Мигель Монтаньес - Могила Колумба

— Итак, я считаю: воры охотятся не только за костями, — объявил Таварес. — Мне кажется, все эти мемориальные доски и памятники содержат некое тайное послание. Вот его-то воры и пытаются расшифровать!

— Любопытная идея. Полагаю, ты можешь ее обосновать? На что ты опираешься в умозаключениях? — спросил Оливер, беря несколько листов бумаги, чтобы делать пометки во время обсуждения.

— Если помните, в бумагах, найденных доминиканской полицией, была серия кодировок и анаграмм, составленных из надписей на мемориальных досках, плитах, урнах с останками и памятниках, так или иначе связанных с адмиралом. — Тоже взяв листок бумаги, он торопливо набросил по памяти одну из фраз, мелькавшую в записях, показанных ему начальником.

— Да. Но шеф склонялся к мнению, что записи свидетельствуют либо о намерении сбыть краденое, либо о поиске оставшихся реликвий с тем, чтобы потом выставить их на аукционе в Интернете по самым высоким ценам, — оживилась Альтаграсиа.

— Жаль, что твой шеф не разрешил нам сделать копии с тех бумаг, — заметил Оливер. — Как ты думаешь, есть шанс, что он нам пришлет эту информацию по электронной почте или факсом?

— Вряд ли. Ты же знаешь, ревность занимает не последнее место в его отношении к следствию, — напомнил доминиканец, стараясь выгородить начальство.

— Ну и ладно. Теория мне нравится. Меня тоже насторожило такое количество комбинаций из одних и тех же фраз, что мы видели в Санто-Доминго. И все же мы все послушно проглотили то, что сказал твой шеф, — резюмировал Оливер.

— А почему тебе это пришло в голову именно теперь? — поинтересовалась Альтаграсиа. — Почему ты сделал такой вывод сегодня? Навела на мысли гробница?

— Надписи из собора! Они были в бумагах грабителей там и в той форме, в какой мы их видели и читали здесь, — таинственным тоном изрек Эдвин.

Детективы с удивлением переглянулись. Остроумный ход! Мысль доминиканца уловила связь между двумя на первый взгляд разрозненными явлениями и таким образом дала им, пожалуй, самый многообещающий след.

Альтаграсиа выразила желание пройтись. Ей требовалось время, чтобы обдумать предложенную версию. Версия имела под собой определенное основание, но, по ее мнению, была лишена логики. Пока по крайней мере.

Оливер и Эдвин решили составить ей компанию. Испанец предложил показать коллегам ту часть города, которую знал. С приближением ночи температура понизилась, сделав экскурсию еще более приятной. Пока они гуляли, на глаза им в изобилии попадались ухоженные террасы. А посему, сделав кое-какие покупки и осмотрев ряд севильских достопримечательностей, они стали искать в квартале Санта-Крус симпатичное местечко, чтобы выпить пива.

Оливер на правах гида отметил, что они находятся в одном из самых известных и многолюдных кварталов Севильи, особую прелесть которого составляют типичные средневековые узкие улочки, дворцы сеньоров, внутренние дворики, утопающие в цветах, журчание многочисленных фонтанов и особенно — аромат апельсинов по весне.

— И еще — очарование и легенды, его окружающие, — вставила Альтаграсиа. — Насколько я понимаю, где-то на площади Делос-Венераблес мог родиться дон Хуан Тенорио, как гласит молва, конечно…

— Не знаю. Но совершенно точно — побродить по этим улицам стоит, — добавил Оливер.

— А ты что скажешь, Эдвин? — обратилась к Таваресу Альтаграсиа.

— Эти виды отчасти напоминают мне колониальный район нашего родного города. Старинные дома, мощенные камнем улицы, решетки, а особенно балконы кажутся мне очень похожими! Мне нравится. Я чувствую себя как дома. — Доминиканец дышал полной грудью, отдыхая и наслаждаясь.

— Сеньоры, предлагаю выпить по первому стакану испанского пива прямо здесь, — возгласил Оливер.

Из-за столика, где они устроились, освещенный собор и Хиральда были видны, как на картинке.

Альтаграсиа выглядела восхитительно красивой с новой прической, и Эдвин не мог отвести от нее глаз. Длинные прямые волосы, обычно распущенные по плечам, в этот вечер она собрала сзади, закрыв шею и открыв прекрасное лицо. Со своего места доминиканец мог видеть ее, освещенную мягким светом фонарей старинного квартала, с силуэтом Хиральды за спиной.

Лучшей мизансцены и пожелать нельзя, думал он. Эта женщина, несомненно, влекла его.

— О чем задумался, Эдвин?

Вопрос Альтаграсии отвлек Тавареса от грез и вогнал в краску. Он почувствовал себя неловко.

— О деле, — солгал он.

— Да, ты сегодня сделал большой шаг вперед, — пришел ему на выручку Оливер. — Нам не мешало бы как следует проработать твою версию, хотя я не представляю, в каком направлении двигаться. У полиции Севильи нет никакой полезной информации об ограблении собора. Ни одного подозреваемого и никаких следов, кроме подписи на фасаде. С чего начинать?

— Я тоже немного растеряна, — вздохнула Альтаграсиа.

Они заплатили по счету и молча пошли к Триумфальной площади, погрузившись в задумчивость. Каждый на свой лад решал задачу, как действовать дальше.

Опомнились они, лишь очутившись у дверей знаменитого Архива Индий, и удивленно переглянулись.

— Знак свыше, не иначе, — сказал Оливер. — Завтра надо покопаться тут.

Оливеру вновь пришлось обращаться с просьбой к инспектору Браво, чтобы им организовали встречу в Архиве со знающим человеком, который мог бы помочь в расследовании.

Днем здание показалось им совсем другим, чем накануне.

— Наверное, дело в том, как все вокруг было освещено, — заметил доминиканец. — Следует признать: вечером ансамбль выглядит действительно бесподобно.

— Да-да, я заметил, как он тебя восхитил, — иронично отозвался Оливер, намекая на давешнее смущение доминиканца.

Детективов приняла сеньора Солер. Она уже имела опыт сотрудничества с полицией в делах, касавшихся ограблений, исчезновений и даже находок документов, которые в той или иной степени могли бы иметь касательство к архивным фондам.

В качестве преамбулы сеньора Солер сообщила: Генеральный архив Индий был основан в 1785 году по распоряжению короля Карлоса III с целью собрать в одном месте документы, связанные с Индиями и до тех пор хранившиеся в разных городах — Симанкасе, Кадисе и Севилье. По словам эксперта, роскошное здание, где размещался Архив, прежде занимала Биржа. Построено оно было в эпоху Филиппа II по проекту Хуана де Эрреры.

— Думаю, вы оцените этот памятник архитектуры по достоинству, — завершила вступление сеньора Солер.

— Наш коллега Эдвин отдает предпочтение архитектурным ансамблям, — живо откликнулся Оливер.

— В 1785 году, — продолжала сотрудница, — сюда, на Биржу, прибыла первая партия документов из архива Симанкаса. С тех пор постепенно, в разных объемах, поступали фонды основных колониальных ведомств, в том числе Совета по делам Индий, Торговой палаты, консульств Севильи и Кадиса и многих других. Таким образом, Главный архив стал центральным хранилищем материалов для изучения и освещения деятельности Испании в Новом Свете. В настоящее время наши фонды, пополнявшиеся из источников, о которых я упоминала, а также включающие более поздние поступления, насчитывают свыше девяти километров стеллажей в линейном масштабе и сорок три тысячи сто семьдесят пять папок. Чем я могу вам помочь? Инспектор Браво сказал мне, что вы интересуетесь колумбийской эпохой, поскольку расследуете варварскую кражу останков Христофора Колумба из собора. Это верно?