Виктор Егоров - Заговор против «Эврики». Брошенный портфель

Но дороге домой Светлов оглянулся, ему показалось, что следовавший за ним в отдалении “мерседес” он видел у здания Главного управления имперской безопасности.

Зайдя в комнату, Илья посмотрел в окно. Ничего подозрительного не заметил. Но у него не было сомнений, что Шелленберг, руководствуясь принципом “доверяй, но проверяй”, послал за ним агентов. Его, видимо, беспокоило, пойдет ли куда-нибудь Шульц рассказывать о своем разговоре в Главном управлении имперской безопасности.

Илья решил не выходить в этот вечер из дома.

В то время как Светлов отсиживался дома, Шелленберг поехал докладывать план операции Гиммлеру.

Кабинет руководителя всех карательных органов третьего рейха отличался особой помпезностью. Он был так же велик, как и кабинет фюрера, и обставлен с такой же роскошью. Узорчатый паркетный пол, старинные картины, гигантские гобелены, слева у входа — уголок гостиной с круглым столом и мягкой мебелью. Вдоль стен на подставках изящные статуэтки.

Гиммлер сидел за письменным столом в гимнастерке зеленовато-мышиного цвета. На рукаве красная повязка с черной свастикой.

Шелленберг выкинул в приветствии руку вперед и остановился посредине кабинета.

Гиммлер повел головой в сторону кресла, стоявшего у письменного стола. Шелленберг сел.

— Кому вы поручите подготовку укрытия наших боевиков в Тегеране? — спросил Гиммлер.

— Офицеру абвера Вальтеру Шульцу.

— Почему вы берете офицера из абвера? Разве у вас нет подходящего человека? — недовольным тоном спросил Гиммлер.

— Экселенц, майор Шульц работал в Иране, сохранил там связи, у него есть люди, которые нам потребуются. Он хорошо знает Иран, обстановку в стране, легко может снова попасть туда. Он проживал там по швейцарскому паспорту. Ничем себя в глазах местной контрразведки не скомпрометировал и сейчас может снова появиться в Тегеране со швейцарским паспортом.

— Почему он выехал из Ирана?

— Шульц участвовал в 1941 году в операции по выводу из строя иранских дорог, чтобы воспрепятствовать продвижению большевиков. В операцию он был включен в последний момент и почти не имел отношения к ее подготовке. Группу предал русский эмигрант, который входил в ее состав. Их арестовали военные власти красных. Шульцу и еще одному участнику удалось бежать.

— Не попадет ли он теперь в руки русских?

— Это исключается, экселенц. Никто из участников этой группы в Иране не появлялся, а о том, что Шульц живет в Иране по документам швейцарского гражданина, они не знали. Было известно об этом только майору Югансону, руководителю группы, который тоже попал к русским, но он не успел ничего сказать, так как был убит при попытке к бегству вскоре после ареста.

— А вы хорошо проверили этого Шульца? Учтите, если операция провалится, фюрер снимет нам головы.

— Мы его проверяли. Он племянник и воспитанник старого члена нашей партии Ганса Шульца, который известен фюреру еще по Мюнхену.

— Так это племянник старого Ганса! Как же, дядю его знаю хорошо. Недавно фюрер интересовался, жив ли старик. Ну, за его воспитанника можно быть спокойным, — облегченно вздохнул Гиммлер. — Я доложу об этом фюреру. Идея операции принадлежит ему.

Утром Светлов, как обычно, направился в абвер пешком. На пути остановился у газетного киоска. Было неприятно сознавать, что ты под наблюдением.

На работе Илья долго обдумывал, что сказать своему непосредственному шефу, полковнику фон Пахену, о вызове к Шелленбергу, но ничего вразумительного придумать не мог. К счастью, его никто об этом не спрашивал. Шеф был доволен, что он вернулся из Главного управления имперской безопасности, а не исчез, как многие другие.

В полдень Светлов пришел к Шелленбергу. Тот был значительно любезнее. Приглашая сесть, он даже попытался улыбнуться, но вместо улыбки на его угрюмом лице промелькнула какая-то неопределенная гримаса.

— Мы включаем вас в операцию. Поэтому буду откровенен. В ближайшее время в Тегеране должны собраться Сталин, Рузвельт и Черчилль. Наша задача — сорвать эту встречу. Удачный исход задуманного может благоприятно отразиться на ходе войны. Операцией интересуется сам фюрер. — Шелленберг с благоговением закатил глаза. Илья был ошеломлен. Ясно, что значит — сорвать встречу. Потребовалось колоссальное усилие, чтобы не выдать себя. Вот когда нужен весь опыт, вся самоотверженность, чтобы предотвратить замышляемое злодеяние. Он понимал, что на его плечи легла огромная ответственность.

— По каким документам вы были в Иране?

— По паспорту швейцарского подданного Самуэля Зульцера, коммерсанта, — не обнаруживая своего волнения, ответил Илья.

— Под этой фамилией поедете в Иран вторично. Вы, конечно, понимаете, что, сидя в Берлине, нельзя сделать того, что возлагается на вас.

— Разумеется, герр бригаденфюрер.

— Вы холост?

— Да, герр бригаденфюрер.

— На этот раз придется поехать с женой, — осклабился Шелленберг и, не обращая внимания на недоуменный взгляд Ильи, нажал кнопку на столе.

Появился адъютант.

— Фрау Анну Штайнер ко мне, — отрывисто буркнул Шелленберг.

Едва адъютант скрылся за дверью, как появилась девушка лет двадцати пяти, видимо ожидавшая вызова тут же рядом. Смутно догадываясь, в чем дело, Илья разглядывал эту довольно миловидную и скромную на вид блондинку с большими голубыми глазами. В несколько старомодном костюме, она производила впечатление молодой жены, всецело поглощенной домашними делами. Никому никогда бы не могла прийти мысль, что эта девушка может иметь отношение к разведке.

— Анни, с настоящей минуты вы госпожа Зульцер, жена вот этого молодого швейцарца Самуэля Зульцера. Обо всем остальном вам уже известно. Я пригласил вас, чтобы представить друг другу. — И довольный не совсем обычной сценой, ухмыляющийся Шелленберг выпроводил девушку из кабинета.

Илья был несколько озадачен. Постоянное присутствие чужого человека все осложнит, но возразить против посылки Анны Штайнер — значит поставить себя под подозрение, а может быть, и под угрозу отстранения от участия в подготовке покушения.

Какими глазами он будет смотреть на Роушан, вернувшись в Иран с женой? Но он отогнал эту мысль. Вряд ли Роушан будет ждать его целых два года, не имея никаких вестей. Родители давно постарались, наверно, выдать ее за какого-нибудь самостоятельного иранца.

— Не думайте, что мы посылаем с вами Анну как контролера. Если бы мы сомневались в вас, то привлекли бы другого человека. Она радистка, умна, расторопна. Будет с кем посоветоваться. Кроме того, вы должны принять в Иране гостей из Берлина, и хозяйка вам обязательно потребуется.

— Вы правы, герр бригаденфюрер.

~ — Я не буду вас заново учить конспирации, осторожности, но помните: вам поручено исключительно серьезное дело, и надо призвать на помощь весь опыт, все способности. У вас три основных задачи, которые придется решать самостоятельно. Первая — это встреча парашютистов. Сброшены они будут ночью; место выбирайте абсолютно безопасное. Ориентиры, координаты, которые вы сообщите, должны быть точными. Этой же ночью группу надо отправить в Тегеран. Предусмотрите все, чтобы исключить возможность каких-либо неожиданностей в пути. Все следует рассчитать так, чтобы в Тегеран они прибыли тоже ночью, лучше переждать в пути. Задерживать их у шахсевенского бека не следует. Я знаю, как на Востоке распространяются слухи. В тот же день вся округа будет знать о приезде гостей, — Шелленберг улыбнулся.