Филипп Ванденбер - Восьмой грех

На лабораторном столе, стоявшем посреди комнаты (он был похож на обычный стол патологоанатома), Мьюрат осторожно развернул плащаницу. На ней, как на негативе, слегка проступали черты мужчины. И еще отчетливее была видна прореха величиной с почтовую марку.

Аницет внимательно наблюдал, как профессор взял целлофановый пакетик с драгоценным содержимым и осторожно, с помощью пинцета вынул кусочек ткани. На его лице читалось напряжение…

Этажом ниже, в двадцати метрах от лаборатории, в которой находились Мьюрат и Аницет, в комнате цитолога сидели доктор Дулацек и гематолог Ульф Груна. Они склонились над маленьким, не больше сигаретной пачки, приемником. Напрасно Дулацек пытался хоть что нибудь услышать, регулируя громкость прибора. Кроме шипения и шума, ничего разобрать не удавалось.

– Что же случилось? - нетерпеливо прошептал Дулацек. - Я ничего не слышу!

Груна пожал плечами. Неделю назад ему удалось незаметно поставить жучок в лаборатории Мьюрата.

– Я сам не знаю, что произошло. Устройство работало.

– Теперь - нет. Проклятие, именно сейчас, в самый ответственный момент. Мьюрат не мог обнаружить жучок?

– Это невозможно. Все звучало бы по-другому. Но вдруг приемник затрещал и послышался голос:

– А как вам удалось раздобыть отсутствующую часть, господин экс-кардинал?

Долгое молчание. Дулацек и Груна нетерпеливо переглянулись. Все было тихо. Тот же голос произнес:

– Позвольте я отгадаю: это связано с Соффичи, секретарем кардинала Гонзаги? Но вы только что сказали, что Гонзага так и не смог заполучить эту реликвию. Я не понимаю…

Потом раздался голос Анинета:

– Это не столь важно, профессор. Намного важнее было получить доказательство, что эта реликвия не подделка!

Мьюрат согласился:

– Конечно. - И тут же добавил: - Но что касается Соффичи… Ходят страшные слухи.

– Вот как?… - голос Анинета звучал равнодушно. - Но даже если и так. Разве это что-то меняет в нашей ситуации?

Ответа не последовало. Аницет заговорил снова:

– А теперь попробуйте положить недостающую часть на

место!

Раздался далекий непонятный шум.

Прошла еще одна бесконечная минута, и тут Аницет воскликнул:

– Точно! Посмотрите, как идут нити! Мьюрат подтвердил:

– Вы правы. Сомнений нет. Аницет продолжал:

– Структура нитей четко вписывается в общий рисунок ткани. Так подделать невозможно! Значит, Гонзага действительно привез нам оригинал.

– Тогда я не понимаю, почему мои анализы не дали результатов, - сказал Мьюрат.

Дулацек и Груна усмехнулись. Аницет задумчиво произнес:

– Это очень странно, но у вас есть еще один шанс.

– Я не возражаю, - ответил Мьюрат. - Если следы крови можно будет подвергнуть анализу, тогда… Я даже не отваживаюсь подумать об этом!

Потом снова наступила тишина, ничего не было слышно. Груна взволнованно произнес:

– А что теперь происходит?

– Они обнимаются и целуются! - ухмыльнулся Дулацек и зажал ладонью рот, чтобы подавить громкий смех.

11аконец в приемнике снова раздался голос Аницета:

– И когда можно ожидать первых результатов?

– Дайте мне три-четыре дня. А пока я буду хранить этот драгоценный предмет в своей комнате.

Дулацек бросил на Груну многозначительный взгляд, буд то хотел сказать: «Сегодня ночью будет подстрелен еще один голубь».

Мальберг забрал Катерину из аэропорта на такси и купил на завтрак свежие булочки, сыр, ветчину и варенье из айвы. Теперь они сидели за кухонной стойкой в его квартире. Катерина скривила лицо и отставила чашку.

– Я знаю, что ты хочешь сказать, - опередил ее Лукас. - У меня кофе - полная бодяга. Никто не знает, откуда пошло это слово, но значение знает каждый. Неужели мой кофе настолько плох?

– Я бы так не сказала…

– Но подумала! Я признаю твою правоту. К сожалению, я не умею варить кофе.

Катерина толстым слоем намазала варенье на половинки булочек и, лукаво улыбнувшись, сказала:

– Что касается кофе, я промолчу.

– А в остальном?

– Ну, тут можно поспорить.

Лукас взял ее за руку. Катерина покраснела. Она подумала, что Мальберг воспользуется паузой между булочками с вареньем и ветчиной, чтобы сделать ей предложение. (Немецкие мужчины не всегда чувствуют момент, когда можно сделать это красиво.) Однако получилось по-другому.

– Ты сказала, что в газетной статье о Соффичи было указание на смерть Марлены, - напомнил Лукас.

Катерина растерянно взглянула на него. Но уже в следующее мгновение поборола разочарование.

– Да, - ответила она и, порывшись в сумке, достала газетную вырезку. - Это статья из вчерашнего номера «Мевзадего».

Мальберг пробежал глазами статью в четыре колонки, в которой сообщалось о несчастном случае с Соффичи. В конце статьи оставался открытым вопрос, почему же секретарь ехал на служебной машине кардинала Гонзаги, да еще под фальшивыми номерами. Очень странным редакции газеты показался тот факт, что Соффичи погиб у замка Лаенфельс, в котором обосновалось братство, враждебно настроенное к официальной І Іеркви. Пи одно слово не указывало на Марлену. В статье не было ничего нового. Лукас вопросительно посмотрел на Катерину.

– Фото, - сказала она и ткнула пальцем на снимок под статьей, на котором был запечатлен замок Лаенфельс. - Знак над входом!

Мальберг наморщил лоб: на гербовом щите над входом он увидел крест со второй перекрещивающейся балкой, которая шла наискось. Этот похожий на руну символ он уже где-то ви дел. Ну да, конечно.

Лукас подошел к секретеру, открыл ящик и вынул топкую золотую цепочку с овальным медальоном, которую он вчера сюда положил. Эту цепочку он нашел в квартире Марлеиы.

На медальоне был тот же символ, что и на фото в газете.

Мальберг, не веря своим глазам, покачал головой. Что бы все это могло значить?

Катерина взяла у Лукаса медальон.

– Подозревая Гонзагу и других членов курии, мы, возмож но, шли по ложному следу.

– Я сейчас подумал о том же, - произнес Мальберг. - В таком случае между курией и братством должна быть какая-то связь.

– Да и со смертью Марлены тоже!

– Я даже не решаюсь об этом подумать. - Мальберг закрыл лицо руками.

Катерина пронзительно посмотрела на него.

– Зачем ты тогда прихватил с собой эту цепочку? - наконец спросила она, и в ее глазах появился холодный блеск.

Ответ Лукаса прозвучал неуверенно:

– Я не знаю, правда. Я решил взять ее как вещь, напоми павшую о Марлене. Ты это имеешь в виду? Может, какую-то роль сыграла интуиция, то бишь шестое чувство, внутренний голос, который твердил мне, что цепочка еще пригодится. Или это была просто случайность. Думай как хочешь!