Саймон Ливек - Демон воздуха

Я бросился к ювелирам чуть ли не бегом и вскоре уже бродил вдоль расстеленных рядами циновок с золотом, серебром, янтарем, жадеитом, бирюзой, изумрудами и роскошными перьями. Наряду с камнями там лежали и украшения — браслеты, подвески, серьги, губные пластины, металлические блюда и даже просто золотой порошок, насыпанный в длинные полости перьев. Перья продавались и по отдельности, и в виде искусно выполненных мозаичных панно, собранные в роскошные и величественные головные уборы.

Я остановился перед перьями — именно здесь больше всего знали о Лилии. Перья экзотических птиц доставлялись к нам с юга, из таких мест, как Соконуско, где семья разыскиваемой мною женщины имела свои интересы.

Да и пройти мимо них казалось невозможно — так и тянуло полюбоваться на эту красоту. Прямо в самом центре передо мной лежал ритуальный щит — кожаный диск, выложенный синими и красными перьями, изображающими водяное чудовище Ауицотля, чьи клыки, когти и чешуя сверкали золотом. На соседней циновке красовались многочисленные пучки алых перьев — точно такие же я видел совсем недавно на спортивных трибунах, только эти были посвежее. Яркие и сочные, они блестели на солнце, шевелились на ветру и выглядели совсем как на живой птице.

— Нравится? — спросил меня продавец. — Это мой двоюродный брат их привозит. У нас вся семья ими промышляет.

— Да, красота несказанная. Это чьи же? Колпицы?

— Нет, алого попугая. Хвостовые перья.

— И откуда же твой брат их привозит?

Торговец, совсем еще молодой парень, внимательно посмотрел на меня. Его бесхитростная улыбка напомнила мне о Сияющем Свете.

— Это семейный секрет, — сказал он.

— Ах вот оно что! И что же это у вас за семья? — не удержался от вопроса я, проявляя слишком явную заинтересованность.

Продавец перестал улыбаться, а тон его сделался подозрительным.

— Все это принадлежит Доброму и его внуку. А ты почему спрашиваешь?

— Не исключено, у меня для них кое-что имеется, — объяснил я с таинственным видом. — Вернее, лучше сказать, для Лилии. Ты видел ее сегодня? Это ведь она, как я понял, заправляет всеми делами?

— До определенной степени, — проговорил у меня за спиной кто-то.

Я резко обернулся, хотя и так уже знал, кому принадлежит этот голос. Разве мог я его забыть?

Туманный стоял в нескольких шагах от меня, вымазанный сажей еще гуще, чем прежде. Одну руку он прятал под плащом, и я догадывался, что он держал в ней. Кожа у меня на затылке заныла при одном только воспоминании о том странном, необычном металлическом ноже.

— Так что же ты припас для Лилии? — Голос его, как всегда, звучал невнятно, но угрозу в нем я уловил безошибочно.

Я огляделся по сторонам, выглядывая Проворного, и увидел его. Он шел прямо на нас и глазел на меня с откровенным изумлением. Уже через мгновение он сорвался и побежал с криком: «Стой!.. Не надо!..»

Туманный резко обернулся, и я увидел в его руке нож, блеснувший на солнце. Меня удивило, что он замахнулся им на парня.

— Не лезь в это дело! — заорал он. — Если не хочешь…

Я бросился на Туманного, пытаясь дотянуться до ножа. Туманный, сопротивляясь, поддал мне плечом по подбородку. Удар был не сильный, потому что Туманный и сам потерял равновесие, но все же он помешал мне, а Проворный тем временем успел приблизиться к нам. Издав громкий вопль, он схватил меня за плечи и принялся оттаскивать назад. Я пытался вырваться, но он сделал мне подножку, и я упал.

Теперь я стоял на коленях, а мои враги возвышались надо мной. Я ждал удара ножом и только смутно понимал, что делается вокруг. Будто сквозь какую-то пелену я видел суетящиеся фигуры и слышал возбужденные голоса.

— Теперь я его точно прикончу! — Как и в прошлый раз, на лодке, Туманный перестал прикидываться жрецом и говорил отчетливо. Только я почти ничего не соображал из-за такого неожиданно острого поворота событий.

— Нет, нельзя этого делать! — возражал парень. — Мы сначала должны узнать!..

Потом до меня донесся звук удара, громкий вскрик, и одна из падавших на меня теней исчезла.

Я понял, что Проворный исчерпал все свои аргументы.

А еще через мгновение я почувствовал затылком холодное прикосновение ножа.

— Наконец-то! — прошипел Туманный. — Как долго я ждал этого момента!

Вдруг я снова услышал возглас Проворного — сдавленный, пронзительный и полный слез, но очень отчетливый:

— Смотри, вон она идет! Лилия!

— Что-о?! Где?

Я почувствовал облегчение, когда мой мучитель отпустил меня и вскочил на ноги. Пользуясь случаем, я поднялся и побежал прочь наугад, пока Туманный не спохватился и снова не бросился на меня.

— Да где она? Не вижу! Врешь ты все! Смотри, безмозглый ублюдок, из-за тебя он удрал!

Я слышал, как шлепали сзади сандалии Туманного, но уже успел порядком от него оторваться.

Он прекратил преследование и закричал:

— Стой! Держи его! Держи вора!

Тут же я увидел, как в проходе между рядами возникли две мускулистые фигуры. Оба человека замерли, глазея на разыгрывающуюся перед ними сцену, несколько мгновений решали, как поступить, потом побежали мне навстречу.

Я остановился — почти содрал кожу на босых ступнях. Сзади меня преследовал взбесившийся тип с ножом, орущий: «Держи вора!», а навстречу неслись два рыночных стражника, в чьи обязанности входила поимка воров. Времени на раздумья у меня не оставалось — иначе я бы не сделал такой глупости.

Одним прыжком я попробовал перемахнуть через циновки с украшениями в соседний проход. Я-то надеялся, что, выбравшись на свободное пространство, смогу удрать, но вместо этого только треснулся рожей об землю да разнес в пух и прах чей-то лоток.

Я пытался встать на ноги, когда по ушам мне больно резанул пронзительный старушечий крик, а на спину и на голову градом посыпались тумаки. Меня подняли и скрутили мне руки, не переставая наносить удары. Старуха продолжала вопить и злобно браниться, а потом меня чем-то огрели по голове, и я потерял сознание.

— Не вздумай дрыгаться! — раздался женский голос.

А я и не помышлял. Мне казалось, что я уже пытался пошевелиться когда-то очень давно, но боль, тошнота и какое-то противное ощущение внутри моего организма свели все мои потуги на нет.

К тому же я понимал, что скоро умру. Так зачем же дергаться, если все равно ничего не поможет? Я попробовал не дышать из-за боли в ребрах, но добился лишь более мучительных ощущений. И все же я сумел забыться. Я почти полностью отключился, но тут же очнулся из-за резкой боли — словно в меня воткнули обсидиановый нож.

— А ну не дергайся! — Снова тот же голос. Что-то тяжелое навалилось мне на плечо, придавив меня к земле. — Рот открыть можешь?