Филипп Ванденбер - Восьмой грех

В зале раздались аплодисменты, всегда сопровождавшие крупные покупки. Мальберг искоса взглянул на соседа. У того на лице не отразилось никаких эмоций: он смотрел прямо перед собой, словно его это не касалось. И далее в ходе аукциона, когда с молотка шли ценные инкунабулы, незнакомец сидел неподвижно, как статуя.

– Простите, что я к вам обращаюсь. - Мальберг повернулся к бледному мужчине. - Вы коллекционер?

Будто марионетка, незнакомец резко повернул голову в сторону Лукаса и взглянул на него глубоко посаженными глазами. Потом он неприветливо и решительно ответил:

– Мне кажется, это вас не касается, мой друг! Несмотря на то что у него было почти идеальное произношение, можно было уловить легкий итальянский акцент.

– Да, да, конечно, - ответил Мальберг и подумал, что на этом разговор будет закончен. Но мужчина неожиданно спросил:

– С чего вы взяли, что я коллекционер?

– Ну, знаете ли… - Ответ дался Лукасу нелегко: - Только коллекционеры способны так переплачивать за книгу сомнительной ценности.

– Вы думаете, что книга - подделка?

– Конечно нет. На рынке старинных книг фальшивки встречаются крайне редко. Вам наверняка знакомо высказывание: «Камиль Коро 1написал за всю свою жизнь две тысячи картин, три тысячи из которых висят в Америке». Нет, чтобы подделать книгу времен зарождения печатного искусства, нужно потратить колоссальную сумму. И вообще, нет ничего проще, чем установить возраст бумаги или пергамента.

– Но ведь книга Менделя относительно нестарая!

– Да. Но цена зависит от уникальности, истории и, конечно, содержания.

Незнакомец начал вдруг проявлять к Мальбергу интерес.

– Вам знакомо содержание этой книги? - спросил он.

– Да. То есть… нет. Я лишь приблизительно знаю, о чем говорится в книге.

– Ах вот как! - Мужчина задумчиво улыбнулся. Это не было радостью, скорее ощущением превосходства. Продолжая наблюдать за торгами, он шутливо добавил: - Тогда вы знаете больше меня.

Мальберг почувствовал, что его ни во что не ставят. Мужчина явно не воспринимал его всерьез. Мальберг наклонился к нему и шепотом произнес:

– Лишь немногие библиофилы, даже не эксперты, вообще знают о существовании этой книги Грегора Менделя. Вероятно, она относится к величайшим произведениям, которые когда-либо были написаны. Но поскольку «РессаШт Осгауит» считалась утерянной и к тому же была написана зашифрованным текстом, то канула в небытие. Неудивительно, что книга и ее содержание вызвали столько слухов. Но это вам и самому, вероятно, известно. Все газеты кричат об этом.

Французский пейзажист Жан Батист Камиль Коро (1796-1875).

– Нет, нет»! - Бледный мужчина был удивлен. - Вы, я вижу, знакомы с предметом не понаслышке. Остается только гадать, откуда вы все это знаете.

Теперь настала очередь Мальберга. Задумчиво улыбаясь, с легкой надменностью во взгляде он ответил:

– Я изучал библиотековедение и написал дипломную работу на тему забытых памятников мировой литературы. К ним также относится и книга Грегора Менделя «Рессагшп Осгаушп». Я и предположить не мог, что где-то сохранился экземпляр этого выдающегося произведения.

Время близилось к обеду. Тихая беседа на заднем ряду вызвала недовольство в зале.

– Не окажете ли мне любезность отобедать вместе со мной? Учтивое обращение незнакомца не осталось незамеченным

Мальбергом.

– С удовольствием, - не раздумывая ни секунды, ответил Лукас и даже не подозревал, как круто изменится после этого его жизнь.

Расположенное рядом бистро отличалось холодностью интерьера и будничностью постмодернистской архитектуры, но оно славилось средиземноморской кухней.

После того как ловкий официант порекомендовал им пасту и жаренную на гриле золотую макрель, незнакомец снова вернулся к теме разговора.

– Значит, вы считаете, что будет нелегко прочитать книгу, написанную таким странным шифром? - осведомился он.

– Конечно нет. Но насколько я помню, Фридрих Франц, монах из аббатства Святого Томаса в Брюнне, в одной из своих работ ссылался на эту таинственную книгу Грегора Менделя. Также он писал о содержании книги и о ключе к шифру. Очевидно, большинство братьев из этого аббатства не знали о результатах исследований ученого.

– Вам известно значение названия этой книги? - Незнакомец самодовольно улыбнулся.

– Откровенно говоря, нет.

– Тогда мне нужно кое-что объяснить! Мальберг не смог сдержать любопытства:

– Я весь внимание!

Незнакомец принял позу проповедника и, сделав театральное движение рукой, приступил к рассказу:

– Богословская теория морали называет нам семь основных грехов: гордыня, алчность, невежество '•, чревоугодие, зависть, гнев, уныние. У Матфея в двенадцатой главе Иисус говорит: «Всякий грех и хула простятся человекам» -. Но другой евангелист называет и восьмой грех - грех против Святого Духа. И этот грех, как говорил Иисус, не простится ни на этом, ни на том свете.

Мальберг долго, испытующе смотрел на незнакомца.

– Вы теолог, наконец сказал Лукас.

– Как вы догадались?

– Вы употребляете формулировки, которые характерны только для теологов.

Незнакомец лишь пожал плечами:

– Столетиями теологи гадали, что же это за восьмой грех против Святого Духа. Я уверен, Грегор Мендель ответил на этот вопрос в своей книге.

– Насколько я знаю, - сказал Мальберг, - в Библии Святой Дух ратует за познавание. И Мендель открыл то, чего лучше бы и не открывал. Поэтому папство и запретило книгу. Очень странным человеком был этот Грегор Мендель. Вы не находите?

– Да, разумеется. Но для его странности, видимо, были веские причины. Вы же знаете, что при жизни Грегора Менделя так и не признали открывателем биологических законов

' Автор вместо похоти назвал невежество, хотя оно не является смертным грехом. Невежество считается корнем всего зла в буддизме.

!Цитата из Евангелия от Матфея звучит полностью так (глава 12): «Посему говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам» (31 стих); «Если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Свя-таго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем» (32 стих).

наследственности. Только спустя годы после его смерти вновь заговорили о взаимосвязи между основами эволюционной биологии и законами человеческой наследственности. Мендель чувствовал себя отвергнутым, непонятым и поэтому долго хранил свое великое открытие для себя, а позже написал книгу, которую хотел распространить среди немногих посвященных.

Незнакомец с бледным лицом уже давно закончил трапезу. Он наблюдал, как Мальберг реагирует на его речь, будто хотел доверить ему тайну. Наконец со всей серьезностью он спросил: