Бернард НАЙТ - Чаша с ядом

– Все в порядке, отец, я знаю о связи Эрика с Мабель Фитцосберн, так что можешь не вести себя так, словно я несмышленое дитя.

Джозеф картинно закатил глаза.

– Похоже, Эрик, об этом знают все, также как и о коронере и его валлийской любовнице. Будем надеяться, что Годфри это неизвестно.

– А мне плевать, даже если и знает. В один прекрасный день я уведу ее от него, – упрямо возразил торговец вином. – Может, нам еще удастся обратить этот факт себе на пользу, поэтому я попрошу Мабель держать ушки на макушке на тот случай, если Годфри обмолвится о том ужасном происшествии.

– Вряд ли он признается в этом, особенно своей жене! – возразил Джозеф.

– Но если он сделает это, я убью его! – прошипел ученик аптекаря.

На следующее утро Джон в дурном расположении духа стоял в холле перед очагом, в котором слабо тлели угли. Мэри подала ему завтрак, который он съел в гордом одиночестве вскоре после того, как взошло солнце. Потом, все еще в ночной рубашке, он прошел на задний двор, где вымыл лицо и шею в ведре воды: сегодня была суббота, день омовения и очищения. Он побрился второй раз за неделю, намыливая лицо мылом, сваренным из козьего жира и пепла букового дерева, вскипяченного с содой, а потом принялся скоблить свою черную щетину специальным кинжалом, отточенным до бритвенной остроты. Сегодня следовало также сменить одежду, и Мэри уже выложила для него длинную нижнюю рубашку и серую тунику, которые он натянул через голову, предварительно согрев их у огня.

Далее он облачился в брюки до колен, надел длинные чулки, обмотав их подвязками. Его одежда была лишена каких бы то ни было украшений или вышивки, в качестве таковых можно было рассматривать лишь шов в несколько рядов вокруг высокого ворота. Он не собирался ездить верхом в этот день, поэтому надел туфли на низком каблуке, остроносые, но без этих экстравагантных новомодных загнутых носков, которыми щеголяли франты вроде де Ревелля и Фитцосберна.

– Холодает, похоже, эта зима никогда не кончится, – заботливо заметила Мэри, протягивая ему чистую верхнюю тунику из черной крученой саржи.

– Как она вела себя вчера вечером, после того как я ушел? – тихонько поинтересовался Джон у своей служанки и бывшей любовницы.

Мэри подняла глаза к маленькому отверстию высоко у них над головами, которое сообщалось со светелкой, где Матильда все еще пребывала в постели.

– Она сидела здесь еще почти целый час, так яростно ковыряя угли, что огонь почти погас! – сообщила она заговорщическим шепотом. – Потом она кликнула Люсиль, и они поднялись в ее светелку. С тех пор она не выходила.

Джон знал об этом, поскольку сам провел ночь на другой стороне их большого соломенного, матраса, а Матильда делала вид, что спит.

– Она успокоится, все не так плохо, как в прошлом месяце. – В тот раз его супруга забаррикадировала дверь светелки, не впуская его внутрь, отчего ему пришлось ночевать в зале на полу перед очагом.

Покончив с переодеванием, Джон намеревался отправиться в Рогмонт к восьмому колоколу, чтобы присутствовать во время допроса, который де Ревелль собирался учинить двум подмастерьям, как и грозился прошлым вечером. Но судьба, этот непредсказуемый игрок в кости, распорядилась по-своему. Она явилась в образе Гвина из Полруана, который как раз в тот момент, когда Джон снимал с деревянного гвоздя в вестибюле свою накидку, забарабанил в дверь и вломился в нее с улицы. Восточный ветер принес с собой снежную круговерть, и его потрепанная короткая кожаная куртка была усеяна белыми снежинками.

– В чем дело, дружище? – требовательно спросил Джон. – Обычно в это время ты болтаешься в сторожке у ворот, набивая свой большой живот.

Корнуоллец отряхнул снег со своих широких плеч.

– Еще одна беда. У нас в городе очередной труп. И мне не нравится, как он выглядит.

За долгие годы Джон научился внимательно относиться к предчувствиям Гвина. Еще до того, как он стал коронером, здравый смысл и кельтская интуиция его телохранителя очень часто приходились кстати, находился ли он в этот момент на поле брани или в каком-нибудь Богом забытом лесу или пустыне.

Коронер повесил накидку обратно на гвоздь и жестом пригласил Гвина в зал. Он кликнул Мэри, а потом пошел к очагу, показывая дорогу.

Гвин, который нечасто бывал у него дома, молча оглядел большую комнату, высокие потолочные балки, стол и стулья. Джон знал, что он сравнивает окружающий достаток со своей собственной соломенной хижиной у Святого Сидуэлла, но коронер чувствовал, что Гвин нисколько ему не завидует, а всего лишь любопытствует, как живут другие.

В комнату впорхнула Мэри и приветливо кивнула гиганту с бакенбардами: будучи практичными, лишенными иллюзий людьми, они всегда отлично ладили друг с другом. Джон попросил ее принести хлеб, сыр и эль, чтобы компенсировать Гвину пропущенный завтрак, – тот, похоже, был не в состоянии прожить утро, не набив сначала до отказа живот.

Его подчиненный отклонил приглашение присесть в доме своего начальника и остался стоять у камина, чтобы дать растаять последним снежинкам. Джон не торопил события, прекрасно понимая, что Гвин собирается с мыслями.

– Тело женщины, обнаружено менее часа назад, во дворе церкви Святого Бартоломея, – начал он. Это была одна из небольших приходских часовен, разбросанных по всему городу, и располагалась она в районе трущоб между Северными и Западными воротами.

– Кто нашел его?

– Старуха, которая прибирается в часовне. Она явилась туда вскоре после рассвета и увидела, что из-под кучи мусора, наваленной сразу же за воротами, торчат чьи-то ноги.

– Ты сам уже был там?

– Так, взглянул мельком, но ничего не трогал. Старуха рассказала обо всем священнику, а тот послал, словечко в замок. Я оказался там, когда его слуга доставил послание стражникам у ворот.

– Шериф уже знает об этом?

Гвин помедлил с ответом, потому что в этот момент вошла Мэри, неся в руках большое деревянное блюдо с едой и кувшин с элем. Она вопросительно взглянула на Джона, но тот отрицательно покачал головой – он завтракал совсем недавно.

– Сомневаюсь, что шериф знает об этом – он слишком занят предстоящим визитом Хьюберта Уолтера, чтобы беспокоиться о каком-то трупе.

– Есть какие-нибудь идеи, кем может быть эта женщина?

Гвин пожал плечами, торопливо глотая пищу, – он знал, что у него немного времени, чтобы насытиться.

– Большая часть тела скрыта старыми ветками и листьями – в эту кучу сваливают золу из очага в доме священника, да еще и дворовый мусор.

– Ты думаешь, тело спрятали там намеренно?

Гвин кивнул массивной головой, при этом не прекращая ритмичных движений челюстями.