Юрий Губин - Происхождение человека и человечества.

В 1960 году американские зоопсихологи супруги Р. и Д. Гарднеры взяли для опытов молодую одиннадцатимесячную самку шимпанзе по кличке Уошо и стали обучать амслену. Он состоит из 55 основных знаковых единиц позиций, положений и действий рук. Конечно, чтобы обучить Уошо языку жестов исследователям пришлось на его базе разработать определенную методику, многое изменить и дополнить.

Усилия учёных вскоре были вознаграждены: к концу третьего года обучения обезьяна освоила 85 знаков и регулярно использовала комбинации из трёх и более слов, через некоторое время она пользовала уже 132 знака - жеста и знала много других. К пяти годам Уошо уже прекрасно знала язык жестов, научившись 350 словам – знакам, при этом 150 из них она употребляла совершенно правильно: называла окружающие её предметы, высказывала свои желания, принимала или отвергала сделанные ей предложения, оперировала конкретными абстрактными понятиями.

На основании данных опытов стали обучать и шимпанзе. На протяжении полутора лет подопытные шимпанзе овладели словарным запасом в объёме более ста слов и правильно их употребляли даже в незнакомой и неожиданной ситуации. Что самое интересное, эти «говорящие» особи при объединении их с «не говорящими» чувствовали себя отчуждённо. Они тянулись к экспериментаторам, потому, что передача информации на понятийном уровне давала большое удовлетворение, намного больше, чем видовое общение с себе подобными. «Говорящие» самки шимпанзе даже обучали языку жестов своих детёнышей. Один из таких детёнышей по кличке Лули в возрасте пяти лет самостоятельно научился общаться на языке жестов с другими обезьянами. Он освоил 47 знаков-жестов, которые являлись для него наиболее важными, это были названия фруктов, предметов, имён других обезьян. Он мог жестами объясняться со своей матерью, и она его понимала и отвечала ему.

Данный эффект обучения жестовому языку стал возможен из-за находящего в мозгу центра управления мимикой, который хорошо развит у современных шимпанзе. Он расположен примерно там же, где у человека расположен центр Брока, участвующий в формировании речи. Природа в своих эволюционных действиях всегда, если есть такая возможность, следует по пути наименьшего сопротивления. Зачем изобретать что-то новое, если можно усовершенствовать то, что имеется.

В настоящее время в Англии проводятся аналогичные опыты с 33-х летней гориллой по кличке Коко. В её «словаре» 1000 жестов, с помощью которых она общается с людьми. А понимает обезьяна примерно 2000 английских слов. Многие из них она использует очень активно. Может указать, где и что у неё болит или выразить свои желания. Эта горилла разговаривает жестами сама с собой, имеет представления о прошедшем и будущем времени, а так же об абстрактных понятиях, таких как скука и воображение. Она умеет ругаться и однажды уже довольно давно, в порыве гнева сказала на женщину инструктора: «Ты плохая грязная уборная!» Кроме того Коко превосходно понимает почти сто английских слов, и поэтому с ней можно общаться и устно.

Проведённые исследования приматологов очень важны для зоопсихологии потому, что они показывают способность обезьян к символизации окружающего мира. Это качество ране считалось присущим только человеку. Обезьяны были научены жестами рук определять понятия (символы) – «дом», «гулять», «еда» и т.д. С помощью языка жестов между человеком и животным идёт настоящая беседа, диалог, активный разговор.

Язык жестов выявил способность высших приматов мыслить абстрактно. Но даже на основании таких выводов нужно учитывать, что у данных животных имеются лишь предпосылки того, что мы называем разумом, сознанием, хотя элементарное – образное мышление с определённым объёмом интуитивного и практического мышления уже имеется. Поэтому неправильно ставить знак равенства между этими категориями у человека и животных, у которых поведение, умственная и психическая деятельность покоится на врождённых видовых инстинктах, закреплённых в генетической программе наработаной в течение всего периода формирования и существования вида.

Ум животного и разум человека, принципиально разные понятия и определяются совершенно разными критериями, и не стоит переносить психологические особенности жизни человека на жизнь животных. У них свой мир у нас свой и причинно-следственные связи там тоже не наши, а их. Хотя, как отмечал К.Э. Фабри, в предисловии к книге: Тинберген Н. «Поведение животных» – « Всё это не означает, что психическую активность человека и животных разделяет пропасть… Такое представление было бы столь же ошибочным, как и отождествление психической деятельности человека и животных».

В качестве фундамента коммуникационной системы у гоминид стал активно развиваться центр управления мимикой, который как мы уже говорили, им достался в наследство от наших с шимпанзе общих предков. У предгоминид и гоминид, количество лицевых мышц стало больше чем у человекообразных обезьян. Это было связано с разнообразием пищевых компонентов и с особенностями приёма пищи. В связи с этим они стали более подвижными и эластичными, а значит и информация, которая через них передавалась, была объемнее, чем у других приматов, а значит и мозг стал несколько сложнее по своей структуре. Поэтому и начал так быстро и качественно развиваться центр управления мимикой, который в последствии уже у человека превратился в центр Брока. Этот архаический центр и принял на себя «ответственность» по развитию кинетической речи. Стала вырабатываться необходимая точность движения при передаче информации с помощью жестов, а в дальнейшем и движения губ, языка и гортани при развитии речи.

Одним из первых факторов усложнения системы коммуникации, стало появление чёткого членения между знаками, а ведь мимика это то же сигналы жестовой речи. Поэтому и развитие данного участка головного мозга, а вместе с этим и локализация функций мозга в этом плане, было быстрой. Это во первых, а во вторых ведь жестовая речь стала развиваться в первую очередь по причине особенностей восприятия окружающего мира животными. У млекопитающих и у приматов, в том числе возможность принимать зрительные сигналы, в основном, развита в большей степени, чем слуховые (акустические). Да и у человека 87% информации поступает в головной мозг через зрительные рецепторы, 9% через слух и только 4% через другие органы чувств. Вообще, чтобы воспринять на слух такое же количество бит информации, сколько несёт какой-либо сложный жест необходимо затратить больше энергии, чем при зрительном восприятии. Необходимо данную информацию развернуть во времени и экономно закодировать потому, что пропускная способность слухового аппарата намного меньше, чем зрительного, да и энергоёмкость головного мозга этих гоминид была ещё мала и соизмерима с его функциональностью того развития и не имела пока резерва энергии на такую кодировку. В принципе кинетическая речь подготовила платформу для возникновения звуковой речи, путём развития структур мозга необходимых для данного направления коммуникации.