Николай Волынский - Наследство последнего императора

– Ну, раз Ленин требует… – проговорил Белобородов.

– … но это еще не все! – закончил за него фразу Голощекин. – Ленин – не царь и не Бог, и хоть Кремль высоко, но оттуда не все ему видно.

– Я думаю, – вмешался Сафаров, – нужно выполнить приказ предсовнаркома.

– Приказ? – обернулся к нему Голощекин. – Где тут приказ? Он просто пишет: «необходимо» и больше ничего. Мы тоже знаем, что нам больше необходимо… Передавай! – приказал он телеграфисту: «Товарищ Ленин, товарищ Свердлов. Никаких препятствий движению Романова не будет при условии возвращения его на прежний маршрут через Екатеринбург. Белобородов, Сафаров, Голощекин».

– Вот это другое дело! – одобрил Сафаров и с облегчением вздохнул. – Ну, кажется, разобрались.

Получив ответ Екатеринбурга, Ленин смягчился:

– Вот это другое дело! Разобрались. Но все равно, запросите, пожалуйста : «Вы даете гарантии неприкосновенности Романовых?»

И тут же пришел ответ:

«Целость и неприкосновенность Романовых гарантируем. Белобородов, Сафаров, Голощекин».

– Ну что же, – бодро сказал Свердлов. – Можно сказать, ициндент исчерпан.

Ленин снова потер виски.

– Инцидент, – пробормотал он.

– Что? – переспросил Свердлов. – Что такое, Владимир Ильич?

– Спасибо, Яков Михайлович, – с внезапной слабостью в голосе ответил Ленин. – Прошу вас, докладывайте мне, если нетрудно, как там дальше… Кажется, я немного устал.

И, не попрощавшись, он вышел медленной и осторожной походкой. Голова у него кружилась, но он больше всего боялся, что это кто-нибудь заметил.

Свердлов улыбнулся ему вслед. И тут раздался звонок юза.

– На проводе Омск! – сообщил телеграфист. – Срочно!..

На подходе к Омску перед въездом на мост паровоз снизил ход. Машинист дал тревожный гудок и вопросительно посмотрел на Чудинова и Яковлева.

– Что там? – спросил Чудинов и выглянул в окошко. – Батюшки, Костя! Глянь! Вот так встреча? Кого это они так ждут?

Комиссар Яковлев вышел на площадку. Достал из футляра свой небольшой артиллерийский бинокль и направил его на здание вокзала, видневшееся за мостом. Над крышей вокзала развевался красный флаг. Но по обеим сторонам железной дороги сразу за мостом и вплоть до перрона густо залегли красноармейцы, вооруженные винтовками и пулеметами.

– Максимально снизить ход! – негромко приказал Яковлев машинисту.

Под прицелами винтовок и пулеметов они медленнее скорости пешехода доползли до вокзала.

Вокзальная площадь была заполнена вооруженной толпой. На платформе стояли четыре полевых пушки.

Поезд остановился, послышалось шипение выпускаемого пара. Лязгнули колеса на тормозах. Яковлев медленно спустился по железной лесенке на платформу и тут же был взят в кольцо толпой вооруженных красноармейцев, гражданских, среди которых были и чекисты в неизменных кожаных куртках. Они тоже держали наготове оружие. Яковлев понял: один неверный шаг или неверное слово, и он с Чудиновым тут же будет превращен в решето.

Комиссар медленно достал из бокового кармана куртки свой мандат и высоко поднял его вверх. Окружившая его толпа тут же устремила взгляд на бумагу в руке, а он медленно и громко произнес:

– Я чрезвычайный комиссар Всероссийского исполнительного комитета и совета народных комиссаров Яковлев. Вот мои документы за подписью товарищей Ленина и Свердлова! Мне нужна встреча с председателем омского совета товарищем Косаревым!

– Здесь Косарев! – послышался возглас из толпы.

Толпа раздалась, и в узкий коридор прошел молодой, аккуратно подтянутый военный. Он был без оружия.

– Эй! – крикнул он Яковлеву. – Константин! Ты ли это?

Он быстро подошел к комиссару, и они крепко обнялись.

– Постой! – вдруг отступил на шаг Косарев. – Так это ты – комиссар Яковлев?

– Совершенно верно! Вот, читай! Мой мандат. А против кого это вы так ощетинились? Вот даже пушки на платформе. Колчака ждете?

Косарев прочел его бумагу и вдруг расхохотался – с нескрываемым удовольствием.

– Да не Колчака, а более страшного врага! – наконец произнес он.

– Что-то тебя не понимаю, Володя, – произнес Яковлев.

– Ну, как же! – возразил Косарев. – Ты самый главный у нас теперь контрреволюционер! – и усмехнулся. – Знаешь, сколько у нас тут на тебя депеш? От Уралсовета, между прочим! Они тебя уже объявили на всю республику изменником революции…

Яковлева молчал. Косарев еще раз похлопал комиссара по плечу.

– Пройдем на вокзал, – предложил он.

Они вошли в телеграфную. И Косарев, его старый друг, с которым Яковлев познакомился на острове Капри у Максима Горького, организовавшего у себя тогда партийную школу, положил перед ним длинную телеграмму.

– Вот! Прочитай. Про твою милость тут пишут, – сказал Косарев. – Очень интересно.

Это была телеграмма Уралсовета с требованием принять экстренные меры, вплоть до вооруженной силы, «для остановки поезда бывшего царя» и для ареста комиссара Яковлева.

– Ну, так где же твой царь? – спросил Косарев, когда Яковлев дочитал телеграмму.

– Здесь неподалеку, – ответил Яковлев. – А я перед тобой, как видишь. Можешь меня арестовать – я пришел к тебе сам. И вообще, можешь делать все, что считаешь нужным.

– Константин! Ты мне сначала расскажи, что на самом деле происходит. А потом я сделаю то, что считаю нужным.

– Хорошо, – согласился Яковлев. – Но может, убрать толпу с площади? Когда собирается так много вооруженного народа, а дела не происходит, всегда возможны эксцессы. Люди напряжены. А со мной никого, кроме Чудинова.

– Ты прав…

Через пятнадцать минут вокзальная площадь и здание опустели. Только в зале ожидания остались два десятка красноармейцев.

– Я вот о чем тебя еще попрошу, – сказал Яковлев Косареву. – Мне нужна немедленно Москва. Ленин или, в крайнем случае, Свердлов.

Косарев с сомнением покачал головой.

– Есть еще одно распоряжение. Ты о нем еще не знаешь! – сказал он. – От наркома почт и телеграфов Подбельского. Связи с Кремлем тебе не давать! И вообще никакой связи не давать!

– Владимир! – Яковлев с такой яростью посмотрел Косареву в глаза, что тот невольно прищурился. – Ты разве не видишь, где измена? У меня личный приказ Ленина! А его подчиненный, просто член правительства, Невский, запрещает мне связь с главой правительства, чье личное задание я выполняю! Ты ведь знаешь, какое у меня задание?

– Да… Ты везешь царя. В Москву. Или еще куда-нибудь, куда считаешь нужным, а значит, по-моему, верным, – в раздумье проговорил Косарев. – Могу предположить, что кто-то, пока нам не известный, используя товарищей из Уралсовета, допустим, введя их в заблуждение, хочет Николая… скажем так – преждевременно «освободить» – навсегда! Или взять в заложники. А? Есть логика?