К. Сэнсом - Горбун лорда Кромвеля

– Мне показалось, приор не слишком жалует аббата.

– Приор Мортимус строит из себя убежденного сторонника реформы, противника роскоши и праздности. И тем, кто находится под его началом, он не дает спуску. Осмелюсь предположить, он из тех, кто получает наслаждение, измываясь над людьми.

– Этот приор напомнил мне одного из моих школьных учителей, – ухмыльнулся Марк.

– Школьные учителя не имеют обыкновения доводить своих подопечных до обморока, – возразил я. – Будь он учителем и обращайся с учениками так, как с этим несчастным юношей, родители быстро нашли бы на него управу. Кстати говоря, в монастыре нет монаха, который занимался бы исключительно послушниками. Они находятся в полной власти приора.

– Хорошо, что лекарь заступился за того бедолагу. Вообще брат Гай, по-моему, славный малый. Хотя цветом лица напоминает пережаренный тост.

Я кивнул:

– Брат Габриель тоже пытался помочь несчастному мальчику. И пригрозил приору, что пожалуется аббату на его произвол. Не думаю, что аббат Фабиан очень озабочен благоденствием послушников. Однако жестокость приора на этот раз явно зашла слишком далеко. Теперь, чтобы избежать скандала, ему придется сдерживаться и на некоторое время отказать себе в излюбленном развлечении – преследовать и изводить беззащитных. Итак, мы с тобой имели возможность познакомиться со всеми теми, кто знал об истинной цели приезда эмиссара Синглтона. Их пятеро: аббат Фабиан, приор Мортимус, брат Габриель, брат Гай. И казначей, как там его…

– Б-брат Эдвиг… – передразнил Марк заику.

– Да, красноречием он не отличается, – улыбнулся я. – Тем не менее, в монастыре он обладает немалым влиянием.

– Мне он показался скользкой жабой, – сообщил Марк.

– Скажу откровенно, я тоже с первого взгляда проникся к нему неприязнью, – признался я. – Но нам не следует отдаваться во власть первого впечатления. Поверь, самый большой мошенник, которого я когда-либо встречал, обладал безупречными рыцарскими манерами. К тому же в ночь убийства Синглтона казначея не было в монастыре.

– Но зачем кому бы то ни было из монахов убивать Синглтона, вот чего я никак не возьму в толк?

– Ведь этим они только усугубили свое и без того шаткое положение. Совершенное здесь преступление дает лорду Кромвелю веские основания для закрытия монастыря.

– А что, если преступником двигали личные мотивы? – возразил я. – Что, если Синглтон выведал чью-нибудь неприглядную тайну? Ведь он провел в монастыре несколько дней. Возможно, он собирался предъявить кому-нибудь из монахов серьезные обвинения.

– Доктор Гудхэпс сказал, что Синглтон очень тщательно проглядывал расчетные книги. Как раз этим он и занимался накануне убийства, – напомнил Марк.

– Именно поэтому мне тоже необходимо просмотреть эти книги, – кивнул я. – Но вернемся к странному способу, которым Синглтона лишили жизни. Если убийца хотел заставить его навеки замолчать, достаточно было вонзить нож ему под ребра. Это намного проще, чем сносить голову. И зачем понадобилось осквернять церковь?

– Интересно, где убийца спрятал меч, если он действительно нанес смертельный удар именно этим оружием? – задумчиво покачал головой Марк. – И куда он дел ларец с мощами? И свою одежду, она же наверняка насквозь пропиталась кровью.

– В таком огромном монастыре можно найти сотню укромных мест, – заметил я и добавил после недолгого раздумья: – Но с другой стороны, в большинстве своем помещения постоянно используются.

– А служебные постройки, которые мы видели? Мастерская каменотеса, пивоварня и все такое?

– Нет, они совершенно не годятся на роль тайных хранилищ. Там постоянно толкутся люди. Когда мы с тобой как следует осмотримся в монастыре, то, возможно, сумеем понять, где здесь можно что-нибудь спрятать.

– А что, если убийца попросту зарыл в землю и меч и свою окровавленную одежду? – со вздохом предположил Марк. – Из-за этого снега мы никак не сумеем определить, где земля была недавно вскопана.

– Да, если тайник в земле, мы вряд ли его найдем. Так или иначе, завтра мы приступаем к расследованию. Я подробно расспрошу двух непримиримых противников, ризничего и казначея. А ты тем временем поговори с этой девушкой, Элис.

– Брат Гай весьма недвусмысленно дал понять, что мне следует держаться от нее подальше.

– А я посылаю тебя не флиртовать с ней, а поговорить. Всего лишь поговорить, помни об этом. Не вздумай допускать с девушкой какие-нибудь вольности. Нам вовсе ни к чему неприятности с братом Гаем. Ты умеешь обращаться с женщинами, этого у тебя не отнимешь. Судя по виду, Элис отнюдь не глупа. И наверняка ей известно немало здешних секретов.

– Да, но мне бы не хотелось, чтобы она… чтобы она подумала, что я к ней неравнодушен, – смущенно пробормотал Марк, ворочаясь на своем узком ложе. – Неловко морочить девушке голову лишь для того, чтобы вытянуть у нее сведения.

– Мы с тобой прибыли сюда именно для того, чтобы собирать сведения, – отрезал я. – А морочить девушке голову и в самом деле совершенно ни к чему. Скажи ей, если она откроет тебе какие-нибудь важные факты, ей не придется об этом жалеть. Ее ждет награда, и она сможет устроиться в другое, более подходящее место. Такой девушке, как Элис, вовсе не пристало хоронить себя заживо в монастыре.

– О, сэр, я вижу, она и на вас произвела сильное впечатление, – расплылся в улыбке Марк. – А вы заметили, какие у нее блестящие голубые глаза?

Она совершенно не походит на обычных служанок, – подчеркнуто безразличным тоном произнес я.

– Тем позорнее вводить ее в заблуждение, рассчитывая, что у нее развяжется язык.

– Марк, если ты собираешься служить закону и короне, ты непременно должен научиться развязывать людям языки.

– Да сэр. – В голосе Марка по-прежнему звучало сомнение. – Но я… но мне бы не хотелось подвергать Элис опасности.

– Мне тоже этого не хотелось бы. Но, увы, мы все здесь в опасности. Не забывай, очень может быть, что по монастырю бродит убийца.

Несколько мгновений Марк хранил молчание.

– А разве вы не считаете, что предположение аббата насчет происков местных колдунов может соответствовать истине? – спросил он, наконец. – Ведь церковь была осквернена, и, похоже…

– Нет, я убежден, что городские колдуны и ведьмы, если они и существуют, не имеют никакого отношения к смерти Синглтона, – перебил я. – Вне всякого сомнения, убийство было задумано заранее. А что касается осквернения церкви, то, возможно, это всего лишь попытка направить следствие по ложному пути. Разумеется, аббату хотелось бы, чтобы преступление оказалось делом рук горожан, проникших в монастырь под покровом ночи.

– По-моему, ни один христианин, будь он реформатором или папистом, не возьмет на себя грех осквернить церковь, – заметил Марк.