Сюзанна ГРЕГОРИ - Нечестивый союз

Хэрлинг с обиженным видом поджал тонкие губы и отвернулся.

– Мастер Хэрлинг вступил в общину Пришествия совсем недавно, после того как стал моим заместителем, – пояснил де Ветерсет. – Он намеревался раздобыть сведения, способствующие вашему дознанию. Нам было известно, что один из студентов пансиона Фисвика является членом этой нечестивой секты. Ричард сблизился с ним и попросил взять его на собрание.

Бартоломью недоверчиво поглядел на надутого Хэрлинга, и тот ответил ему злобным взглядом.

– Я вступил в эту общину исключительно из благих побуждений, – произнес он дрожащим от напряжения голосом. – Будучи вице-канцлером, я вижу свой долг в том, чтобы оградить университет от пагубных искушений и всепроникающей скверны. Проникнув в сатанинскую секту, я намеревался положить конец тому влиянию, которым она пользовалась в городе.

– Лишь я один знал, что Хэрлинг принадлежит к общине Пришествия, – добавил де Ветерсет. – Об этом я не сообщал даже Гилберту.

– Что ж, удалось ли вам проникнуть в тайны общины? – спросил Бартоломью, не спуская глаз с Хэрлинга, чей взор по-прежнему полыхал злобой.

– К сожалению, я сумел выяснить не так много, – пожал плечами Хэрлинг. – Мне лишь известно, что у главы сатанистов есть двое приспешников – человек огромного роста и женщина. Но теперь мы знаем, что под женским обличьем скрывался Гилберт.

– Да, я видел в доме де Белема огромного детину! – с жаром подтвердил Эдвард Бакли. – Лицо его неизменно закрывала маска, а при ходьбе он ужасно шаркал ногами!

– Вы правы, походка у него довольно неуклюжая, – продолжал Хэрлинг. – Несомненно, он обладает невероятной силой, и в то же время создается впечатление, будто он плохо управляет своими конечностями. Признаюсь, при встречах с ним я испытывал ужас.

– Значит, вы полагаете, что городских потаскух убивал именно этот верзила? – уточнил Майкл.

Бартоломью стремительно перебирал в памяти все известные факты. Он вспомнил, как в саду колледжа вступил в схватку с человеком огромного роста. Возможно, тот же самый громадный детина сбил его с ног во дворе церкви Святой Марии в ту ночь, когда мнимая Джанетта пожелала с ним побеседовать. Скорее всего, именно о нем говорил Хэрлинг.

– Кого еще мы можем подозревать теперь, когда выяснилось, что Гилберт и де Белем не трогали гулящих женщин? – пожал плечами Хэрлинг.

Бартоломью и Майкл, решив более не тратить времени на разговоры, откланялись и направились к Барнуэлльским воротам.

– Черт побери! – пробормотал Майкл, раздраженно взмахнув в воздухе кулаком. – Мы были слишком уверены, что несчастных шлюх убивал де Белем, и не допустили иной возможности. А все из-за того, что он предрек очередное убийство.

Бартоломью рассеянно взъерошил свои спутанные волосы.

– Мы вновь оказались в плену у собственной глупости, – устало изрек он. – Дай мы себе труд рассуждать логически, удалось бы избежать ошибки. В ночь, когда убили Исобель, де Белем был занят похищением Бакли, а Гилберт в церкви следил за монахом-взломщиком. Следовательно, они оба ни при чем. Что касается некоего здоровенного детины, то, по моему разумению, это лишь уловка. Хэрлинг пытается отвести подозрения от собственной персоны.

– Что? – недоверчиво протянул Майкл. – Неужели ты подозреваешь Хэрлинга?

– А почему нет? – развел руками Бартоломью. – И сейчас ты сам убедишься, что подозрения мои отнюдь не безосновательны. Во-первых, Хэрлинг сам признался, что он член сатанинской секты. Причины, подвигнувшие его вступить в эту общину, мы пока оставим в стороне. Во-вторых, он был весьма заинтересован в том, чтобы бедняга Бакли сгинул бесследно – ведь Хэрлинг занял его должность. Для такого дела он вполне мог вступить в сговор с де Белемом. И третья причина, самая важная: откровенно говоря, я терпеть не могу этого надутого индюка!

– Ох, Мэтт! – в досаде воскликнул Майкл. – Мы говорим о серьезных вещах, а не о твоих личных пристрастиях. Признаюсь, мне Хэрлинг тоже не по душе. Но это еще не повод обвинить его во всех смертных грехах. Ты сам слышал, он заявил, что вступил в сатанинскую секту уже после исчезновения Бакли. Вряд ли де Белем сразу проникся к новичку доверием и сообщил, что пропавший вице-канцлер заточен в его собственном доме!

Некоторое время друзья шли в молчании. Заметив в дальнем конце улицы приземистый силуэт, Бартоломью сразу узнал отца Катберта. Тот вперевалку направлялся к ним. День стоял прохладный, но тучный священник изрядно запыхался. Лицо его покрывали бисеринки пота, а на сутане вокруг подмышек выступили темные пятна.

– Доброе утро, – выдохнул отец Катберт, поравнявшись с Майклом и Бартоломью. – Слыхали новость? У Барнуэлльских ворот произошло новое убийство. Погибла еще одна гулящая женщина. И преступник опять перерезал ей глотку.

– Откуда вам известно, как именно преступник умертвил свою жертву? – быстро спросил Бартоломью, и в голосе его слышалось откровенное сомнение.

Поймав на себе осуждающий взгляд Майкла, доктор понял, что хватил через край. Подозревая всех и каждого, вряд ли возможно докопаться до истины, сказал он себе. Неповоротливый толстяк отец Катберт никогда не сумел бы поймать проворную молодую женщину.

– Мне рассказал об этом мастер Джонстан, – пожав плечами, сообщил отец Катберт. – Я только что навещал его. Потеряв горячо любимую матушку, он пребывает в глубокой печали.

– Так его мать умерла? – удивился Бартоломью. – Я об этом не слышал. Да, для мастера Джонстана это большая утрата. Он так часто говорил о своей матушке. Кажется, он был очень к ней привязан.

– Они жили душа в душу, – кивнул отец Катберт. – Но теперь, переселившись в лучший мир, бедная женщина избавилась от страданий. Она была много лет прикована к постели.

С этими словами он добродушно помахал рукой и двинулся прочь. Бартоломью проводил священника глазами и увидал, как тот остановился поговорить с детьми, играющими с ржавым обручем от бочки.

– Мэтт, ты теряешь рассудок, – усмехнулся Майкл и потянул приятеля за рукав. – Уверяю тебя, отец Катберт чист, как неродившийся младенец. Неужели ты думаешь, что такой увалень будет по ночам охотиться за шлюхами?

– Да, скорее всего, отец Катберт здесь ни при чем, – пробормотал Бартоломью и, внезапно остановившись, схватил Майкла за сутану. – Я знаю, кто это сделал! – выпалил он. – Эрлик Джонстан!

Майкл прищурился и уставился на Бартоломью.

– Итак, Джонстан сказал отцу Катберту, что убийца вновь перерезал жертве глотку, – медленно произнес монах. – Спрашивается, откуда он об этом узнал?

Поразмыслив мгновение, Майкл досадливо стряхнул руку Бартоломью, все еще сжимавшую его сутану.

– Нет, Мэтт, ты опять возводишь на человека напраслину! Джонстан живет поблизости от Барнуэлльских ворот. Он вполне мог услышать шум, поднятый вокруг мертвого тела, выйти и взглянуть на него. Что касается прежних жертв, то, будучи университетским проктором, он имел право осмотреть их.