Ольга Сухаревская - Горе побеждённым

- Посуду, на которой Поливанов вчера ужинал, вымыли? – без надежды спросил Вильям Яковлевич.

Шаблыкин развёл руками:

- Кто ж, знал?

- Позвольте, если они сами собой, то есть по своему нездоровью, умерли, то злодейства не было? Куда же кольцо подевалось? – воскликнул граф.

- Вот именно, – закивал доктор. – Алексей Алексеевич несколько раз, до своего окончательного забытья, указывал на палец и что-то пытался сказать, но уж очень невразумительно. Это его очень беспокоило.

- Ему бы на преступника указать, а не на палец, – буркнул Сокольский. – Заварилась каша – теперь расхлёбывай!

- Нет, – мотнул лошадиной головой Куликов, – о преступнике он ничего не говорил. У него речь была сильно нарушена.

- Может он кольцо просто уронил, когда ему плохо стало? Может надо, как следует, поискать на столе или под столом, – подал голос Ипатов.

Сокольский махнул рукой.

- Исползали и перетрясли всю комнату, молодой человек. Я собственноручно вёл осмотр. Даже землю из двух больших кадок с цветами велел просеять. Ничего.

- Господи, Твоя Сила! – воскликнул Шаблыкин – Что делать-то, вразуми!

- Да, дело пренеприятное. Дойдёт до губернатора… - удручённо промолвил Сокольский.

- О чём вы, Александр Львович! – вскричал Брюмер. - Не его опасайтесь, он нас поймёт. Слухи проклятущие поползут дальше, в северную столицу, нам на посрамленье – вот что страшно. Это вам не фунт изюму: «В Английском воруют». Только и придётся тогда на Бога уповать да на его императорское высочество Сергея Александровича , чтобы он, по-родственному, всё государю доложил.

- Может быть, имеет смысл поискать кольцо у господина Поливанова дома? А вдруг он, по забывчивости и вследствие нездоровья, в тот день забыл его одеть? – опять спросил Ипатов.

- Можно, конечно, и поискать, – с досадой ответил князь. – Но, как я уже говорил, Алексей Алексеевич за всё время владения кольцом, ни разу не снял его с руки. Я за это ручаюсь: он сам мне об этом неоднократно говорил.

- А потом, господин Поливанов неспроста указывал на свой палец. Видно было, что он беспокоится о пропавшем алмазе – добавил доктор.

Повисла гнетущая тишина. Первым встрепенулся Шаблыкин.

- Вильям Яковлевич, теперь вся надежда на вас. Помогите разобраться в этой чертовщине. Гибнет репутация лучшего клуба России, – вскричал он.

Собакин тут же ответил:

- Я рад помочь, дорогой Пётр Иванович, но, давайте не будем торопиться. Сначала дождёмся официального заключения причин смерти. В случае, если судебная медицина подтвердит диагноз господ врачей, а «Чёрное сердце» так и не будет найдено, я возьмусь за это дело. Если же установят, что господина Поливанова убили, то - это уже дело полиции.

- Слава тебе, Господи! – выдохнул Шаблыкин. – Я теперь хоть усну спокойно.

Но вместо того, чтобы отправиться на боковую, старшина опять налил себе изрядную стопку водки. У него был такой вид, будто неприятная история с предполагаемой кражей или того хуже – убийством, благополучно закончилась и сдана на вечные времена в архив непогрешимого Английского клуба.

- Раз уж мы здесь, я бы со своими помощниками, с вашего позволения, осмотрел место происшествия да заодно и весь клуб. И, пожалуйста, дайте нам провожатого, да посмекалистей, чтобы мог вразумительно объяснить, что будет непонятно.

- Конечно-конечно. Всё покажем и расскажем, если это надо, – закивал Шаблыкин и обратился к Сокольскому: - Уж не самому ли вам, Александр Львович, произвести обход? Клуб вы знаете, как свои пять пальцев, да и сору из избы будет меньше вынесено, а?

Сокольский кивнул и, обернувшись к гостям, предложил:

- Давайте спустимся вниз и начнём осмотр с первого этажа, так сказать, с парада.

Клуб впечатлял уже от дверей. На всём лежал отпечаток основательности, комфорта и солидной роскоши. Зеленоватый вестибюль и тот был о шести колоннах, которые двумя рядами предваряли парадную мраморную лестницу на второй этаж. Впечатляла швейцарская и вместительный гардероб. Куда ни глянь – по всем углам стояли кадки с редкими южными деревьями, а между ними живописными столбами торчали лакеи, одетые в ливреи, чулки и башмаки с пряжками служителей Двора императора Александра I. Всё это великолепие множилось в больших настенных зеркалах. По задней стороне первого этажа вдоль всего здания тянулся на две стороны длинный коридор с хозяйственными помещениями клуба. В подвале размещался большой винный погреб и кладовые. Прямо напротив парадного входа небольшой коридор выводил посетителей на летнюю веранду и в большой парк.

Несмотря на раннее для клуба время, повсюду кипела работа, везде хлопотала прислуга, шустро выполняя свои обязанности.

- Сколько у вас здесь всего входов-выходов? – поинтересовался Собакин.

- Считайте сами, – отозвался старшина, – выйти из клуба можно с парадного входа, из двух флигелей, из дальних ворот парка, с хозяйственного двора.

- Я вижу, что и со второго этажа по внешним лестницам можно спуститься прямо в парк?

- Можно, – подтвердил Сокольский. – В здании клуба есть и внутренние и внешние боковые лестницы. Это очень удобно для обслуживающего персонала: они не снуют туда-сюда на виду у гостей: обслужили, подали, что просят и убрались с глаз долой по боковому проходу. Удобно. По нашему уставу, как вы знаете, к нам в клуб нет доступа, так сказать, лучшей половине человечества, кроме одного дня: венчания на царство очередного императора России, когда по приезде его в Москву, в клубе устраивается грандиозный завтрак и чай для всей императорской семьи и Двора. В другие дни: ни-ни. Но, в течение года во время больших торжеств, чествований и праздничных приёмов, мы приглашаем известных актёров, певцов, цыганский хор и прочие таланты выступить перед членами клуба и гостями. Тут уж без женского пола – никуда. В таких случаях мы используем внешние боковые лестницы, по которым артисток проводят прямо наверх, в парадные залы, минуя все клубные помещения. В летнее время, как сейчас, этими проходами пользуются и члены клуба, чтобы быстрее спуститься прямо в парк.

- Получается, что при таком обилии лестниц и входов постороннему человеку проникнуть в клуб труда не составляет? – резюмировал Собакин.

- Напрасно вы так полагаете, – обидчиво возразил Александр Львович. – Все входные двери на запорах и открытыми не стоят. За этим следят доверенные лица. А потом, смотрите, где бы мы с вами не находились, везде есть люди. Чужого здесь сразу приметят, особенно, если незнакомец идёт один, без провожатого.

- Что ж, ваши люди знают всех членов клуба в лицо?- не поверил сыщик.

- Кухонному мужику, положим, это ни к чему. Да он без дела от кухни ни на шаг не отойдёт. А вот, к примеру, швейцары, лакеи, официанты и старшие служащие, знают почти всех не только в лицо, но и осведомлены об их привычках. Особенно, о тех, кто бывает постоянно. На том стоим. За гостями - особый догляд, как никак – чужие. Да-с. А новых членов клуба мы сразу показываем обслуге и называем, чтобы запоминали.