Линдсей Дэвис - Заговор патрициев, или Тени в бронзе

— О, это нечестно…

— Нет, Фалько!

Губка в уксусе, Фалько? Чехол из телячьей кожи? Мужественно сдерживаться?

Я ощутил прилив воспоминаний, который выразился физически и смутил меня…

— Елена Юстина, то, что произошло между нами…

— Огромная ошибка, Фалько!

— Ну, немного неожиданно…

— Один раз! — усмехнулась Елена. — И вряд ли повторится.

Верно.

— Мне жаль… — Она выслушала мои извинения, так поднимая свои густые брови, что меня это бесило. Я заставил себя спросить: — Чтонибудь не так?

— Забудь то, что я говорила, — резко ответила девушка. — Положись на меня!

Мне больше нечего было ей сказать, но спустя один отчаянный момент я все же попробовал.

— Я думал, ты понимаешь, что это ты можешь на меня положиться!

— О, ради бога, Фалько… — В своей обычной легкомысленной манере Елена сменила тему. — И что ты хотел мне сказать, зачем сюда вытащил?

Я облокотился на нарост на оливковом дереве позади меня. Я чувствовал себя так, словно был пьян; наверное, от голода.

— Как пообедала? Мы с Ларием съели по яблоку, причем самое вкусное в моем раньше меня съел червяк. — Елена нахмурилась, но, вероятно, не изза того, что хотела принести нам корзинку с остатками еды. Глядя на женщину, которая беспокоилась изза моего аппетита, я, в общемто, смягчился. — Не волнуйся за нас… Расскажи мне про Барнаба!

Тут же напряжение между нами ослабло.

— Конечно, я его знала, — сразу же сказала Елена. Наверняка, она размышляла об этом за обедом. Ее лицо выражало интерес. Эта девушка любила тайны. И я всегда радовался, когда она могла мне помочь. — Он легко может быть здесь. Барнаб с Гнеем часто приезжали сюда летом; они держали скаковых лошадей… — Ко мне это не имело никакого отношения, однако всегда было неприятно, когда Елена называла своего мерзкого бывшего мужа по имени. — Что натворил этот дурак, Фалько? Ведь не убийство же на самом деле?

— Плохо организованная месть, как считают во дворце, хотя у меня на этот счет более строгое мнение! Никогда не приближайся к нему; Барнаб гораздо опаснее. — Елена кивнула: неожиданное поведение. Я редко мог повлиять на эту девушку, хотя этот факт никогда не мешал мне давать ей советы. — Когда ты его знала, каким он был?

— О, я ненавидела, когда Барнаб околачивался у нас дома; помоему, он меня презирал, и это сказывалось на отношении моего мужа. Он ужасно повлиял на наш брак. Даже дома мы никогда не обедали наедине; там всегда был Барнаб. Они с моим мужем обсуждали своих лошадей и довольно откровенно меня игнорировали. Везде ездили вместе — ты понял, почему они были так близки?

— Потому что росли вместе?

— Не только.

— Тогда я не знаю.

Елена так печально смотрела на меня, что я ей улыбнулся. Когда девушка кажется тебе привлекательной, трудно об этом забыть. Она отвернулась. Я почувствовал, как улыбка исчезала.

— Барнаб родился у рабыни в поместье Пертинакса; мой муж был законнорожденным сыном в семье. У них один отец, — спокойно сообщила мне Елена.

Ну, довольно обычное дело. Мужчина держит рабов, чтобы удовлетворять свои физические потребности — любые. Возможно, в отличие от Лария, у Пертинаксастаршего не было взрослого родственника, который мог бы его воспитывать. Наиболее вероятное объяснение: зачем беспокоиться, когда спишь с рабыней? Рождение ребенка означало всего лишь еще одну запись в столбце приходов в его счетах.

— Это важно? — спросила меня Елена.

— Ну, факты не изменились — но теперь они кажутся определенно разумнее.

— Да. Больше детей не было; эти двое росли вместе с самого младенчества. Мать моего мужа умерла, когда ему было пять лет; я подозреваю, что после этого больше никто не уделял ему много внимания.

— Они соперничали?

— Не сильно. Барнаб, будучи постарше, стал защитником, а Гней всегда был ужасно предан ему… — Елена излила мне свою историю; сама она могла часами размышлять над ней, но ей хотелось поделиться со мной.

Девушка замолчала. Я тоже ничего не говорил. Она начала снова.

— Они были близки, словно близнецы. Кастор и Поллукс. Для других почти не оставалось места.

От нахлынувшей старой печали Елена сделалась мрачной, сожалея о потраченных годах. Четырех; не так много по сравнению с человеческой жизнью. Но Елена Юстина вступила в этот брак, будучи ответственной молодой девушкой; она хотела, чтобы все получилось. Хотя Елена, в конце концов, выбрала развод, я знал, что это чувство разочарования навсегда оставило шрамы на ее сердце.

— Пертинакс был способен любить, Фалько; Барнаб и консул — это два человека, которых он любил.

— Тогда он был дураком, — возмутился я, не успев подумать. — Их должно было быть три!

На платье Елены приземлилась божья коровка, оправдывая девушку за то, что она посадила букашку на палец и смотрела на нее вместо меня. В любом случае божья коровка была красивее.

— Я прошу у тебя прощения.

— Не нужно, — сказала она; я видел, что всетаки было нужно.

После короткого молчания Елена спросила меня, что делать, если она найдет какойнибудь след Барнаба. Поэтому я рассказал ей, что остановился в Оплонтисе и легче всего застать меня вечером во время ужина.

— Это недалеко; можно послать раба с сообщением…

— Ты один остановился в Оплонтисе?

— О, нет! У нас с Ларием неугомонное женское окружение… — Елена посмотрела на меня. — Здесь Петроний Лонг. У него целая куча маленьких девочек. — Она видела Петро; возможно, он показался ей приличным человеком — каким в присутствии своей жены и детей он вообщето и был.

— О, ты с семьей! Значит, ты не чувствуешь себя одиноким?

— Это не моя семья, — резко ответил я.

На это Елена нахмурилась, потом продолжила.

— Разве тебе не нравится твоя пляжная компания?

Побежденный ее настойчивостью, я, наконец, вздохнул.

— Ты знаешь, какие у меня отношения с морем. Плавание вызывает у меня морскую болезнь; даже находясь рядом с водой, я переживаю, что ктонибудь из моих веселых спутников предложит покататься по волнам… Я здесь работаю.

— Что насчет Ауфидия Криспа? Как далеко ты продвинулся?

— Я продал многим хорошим людям новые водопроводные трубы; отсюда этот ужасный наряд. — Она ничего не сказала. — Слушай, как думаешь, когда ты сможешь сообщить мне чтонибудь насчет Барнаба?

— Сегодня пусть утрясется эта суматоха, которую ты вызвал; завтра я планировала поехать в Нолу со свекром. — Казалось, Елена колебалась, но потом продолжила: — Возможно, я смогу помочь тебе с Криспом. Наверное, я знаю людей, с которыми он встречается, когда выходит на берег.

— Например, твой свекор?

— Нет, Фалько! — строго ответила она, отвергая мои подозрения о политической афере на территории их виллы.