Жозе Душ Сантуш - Кодекс 632

— Гм… Соломон?.. — догадался он назвать имя человека, которого разыскивал. — Ребе Соломон Бен-Порат?

— Ah, ken, [83] Ах, да (иврит). — обрадовался юноша и широко распахнул дверь. — Be'vakasha! [84] Добро пожаловать! (иврит).

Молодой человек провел Томаша в небольшую, богато обставленную гостиную, вежливо произнес «slach li» [85] Минутку (иврит). и с коротким поклоном удалился. Томаш присел на край дивана и огляделся. Мебель была темного дерева, картины на стенах изображали сцены из Ветхого Завета; в воздухе витал характерный запах старых книг, теплого воска и камфары. В комнате играли пробивавшиеся сквозь маленькое окошко золотые лучи.

Через несколько минут в коридоре послышались голоса, и на пороге появился крепкий, коренастый семидесятилетний старик. На плечах старого талмудиста лежал белоснежный талит с ярко-синими полосами по краям, молитвенное одеяние правоверного иудея, лысую голову покрывала черная бархатная ермолка, окладистая серебряная борода придавала ему сходство не то с Санта-Клаусом, не то с одним из волхвов.

— Шолом алейхем, — тепло приветствовал он гостя. — Я раввин Соломон Бен-Порат, — английская речь давалась старику не без труда. — С кем имею удовольствие говорить?

— Я профессор Томаш Норонья из Лиссабона.

— А, профессор Норонья! — радостно воскликнул Соломон, энергично пожимая португальцу руку. Его ладонь была сухой и морщинистой, но твердой. — Na'im le'hakir otcha!

— Прошу прощения.

— Очень рад познакомиться, — повторил раввин по-английски. — Как долетели?

— Хорошо, благодарю вас.

Старик знаком пригласил гостя следовать за собой и повел его по длинному коридору, на ходу рассуждая о том, какая все-таки удивительная штука самолеты, огромные, тяжеленные, а летают быстрее Ноевой голубки. Сам он двигался медленно: мешали одышка и тучность. В конце коридора располагалась библиотека с массивными книжными шкафами и большим дубовым столом; раввин усадил Томаша на стул и устроился напротив.

— Это наш зал приемов, — объяснил он на своем гортанном английском. — Хотите что-нибудь выпить?

— Нет, спасибо.

— Даже воды?

— Что ж… От воды не откажусь.

— Хаим! — позвал старик, повернувшись к дверям. — Ma'im. [86] Зайди-ка (иврит).

В библиотеку вошел молодой человек с маленьким подносом, на котором стояли графин и два стакана. Он был лет тридцати, худощавый, чернобородый, в вязаной ермолке.

— Это Хаим Насси, — представил вошедшего раввин и со смешком добавил: — Царь иудейский.

Томаш и Хаим обменялись рукопожатиями.

— Вы и есть профессор из Лиссабона? — спросил Хаим по-английски.

— Да.

— О! — воскликнул молодой еврей с неожиданным воодушевлением. — Это просто замечательно.

— Хаим португальского происхождения, — пояснил старик. — Верно, Хаим?

— Да, — нехотя признался Хаим, смущенно отводя глаза.

— Правда? — удивился Томаш. — Вы португальский еврей?

— Да, — признался Хаим. — Моя семья из сефаради.

— Вы знаете, кто такие сефаради? — спросил Соломон. — Пиренейские евреи. Их изгнали с Пиренейского полуострова приблизительно в пять тысяч двести пятидесятом году. По еврейскому календарю, разумеется.

— Понятно. По христианскому календарю это было в пятнадцатом веке.

— Возможно, но мы считаем по-своему, — Соломон отпил воды. — Если я не ошибаюсь, в изгнании оказалось больше миллиона сефардов. Они бежали в Северную Африку, Османскую империю, в Новый свет, Италию и Голландию.

— Именно, — перебил Томас. — Спиноза жил в Голландии, но происходил из Португалии.

— Да, — подтвердил раввин. — Сефарды — самая благородная ветвь еврейского народа, у них всегда ценилось образование. Это они первыми стали перебираться в Америку.

— Португальцы совершили чудовищную глупость, изгнав евреев! — воскликнул Томаш с неподдельной горечью. — И дело не только в человеколюбии. С тех пор начался упадок страны.

Соломон Бен-Порат явно заинтересовался.

— Правда? Вы действительно так думаете?

Томаш пристально смотрел на собеседника.

— Это же само собой разумеется. Как, по-вашему, что делает богатым человека или государство?

— Странный вопрос… Деньги, конечно. У кого много денег, тот и богат.

— Логично, — согласился португалец. — Но пару лет назад мне довелось прочесть книгу одного гарвардского профессора «Богатство и бедность государства», в которой изложен принципиально иной взгляд на проблему. Саудовская Аравия богатая страна? Денег у нее много. Но что делают саудиты, когда им требуется построить мост? Приглашают немецких инженеров. Куда они обращаются, чтобы закупить партию автомобилей? В Детройт. А мобильные телефоны приобретают в Финляндии. И так со всем. — Он кивнул раввину, приглашая его присоединиться к дискуссии. — А теперь скажите мне, что они станут делать, когда закончится нефть?

— Когда закончится нефть?

— Да. Что станет с Саудовской Аравией, когда она больше не сможет торговать нефтью?

— Тоже мне, вопрос, — усмехнулся старик. — Она снова станет бедной страной.

— Точно. Снова станет бедной. — Томаш развел руками, соглашаясь с очевидным. — Не деньги делают страну богатой. Знания. И деньги, заработанные благодаря им. Торговать нефтью мало, нужно самим строить мосты, делать машины и мобильные телефоны, сохранять и приумножать капитал. Вот от чего зависит благосостояние и человека, и государства. В эпоху Великих географических открытий Португалия открылась для знания. Принц Энрике брал на службу лучшие умы со всего света, поощрял изобретение новых навигационных приборов, строительство новых типов судов, создание нового оружия, развитие картографии. Наступил век интеллектуального расцвета. Его обеспечили сыны Португалии и чужеземцы, среди которых были не только христиане. Вклад евреев в Открытия трудно переоценить. Они приносили в страну знания, открывали новые горизонты, налаживали связи, находили средства. В Кастилии евреев преследовали, в Португалии привечали. Так продолжалось до конца XV века. Католические короли изгнали евреев из Кастилии в 1492 году, и португальский король Жуан II предоставил беженцам убежище. Но его наследник Мануэл I, мечтавший о королевстве размером с весь полуостров, начал заигрывать с кастильцами. Он посватался к их принцессе, в надежде расширить свои владения при помощи династического брака, а та, будучи фанатичной католичкой, согласилась на брак лишь при одном условии: изгнания евреев из Португалии. В нормальной ситуации король пришел бы в ярость и разорвал помолвку. Но Мануэл мечтал о Португалии размером со всю Испанию и потому решил пойти на хитрость. Вместо того чтобы изгнать иудеев, он повелел их крестить. Так в 1497 году все португальские евреи против воли приняли веру Христову. Их стали называть «новыми христианами». Излишне говорить, что большинство из них тайком сохраняли приверженность старой вере. В 1506 году в Лиссабоне впервые произошел погром, были убиты двадцать тысяч человек. В Испании такие ужасы давно никого не удивляли, но для Португалии это была катастрофа. Евреи бежали из страны, унося с собой свое главное богатство: знание, пытливый ум и деловую хватку. В довершение всего в государстве появилась инквизиция. Это случилось в 1540 году, когда мечта короля Мануэла наконец осуществилась, и Португалия объединилась с Испанией, только под эгидой Испании. Мракобесие победило. Страна закрылась от мира. Научные книги оказались под запретом, образование попало под тотальный церковный контроль, и Португалия погрузилась в пучину фанатизма и невежества. С тех пор начался упадок, который не суждено было преодолеть.