Роберт ван Гулик - Убийство по-китайски: Смертоносные гвозди

Женщина медленно подняла голову и заговорила тихо, но внятно:

— Я впервые встретила Чжу Да-юаня около месяца назад у витрины ювелирной лавки. Он покупал золотой браслет с рубином и заметил мой завистливый взгляд. Чуть позже, когда я остановилась у лотка с гребнями и заколками, он подошел ко мне и заговорил. Я назвалась, и он сказал, что знает меня, поскольку несколько раз покупал старинные изделия у моего мужа. Я была польщена его интересом к моей особе, и когда он спросил, нельзя ли ему прийти ко мне домой, немедленно согласилась. Мы договорились, что он придет на следующий день, когда мужа не будет дома. Он отдал мне купленный браслет и ушел, ничего не объясняя…

Она остановилась и, еще ниже склонив голову, продолжила:

— В тот день я нарядилась в свои лучшие одежды, как следует натопила в спальне и приготовила горячее вино. Чжу пришел ко мне; он разговаривал со мной вежливо и почтительно, как с равной. Он выпил вино, которое я подала, но, к моей неожиданности, не спешил делать мне никаких предложений… Тогда я, не дожидаясь его слов, сама сняла платье. Чжу резко побледнел, но я продолжала раздеваться. Когда я сняла нижнюю рубашку и осталась нагой, он отвернулся и велел мне одеться, но потом мягко пояснил, что считает меня очень красивой и мечтает сделать своей любовницей, но должен сначала убедиться, что мне можно доверять. Он попросил меня оказать ему одну услугу. «Все что угодно!» — немедленно согласилась я, поскольку отчаянно желала этой связи — связи со знатным, богатым мужчиной, который щедро вознаградил бы меня… Я ненавидела ту жизнь, которую вела в своем доме. Все деньги, которые мне удавалось скопить, постоянно забирал мой брат Е Дай, и…

Ее голос прервался. По знаку судьи пристав поднес ей чашку крепкого чая, и, выпив чай одним глотком, она снова заговорила:

— Чжу рассказал, что через несколько дней мне нужно будет прийти на рынок. Там будет девушка с воспитательницей, и я незаметно уведу эту девушку за собой. Мы договорились, где и когда встретимся, чтобы он мог показать мне девушку. Тогда Чжу подарил мне второй золотой браслет и ушел. Через несколько дней мы встретились у рынка. Чжу пришел в капюшоне, полностью закрывавшем лицо. Я попыталась пробраться к девушке, но ее воспитательница все время была рядом и следила за ней, и у меня ничего не получилось…

— Ты узнала эту девушку? — спросил судья.

— Нет, ваша честь, я клянусь, я не узнала ее тогда! — вскричала Бань. — Я подумала, что это какая-нибудь известная куртизанка. Еще через пару дней мы снова пришли на рынок. Они с воспитательницей засмотрелись на дрессированного медведя, и мне удалось подойти к девушке и прошептать ей, как велел мне Чжу, что ее хочет видеть Ю Ган. Она тут же пошла за мной, ни о чем меня не спрашивая. Я привела ее к пустому дому, который мне показал Чжу. Он следовал за нами и, когда мы подошли, втолкнул девушку в дверь, сказал мне, что придет ко мне позднее, вошел сам и запер дверь прямо передо мной. Когда я увидела развешанные по городу листки, я поняла, что Чжу похитил девушку из богатой и известной семьи. Под каким-то предлогом я убежала из дома к нему и стала умолять отпустить ее, но Чжу ответил, что привел ее к себе и запер в потайной комнате своего дома, где ее ни за что не найдут. Он дал мне денег и пообещал вскоре снова прийти ко мне.

Три дня назад я встретила Чжу на рынке. Он признался, что его пленница пытается привлечь внимание прислуги, и держать ее дома дальше может быть опасно. «Ты живешь на отшибе, — сказал он мне, — так не позволишь ли привести ее к тебе на одну ночь?» Я вспомнила, что вечером муж как раз должен уехать из города на два дня, и согласилась. Чжу пришел после ужина и привел девушку, переодетую монашкой. Я попыталась было заговорить с ней, но Чжу выставил меня за дверь и сказал, чтобы я не входила в дом до второй стражи.

Бань остановилась провела рукой по лбу. Когда она заговорила снова, ее голос был хриплым и прерывающимся.

— Наконец я вошла. Чжу сидел в прихожей и смотрел вперед невидящим взглядом. Я спросила, что случилось, и он ответил, что девушка мертва. Я бросилась в спальню и увидела труп. Он задушил ее. В диком страхе я выбежала в коридор и закричала, что позову квартального. Я готова была помогать ему в любовных делах, но я не хотела становиться соучастницей убийства!

Чжу был странно спокоен… Он сказал, что я и так уже стала его соучастницей, что я виновата и заслуживаю казни, но он скроет убийство и возьмет меня к себе жить, причем так, что никто ничего не заподозрит. Он втащил меня в спальню и заставил раздеться. Он осмотрел мое тело, убедился, что у меня нет ни родинок, ни шрамов, обрадовался и стал уверять меня, что все будет в порядке.

Он снял у меня с пальца кольцо и велел надеть монашескую рясу, которая валялась на полу. Лишь я взяла свою нижнюю рубашку, чтобы переодеться, Чжу стал кричать, отнял ее у меня, силой натянул на меня рясу, вытолкал за дверь и сказал, чтобы я ждала его там.

Не знаю, сколько времени я просидела у двери, дрожа от холода и страха… Наконец Чжу вышел с двумя большими узлами в руках. Он спокойно сказал: «Я отрубил ей голову и забрал твою одежду и обувь. Теперь все решат, что это твое тело, а я поселю тебя в своем доме, и мы, наконец, будем вместе!» — «Но ты сумасшедший! — закричала я. — Как ее могут принять за меня, ведь она невинна, а я — взрослая женщина!» И тут с Чжу произошло что-то странное — от его спокойствия не осталось и следа, на губах выступила пена, и он стал орать: «Невинна?! Да эта маленькая сучка путалась с моим письмоводителем прямо у меня на глазах, в моем собственном доме!» Он дрожал от гнева и злобы, но быстро взял себя в руки. Я подхватила узел с одеждой, и мы вышли. Чжу велел мне запереть дверь. Он повел меня к себе, мы шли вдоль городской стены, а я была в таком ужасе, что не чувствовала холода… Наконец мы пришли. Чжу бросил узел с отрубленной головой на землю в саду и провел меня через внутренний дворик и несколько темных коридоров в комнату. «Там уже есть все, что тебе нужно», — сказал он, и действительно, комната была великолепно обставлена, а глухонемая служанка подала мне изысканный ужин.

Назавтра Чжу пришел ко мне. Он был чем-то очень озабочен, сказал, что сейчас у него нет времени ни на что, и только спросил, где я храню браслеты, которые он мне подарил. Я объяснила, что они лежат в потайном отделении сундука с одеждой, он пообещал принести их мне и заодно захватить мои платья. И он ушел. Однако на следующий день он принес только платья: казалось, что браслеты исчезли из сундука. Я попросила его остаться и побыть со мной, но Чжу ответил, что не может — он сильно поранил руку. Он обещал прийти к вечеру… Вот и все.

Судья Ди велел писцу зачесть вслух весь рассказ. Бань внимательно выслушала и приложила к бумаге большой палец.