вы у меня редкого ума женщина и совершенно не тщеславная к тому же.

Катенька вся как будто засветилась от похвалы мужа и сказала:

– Твои слова для меня лучшая награда.

На следующее утро супруги Карозины по пути к генеральше заехали к одному из самых уважаемых московских ювелиров, господину Цейхесу. Старичок-ювелир некоторое время пристально изучал драгоценную вещь, вставив в глаз специальное приспособление, потом подал профессору ожерелье обратно и сказал:

– Я совершенно неоспоримо могу вам засвидетельствовать подлинность этого ожерелья. Не подлежит никаким сомнениям, что камни настоящие и работа весьма древняя. С учетом возраста этой вещи я деже не рискую предположить, какова ее реальная цена. Если бы это была работа нынешних мастеров, то тогда я осмелился бы предложить вам четверть миллиона. А так я просто теряюсь…

– Благодарю вас, любезный господин Цейхес, – ответил профессор, принимая ожерелье. – У меня нет намерения продавать эту вещь, мне только было нужно убедиться в ее подлинности. Также я хотел бы вас попросить об одной незначительной услуге: сохранять некоторое время цель моего к вам визита в тайне. Вы сами поймете, когда можно будет рассказать об этом.

Ювелир только понимающе поклонился. Его профессия, как и много прочих, требовала уважительно относиться к чужим тайнам. Карозины откланялись и продолжили свой путь к генеральше. Дорогой они по обоюдному согласию решили не огорчать генеральшу рассказом о смерти ее горничной, так как Арина Семеновна была дамой крайне чувствительной. Ведь Варе она уже ничем помочь не могла, так незачем ей и знать ничего. Так же Катенька слегка отредактировала рассказ о своих похождениях, чтобы убрать оттуда не нужные пассажи, и чтобы Никита Сергеевич выглядел главным действующим лицом.

Обдумав все, сказанное супругой, профессор Карозин пришел к выводу, что версия Катеньки выглядит весьма стройной и логичной. Правда, его несколько смущало то, что он не заслуженно будет пожинать лавры удачного расследования, но супруга его на сей счет успокоила.

– Катерина Дмитриевна, Никита Сергеевич! – радушно воскликнула генеральша, приветствуя чету Карозиных. – Рада вас видеть так скоро! Надеюсь, у вас приятные новости?

– И даже более чем, – уверил ее профессор, целуя ручку.

– Рассказывайте скорее, я просто сгораю от нетерпения!

– Да что тут рассказывать? Лучше показать, – выдал профессор заготовленную заранее фразу и эффектным жестом извлек из кармана сюртука футляр с ожерельем, а затем, открыв, протянул его генеральше.

– Боже мой! Вы нашли его! – всплеснула руками Арина Семеновна. – Как вам это удалось?

Никита Сергеевич ждал этого вопроса и готов был поведать обо всех перипетиях расследования, но понимал, что сейчас генеральша еще не готова слушать, так как не может глаз отвести от наконец-то возвращенного ожерелья. Надобно было дать ей время прийти в себя и избавиться от страшного напряжения, что терзало ее при мысли о возможном объяснении со свекровью, Капитолиной Власьевной.

Генеральша же прошла с футляром в вытянутых руках к столу, бережно опустила его на гладкую дубовую поверхность и так же осторожно достала ожерелье, словно боялась, что драгоценность снова исчезнет от грубых прикосновений. Вдоволь налюбовавшись на блеск бриллиантов, Арина Семеновна перевернула ожерелье и всмотрелось в клеймо, а затем испустила глубокий вздох облегчения. Карозины переглянулись с улыбкой торжества, а генеральша расстегнула замочек ожерелья, чтобы надеть его и вполне ощутить присутствие нашедшейся наконец-то вещи.

Она как-то странно замешкалась, потом совсем замерла на некоторое время, снова принялась разглядывать ожерелье со всех сторон, затем опять принялась надевать его на себя, но в конце концов отказалась от этой попытки. Карозины смотрели на нее со все возрастающим смутным беспокойством. Держа драгоценность в руках, генеральша подняла глаза на супругов и, чуть не плача, сказала:

– Это не мое ожерелье…

– Боже мой, почему вы так решили? – воскликнула Катенька.

– Оно не так застегивается. В моем ожерелье голова кусает хвост справа налево, а здесь получается, что голова будет выглядывать со спины.

Профессор потерял дар речи, а Катенька подбежала к генеральше, взяла у нее из рук ожерелье и надела на безутешную женщину.

– Нет, Арина Семеновна, оно просто застегивается на правом плече, вот и все.