Дэвид Дикинсон - Смерть в адвокатской мантии

«Интересно, висят ли подобные пейзажи в других помещениях, — подумал он, — ведь тогда хозяин мог пересекать пустыню Гоби по дороге в ванную или одолевать пески Аравии, отходя ко сну».

— Хотел бы им быть, — вздохнул тот. — Однако мне суждено было провести жизнь не в каютах кораблей, купе поездов или хотя бы пеших походах, а в стенах бухгалтерии. Чем могу служить, сэр?

— Полагаю, мистер Бассет, вы слышали об убийствах в Куинзе?

Джон Бассет скорбно склонил голову.

— Меня попросили расследовать их, и у меня есть сведения, что незадолго до смерти мистер Донтси навещал вас. Это так?

Тролль погрузился в молчание. Пауэрскорт недоумевал: быть может, вступая в должность, экономы Куинза дают клятву о неразглашении служебных тайн? Впрочем, в этом нет никакого смысла. Что ему могло быть известно? Сколько тарелок хранится в буфете или сколько ложек пропадает за год?

— Я должен кое в чем признаться, лорд Пауэрскорт. Вы уж простите старика. Мне, если Бог распорядится продлить мои дни, скоро исполнится семьдесят семь. Иной раз даже хочется, чтобы Он скорей призвал меня к себе. Памяти совсем уже нет. Я забыл, зачем приходил мистер Донтси. Помнится только, он что-то спрашивал, а я не смог ответить и должен был справиться у бенчера, который отвечает за финансы Куинза.

— Может, все-таки попытаетесь припомнить, о чем именно он спрашивал? — мягко попросил Пауэрскорт, уже понимая, что зря тратит время. — Хоть что-нибудь?

Морщинистое лицо тролля вдруг прояснилось:

— Кажется, вспомнил. Ничего такого важного, что-то о стипендиях неимущим студентам.

Пауэрскорт был разочарован. «Лучше бы я вернулся к завещаниям бенчеров», — с тоской подумал он. Эдвард взял это на себя, сказав, что навыки работы в архиве пригодятся ему в будущем. Однако просто встать и уйти, не просидев у старика и пяти минут и оставив его наедине со всеми этими пустынями и бескрайними лесами, было бы непростительной черствостью.

— Мистер Бассет, расскажите мне, пожалуйста, о вашей работе в Куинзе. В чем, собственно, заключаются обязанности эконома?

Джон Бассет довольно улыбнулся:

— С тех пор как я пятьдесят лет назад получил эту должность, мало что изменилось, сэр. Но я свое дело исполнял исправно. Отлично помню времена Крымской войны. А вот Бурскую [40] Англо-бурская война 1899–1902 гг. похуже.

Тролль поудобнее устроился на стуле, явно приготовившись к длинному монологу.

— Деньги приходят и уходят, — объявил он, будто ему открылась неизвестная доселе святая заповедь. — Хитрая это штука, сэр. Те деньги, что поступают, это от адвокатских контор. Им дешевле выходит, если оплатить сразу за год и еду, и вино. А деньги, что расходуются, это на провизию, а еще бенчерам, да на жалованье слугам, садовникам и еще на ремонт всякий — обойщикам там, плотникам, малярам. Когда приход с расходом примерно поровну, так и хорошо. Когда приход больше расхода, еще лучше. Но если уж расход больше прихода, жди неприятностей. У меня, честно скажу, сэр, всего один раз эта беда приключилась. Когда понадобилось срочно все перекрашивать к неожиданному визиту королевы Виктории.

— Понимаю, понимаю, — заверил его Пауэрскорт. — А какие у эконома отношения с тем, кто отвечает за все финансы корпорации? Кажется, его называют бенчером-контролером?

— Верно, сэр. Двое их было при мне, этих контролеров. Сначала мистер Джеймс Найтон, а потом его место занял мистер Обадья Колбрук, он все еще служит, хоть годами старше меня, вот-вот уж восемьдесят стукнет. Не понять мне, почему в Куинзе бенчеры на покой не идут, как в других Иннах. Ну, с контролерами я ладил, в особенности с Колбруком.

Тролль склонился к собеседнику и понизил голос, словно собирался выдать государственную тайну:

— Тут такое дело, сэр, этот наш мистер Найтон, он был то ли из квакеров, то ли из какой другой секты, где не верят в омовение или еще чего. В общем, он капли в рот не брал. Настоящий трезвенник. А мистер Колбрук, тот кроме финансов еще и винами ведал. Бывало, позовет меня и говорит: «Пригубите, Бассет. Если вам по вкусу, так и рядовым юристам сгодится». Уж и не знаю, комплимент мне он тогда делал или наоборот?

— Разумеется, комплимент, мистер Бассет. Талант дегустатора — большая редкость. И что, мистер Обадья Колбрук контролировал крупные суммы? Какие-то значительные поступления, инвестиции?

— Счетов было два вида, лорд. Порядок там и там обычный: вот приход, вот расход. Но я-то вел простой хозяйственный баланс, а мистер Колбрук — специальный. Тех счетов, лорд, я никак не касался.

— И даже никогда не заглядывали в них? Ну, хоть одним глазком?

— Не было у меня такого права! — возмущенно воскликнул тролль, явно оскорбленный подобными подозрениями. — Я никогда бы этого не сделал!

— Простите, мистер Бассет, у меня в мыслях не было предположить что-то подобное, — поспешил успокоить старика Пауэрскорт и тут вдруг вспомнил текст одного из завещаний. — Скажите, а о стипендиях малоимущим студентам, что интересовали адвоката Донтси, вам что-то удалось выяснить?

— Это целиком относилось к ведению мистера Колбрука, сэр.

— Ясно, — кивнул Пауэрскорт. — И последний вопрос. Подумайте хорошенько, мистер Бассет, могло ли что-то в финансовых делах Куинза стать поводом для убийства?

— Нет, клянусь честью, сэр, — поспешно ответил Джон Бассет.

На следующий день Пауэрскорта ожидало весьма интересное зрелище — слушание по делу Панкноула в Суде Королевской скамьи под председательством лорда верховного судьи [41] Лорд верховный судья — председатель одного из высших британских судов, Суда Королевской скамьи, и заместитель председателя Канцелярского (Верховного) суда. Вебстера. Процесс начался еще вчера, но полтора дня в закрытом режиме оглашались предварительные заявления, опровержения и возражения. После перерыва ожидались публичные прения сторон и перекрестный допрос подсудимого. Обвинение представлял Максвелл Керк, начальник Донтси, его младшим партнером-референтом был назначен Эдвард. С раннего утра по всему Стрэнду чуть ли не до моста Ватерлоо выстроилась длинная очередь: народ жаждал увидеть Иеремию Панкноула на скамье подсудимых. Многие из этих людей лишились из-за него своих честных трудовых сбережений, причем простых британцев, которых заманил в свои сети ловкий аферист, оказалось так много, что четверо из присяжных получили отвод. Адвокатам защиты удалось доказать факт их «личной финансовой заинтересованности» в результатах дела.

Эдвард, который в мантии и парике выглядел еще моложе, чем обычно, встретил Пауэрскорта и провел его сквозь толпу к залу суда. Усадив детектива во второй ряд, где сидели поверенные, юноша занял место рядом с Керком на передней скамье, прямо перед присяжными и восседавшим чуть правее судьи Вебстера.