Ольга Сухаревская - Горе побеждённым

- А зачем вы на стол масло ставите?- с интересом спросил Канделябров.

- Оно у нас настояно на южных пахучих травах. Некоторые очень даже любят, по своему вкусу, приправлять им блюда или салаты, которые получаются от этого особенно ароматными.

- Продолжай, голубчик, - Вильям Яковлевич грозно посмотрел на, встрявшего в допрос, Канделяброва, - и что Поливанов?

- А они будто заснули, но вроде и не спят, а как-то чудно; всхрапывают и рот открывают, как, если бы им не хватало воздуха. Тут я понял, что дело неладно и побежал к начальству.

- А почему не сразу к медику?

- У нас такой порядок. Все чрезвычайные распоряжения исполняются через старшин, – объяснил за официанта Шаблыкин. – Делается так во избежание осложнений. Публика у нас деликатная и требует деликатного обращения. Не всегда прислуга может сообразить, что к чему.

- Скажи мне, Иван, вот ещё что: с момента, как ты накрыл стол для Поливанова и его приходом во «фруктовую», сколько прошло времени?

- С полчаса точно.

- И ты всё время был у этого стола безотлучно?

- Это невозможно. У меня много обязанностей, особенно в конце рабочего дня. Я сделал сервировку на две персоны, протёр приборы, рюмки, фужеры, поставил вино, закуски и накрыл всё большой салфеткой до прихода гостей, а сам отошёл к другому столу. Там у нас ежедневно ставят фуршет из фруктов и сладостей для всех желающих. Мне надо было проследить, чтобы официанты не забыли поставить на ночь клубнику на ледник. Это входит в обязанности старшего официанта.

- А ты старший?

- Уже третий месяц. Вы это можете увидеть по моему фраку.

- Действительно, я только сейчас сообразил, что ты не в ливрее.

- Старший официант должен выделяться из общей массы прислуги, чтобы его могли отличить гости, если у них возникнет вопрос или положение, которое они не смогли решить с рядовым официантом, – обстоятельно объяснил Сокольский.

- Я думал, что это обязанности дворецкого.

- Дворецкий осуществляет общий надзор за прислугой. У него много других обязанностей. А старший официант контролирует и улаживает возможные претензии к кухне, обслуживанию, сервировке столов и оплате счетов гостями. Именно поэтому он во фраке, как старший из обслуживающего персонала.

- Выходит, что старший официант не обслуживает гостей?

- Только в крайнем случае, когда не хватает рук.

- Тогда, почему же, ты, Иван, стал обслуживать Поливанова? Ведь вчера, кажется, наплыва гостей не наблюдалось.

За него поспешил ответить Шаблыкин.

- В наших традициях всегда идти навстречу пожеланиям постоянных членов клуба. Таким был Алексей Алексеевич. Он привык, что его обслуживал Матвеев, был им доволен и не хотел менять привычку делать заказы только ему. Подобных случаев много. У нас, к примеру, постоянно бывает князь Платон, человек известный и уже в весьма преклонных летах. Он ещё в 73-ем году входил в комитет по правке устава клуба. Он такой чудак, каких свет не видывал. И что? Все его требования клуб выполняет всегда в точности. Десятки лет князя обслуживает один и тот же старый лакей, которого клуб держит исключительно для него, никто не занимает его кресла в маленькой синей гостиной, и ест он только своими именными приборами, даже в дни самых больших торжеств, когда в большой столовой зале выставляется клубный парадный сервиз.

- Ясно. Давайте вернёмся к вчерашнему вечеру, – предложил Собакин и опять обратился к официанту: - Кто-нибудь подходил к столу за то время, пока он стоял накрытым, а Поливанова ещё не было?

- Я специально не смотрел, но в зале никого, по-моему, уже не было. Если бы кто-нибудь вошёл, я бы сразу заметил.

- Где врач, который вчера осматривал Поливанова?- обратился Собакин к старшинам.

Шаблыкин развёл руками.

- Куликов обещал вернуться назад сразу после того, как отвезёт Алексея Алексеевича домой и убедится, что с ним всё в порядке. Ночью он прислал мне записку, что приедет сразу же, как освободится. Пока он не появлялся. Ждём.

- Что ж, пока расскажите мне, кто вчера готовил ужин для Поливанова?

- Как обычно, один из наших кухмейстеров, – ответил Сокольский. – Вчера дежурил Феофанов. Наши повара - надёжные и проведенные люди и, поверьте, они дорожат своим местом, как впрочем, и их помощники. А посторонних мы на кухню не пускаем.

- А из клубных гурманов?

- Зайти, конечно, могут, если есть такое желание, – продолжал объяснять Сокольский. - Но, когда такое случается, то всё внимание обращено к посетителю и, пока он не уйдёт, рядом с ним всё время находится главный повар смены. Таковы правила. Я вчера осведомлялся: на кухне за весь день никого посторонних не было.

- А сколько людей обслуживают кухню и имеют к ней доступ?

- В обычный день, какой был вчера, да ещё не в сезон, людей было мало: кухмейстер, его подмастерье, прислуга для чистки овощей, кухонный мужик для чёрной работы, человек при плитах, булочник со своим помощником, мороженщик плюс один старший и три сменных официанта, которые забирают из кухни готовые блюда, – подробно объяснил Шаблыкин.

- А вы говорите мало, – вздохнул Вильям Яковлевич.

- Это - что! На Рождество или в дни парадных обедов, как например, в день празднования основания клуба, у нас готовят сразу четыре кухмейстера и с каждым не меньше двух подмастерьев, не считая прочего обслуживающего персонала. Лакеев и официантов – человек сорок. Шутка ли, качественно обслужить четыреста человек членов клуба и гостей! На Масленицу на отдельной плите блины пекут всю неделю два специально нанятых для этого дела повара. Так верите, они ночами тесто квасят и целыми днями потом стоят у плиты. Пекут так много, что к концу недели у них ноги пухнут!

Вошёл лакей, поклонился гостям и что-то зашептал на ухо Шаблыкину.

- Пусть войдёт, – сказал ему старшина. – Господа, приехал Куликов.

Вошёл худощавый мужчина средних лет, с удивительно лошадиной головой, жилистой шеей и непомерно длинными руками. Серый сюртук смотрелся на нём, как попона.

- Ну, что скажете, Савва Никитич, - бросились к нему старшины. – Как наш больной?

Доктор сначала беззвучно задвигал большим кадыком, потом, со звуком проглотил что-то несуществующее и произнёс:

- Господин Поливанов скончался под утро вторым ударом. Смерть зафиксирована мною и домашним врачом Алексея Алексеевича. Я его срочно вызвал посреди ночи, когда больному стало хуже.

«Ай да Елена Васильевна!» - опять подумал Ипатов.

- Вот это да! – ахнул князь.

- Святые угодники, помогите! – закрестился Сокольский.

Шаблыкин открыл рот, чтобы что-то сказать, но только махнул рукой.

- Скажите, - обратился Собакин к Куликову: – вы уверены, что господин Поливанов умер своей смертью?

- Всё показывает на удар, – вздохнул Савва Никитич. – Будет вскрытие и тогда можно будет с достоверностью назвать причину смерти.