Сюзанна ГРЕГОРИ - Нечестивый союз

– Все это мы уже слышали от Гилберта, – ответил Бартоломью. – Но каким образом труп очутился в сундуке?

По губам канцлера скользнула мрачная улыбка.

– Я пригласил вас, господа, именно потому, что желаю выяснить это. Признаюсь, я не имею даже отдаленного понятия, как неизвестный злоумышленник мог проникнуть в башню, не говоря уж о том, как ему удалось взломать сундук. И уж, конечно, я не представляю, что за причины побудили преступника оставить труп в сундуке.

– А где он, этот ваш сундук? – с тяжким вздохом спросил Майкл. – Неужели придется карабкаться еще выше?

Канцлер не удостоил тучного монаха ответом, лишь смерил его насмешливым взглядом и вышел прочь из комнаты. Его шаги раздались на лестнице, и Майкл испустил жалобный стон.

Комната, расположенная на один пролет выше, оказалась более просторной и удобной, чем первая. У окна стоял стол со всеми необходимыми письменными принадлежностями, вдоль стен тянулись скамьи, покрытые подушками. В самой середине комнаты, на некогда великолепном, а ныне потертом и ветхом ковре, возвышался знаменитый сундук: вместительное хранилище, сделанное из черного дерева и обитое потемневшими от времени железными обручами. Сундук напомнил Бартоломью роскошный гроб, в котором несколько лет назад был погребен епископ Питерборо. Около сундука стоял в карауле младший проктор Эрлик Джонстан. Он держал наготове меч, а его круглые, как блюдца, голубые глаза едва не лезли на лоб от страха. Бартоломью, вошедший в комнату первым, приветливо улыбнулся ему. Среди ученых Джонстан пользовался куда большим расположением, чем Хэрлинг. Он обладал добрым нравом и, исполняя свои обязанности со всей возможной серьезностью, не был в своем рвении столь неумолим, как его старший коллега.

Дождавшись, чтобы Майкл и отец Катберт вошли в комнату, де Ветерсет сделал Бартоломью знак подойти к сундуку. Первым делом Бартоломью наклонился, дабы осмотреть ковер; он не разглядел ни пятен крови, ни каких-либо иных следов. Потом он обошел вокруг сундука, выискивая признаки взлома. Крепкие, хорошо смазанные петли, на которых держалась крышка, были целы. Судя по всему, их никто не трогал.

Приготовившись к тяжелому впечатлению, Бартоломью поднял крышку. Там, уткнувшись лицом в бесценные документы и свитки, лежал человек в сутане монаха-доминиканца. Джонстан громко вздохнул и перекрестился.

– Бедняга, – пробормотал он. – Надо же, это монах. Как его угораздило?

– Кто-нибудь прикасался к нему? – осведомился Бартоломью, обернувшись к канцлеру.

Тот отрицательно покачал головой.

– Я уже говорил вам – мы только открыли сундук. Обнаружив страшную находку, я опустил крышку и немедленно послал Гилберта за вами.

Бартоломью опустился на колени и положил руку на шею покойного. Под пальцами не ощущалось ни малейшего трепета жизни, тело успело остыть. Врач взял мертвеца за плечи, а Майкл за ноги. Они бережно вынули тело из сундука и опустили на ковер. Канцлер, склонившись над сундуком, начал поспешно просматривать документы и вскоре испустил вздох облегчения.

– Слава богу, на пергаменте нет кровавых пятен, – радостно изрек он. Порывшись в сундуке, он с торжествующим видом извлек толстую пачку листов. – Вот она, университетская летопись! Надеюсь, ничто не пропало. Конечно, я должен удостовериться, все ли страницы на месте.

С этими словами он устремился к стоявшему у окна столу и принялся сосредоточенно перебирать листы пергамента, что-то бормоча себе под нос.

Бартоломью меж тем занялся телом, лежавшим на полу. То был человек лет пятидесяти, с аккуратно выстриженной тонзурой. Его ветхое и поношенное монашеское одеяние покрывали многочисленные пятна. Определить причину смерти при беглом осмотре оказалось затруднительно. Бартоломью не обнаружил ни ран, ни следов ударов. Озадаченный, он встал с колен. Возможно, человек решил покончить жизнь столь странным способом – забравшись в сундук и задохнувшись там?

– Кто-нибудь из вас встречал его прежде? – спросил он, окинув взглядом собравшихся.

– Нет, – покачал головой Джонстан. – Хотя, конечно, о нем можно осведомиться в доминиканском монастыре. Чума унесла с собой столько монахов, что у них сейчас каждый человек на счету. Исчезновение одного из братьев не прошло бы незамеченным.

– Не думаю, что он из местного монастыря, – нахмурившись, возразил Бартоломью. – Судя по грязи, покрывающей его ноги и одеяние, он пришел издалека. Насколько я знаю, новый приор строго следит за тем, чтобы монахи содержали себя в чистоте и опрятности. А этот наверняка несколько ночей провел под открытым небом.

– Но кто же он такой? Что он искал в сундуке? И почему он умер? – настойчиво вопросил канцлер.

– Этого я не знаю, – пожал плечами Бартоломью. – Для того чтобы найти ответы на вопросы, требуется время. Вы хотите, чтобы я осмотрел его здесь, или лучше перенести труп в часовню? Потребуется снять с него сутану.

Канцлер бросил на Бартоломью недовольный взгляд.

– Для такого осмотра придется все перевернуть вверх дном?

– Нет, – ответил несколько удивленный доктор. – Я надеюсь сделать это быстро и аккуратно.

– Тогда займитесь этим здесь, вдали от глаз прихожан. Гилберт, спуститесь вниз и встаньте у подножия лестницы, дабы никто не помешал доктору. Отец Катберт, возможно, вы не откажетесь помочь Гилберту? – Канцлер повернулся к Майклу и Бартоломью. – Если вы не возражаете, я вас оставлю.

Де Ветерсет сжал в руке пачку документов.

– Я должен безотлагательно поместить их в другое надежное хранилище.

– Столь же надежное, как и это, – насмешливо прошептал Майкл, многозначительно взглянув на Бартоломью.

Де Ветерсет, который не разобрал слов Майкла, но счел тон монаха неуместным, посмотрел осуждающе.

– Как только закончите осмотр, сообщите мне, – распорядился он.

Затем, сделав Хэрлингу и Джонстану знак следовать за собой, канцлер вышел из комнаты, плотно прикрыв дверь.

Бартоломью провел рукой по своим спутанным волосам.

– Эта история мне не нравится! – произнес он, повернувшись к Майклу. – Все, чего я хочу, – спокойно учить студентов и лечить больных. А от университетских интриг предпочел бы держаться в стороне!

На пухлом лице Майкла мелькнуло понимающее выражение.

– После эпидемии черной смерти ты самый опытный и уважаемый доктор в университете, – сказал он, похлопав Бартоломью по плечу. – Именно потому канцлер и обратился к тебе за помощью. Думаю, твое участие в этом деле ограничится осмотром трупа. Никто не собирается втягивать тебя в хитросплетения тайных козней.

– Надеюсь, ты прав, – с чувством ответил Бартоломью. – Случись подобное, я без промедления покинул бы Кембридж, обосновался в тихом местечке, где меня никто не знает, и занялся бы врачебной практикой… Что ж, Майкл, приступим. Посмотрим, что случилось с этим бедолагой, и сообщим де Ветерсету о результатах нашего осмотра. Дай бог, после этого он отпустит нас восвояси.