Николай Свечин - Пуля с Кавказа

– Лагерь, который мы захватили, хотя и хорош, но по сути представляет собой ловушку. При серьёзной опасности отсюда не выбраться. Лемтюжников хитёр; у него не может быть только одно убежище. А пещера на склоне волшебной горы очень подходит – ни один горец туда не сунется.

– Пусть так, но где она, эта пещера? Как мы её отыщем?

– Вы с Василием Полуектовичем не наблюдательны. Осматривая днём лагерь, я обнаружил цепочку угольной пыли, которая уходит в сторону Аддала-Шухгелымеэр.

– Ну, и что? Я тоже видел ту цепочку. Абреки таскали уголь в мешках с горы в лагерь. Видимо, раскоп прямо на склоне.

– Ты плохо рассмотрел следы. Уголь таскали не оттуда, а туда.

Озадаченный Лыков задумался:

– А ты не ошибся?

– Нет. Он сыпался по ходу движения.

– Хм… Ну… тогда ты прав. И пещера существует. Запас угля снесли в неё?

– Именно. Сейчас, ночью, в пещере сидят Лемтюжников, возможно, ещё Малдай из Бахикли, ну, и два-три абрека. Для охраны и услужения. Не больше. Остальные осаждают наш лагерь.

– Да, это правдоподобно.

– Поэтому, если мы вчетвером ввалимся туда, силы окажутся примерно равны. А, учитывая твои боевые качества… да и мои тоже… то у нас будет перевес. Предатель неизменно выдаст себя в этой схватке – ему уже некуда будет отступать. Главное, вовремя это увидеть и противодействовать.

На этом военный совет завершился.

В четыре часа утра подполковник разбудил офицеров и протянул им их револьверы и кинжалы.

– Берите.

– А винтовку? – сразу спросил Даур-Гирей, засовывая «смит-вессон» в кобуру.

– Будут только у нас с Лыковым, а вы обходитесь этим. Сейчас идём в пещеру брать Лемтюжникова с Малдаем. По ходу пьесы и выясним, кто из вас двоих честный офицер, а кто предатель.

Ильин посмотрел на подполковника с интересом, принял оружие и стал молча одеваться.

Вскоре они уже крались по едва нахоженной тропе. Таубе, хорошо видевший в темноте, шёл впереди. Время от времени он садился и разглядывал угольные крошки. Когда группа выбралась на край котловины, начало быстро светать. Отчётливо различимый след вёл вверх. Ещё через пятнадцать минут им открылась пещера. До неё было сто саженей. Из большого отверстия в горе тихо выползал чёрный дым и стелился по камням.

– Здесь, голубчики, – прошептал Таубе. – Вижу часового.

– Я вижу двоих, – сказал Лыков. – Второй левее; из-за валуна высовывается ствол его карамультука.

– Да, правильно… Осторожный, старый чёрт! Придётся разделиться. Покамест получите вот это.

Подполковник порылся в карманах и вынул три маленьких металлических предмета.

– Это же «кри-кри»! – удивился Алексей. – Зачем они в горах?

«Кри-кри» было французское изобретение, недавно проникшее в Россию. Конструкция из двух железок при нажатии издавала резкий, неприятный звук, который и дал название игрушке. Всеобщая мания, подобно заразной болезни, охватила города империи. И мальчишки, и даже взрослые люди ходили по улицам и с утра до вечера развлекались, запуская противный визг в толпу. Лошади пугались, дамы вздрагивали, младенцы рыдали… Городские думы запрещали заграничное изобретение своими постановлениями, полиция ловила и штрафовала нарушителей, но эпидемия не проходила. И вот теперь Таубе выдаёт им «кри-кри» перед штурмом пещеры…

– По этому звуку мы будем опознавать друг друга. Свист или крик можно подделать. А такой визг не повторишь. Теперь часовые. Лыков берёт правого, Даур-Гирей левого. Мы с Ильиным наступаем по фронту. По вашим сигналам атакуем пещеру. Рассыпься!

Алексей оценил позицию и пошёл в обход своего часового. У него ушло на этот манёвр двадцать минут. Подкрался. Абрек в белой щегольской бурке, наброшенной поверх ергака, прислонился к скале и лениво поглядывал на тропу. Нападения он явно не опасался. Одним быстрым движением коллежский асессор перерезал ему горло и ткнул лицом в бурку, чтобы заглушить хрип. Прислушался, извлёк из кармана железку и подал сигнал.

– Кри-кри! – отозвались ему в ответ три игрушки. Значит, Даур-Гирей тоже успел разобраться со своим караульщиком. Алексей быстро сместился ко входу в пещеру, опять нажал устройство. Тут же из-за камней вышли Таубе и Ильин, держа оружие наготове.

– Кри-кри! – раздалось из пещеры.

– Даур уже там. Вперёд! – скомандовал барон, и все трое ворвались внутрь убежища. Больше они ничего сделать не успели: в грудь им упёрлись стволы винтовок.

Сопротивление было бесполезным. Добрый десяток абреков окружил русских со всех сторон, держа их под прицелом.

– Бросай оружие! – раздался из глубины старческий неприятного тембра голос. Таубе, помешкав секунду, положил винтовку на землю, отстегнул пояс с шашкой и кинжалом, бросил следом револьвер. Ильин с Лыковым неохотно последовали его примеру. Немедленно всем троим связали руки за спиной и повели внутрь.

Пламя костра осветило пожилого человека среднего роста, с редкой седой бородой на худом морщинистом лице. Голову старика украшала папаха, обвитая куском жёлтого шёлка [130]. Лемтюжников! Он подошёл к своим пленникам и злобно ухмыльнулся:

– Ну, вот и свиделись! Заждался я вас. Теперь повеселимся!

И засмеялся так, что у бывалого Лыкова мороз по коже прошёл…

Турецкий резидент оглянулся:

– Где наш брат?

Вдруг Лыков увидел возле костра ротмистра. Тот был с револьвером, саблей и кинжалом на поясе! Лемтюжников что-то сказал ему по-арабски.

– «Спасибо тебе, любезный наш брат», – бесстрастно перевёл Таубе. – «Теперь ты у своих и можешь сбросить ненавистную личину».

Даур-Гирея тут же учтиво, но настойчиво увели; лицо у него было, почему-то, растерянное.

– Сволочь! – успел крикнуть ему вслед Алексей, и тут же получил сзади увесистый удар прикладом в спину.

– Посадите их покамест в яму; я займусь этими гяурами позднее, – приказал Лемтюжников и вышел вон.

Пленников проводили внутрь пещеры. Там обнаружилась яма глубиной много больше сажени. По лестнице офицеров и Лыкова спустили в неё. Лестницу тут же убрали, а наверху встал часовой.

– Я ведь вам говорил… – с горечью выдохнул невидимый в темноте Ильин.

– Прошу простить нас с Алексеем Николаевичем, Андрей Анатольевич, – ответил ему грустно Таубе. – Мы оскорбили вас незаслуженным подозрением. Мне очень жаль.

– Сейчас чего уж… Вы хоть понимаете, что нас ожидает? Лемтюжников захочет узнать все наши секреты. И понятно, каким способом он станет этого добиваться…

Капитана даже передёрнуло при мысли о предстоящих неизбежных мучениях.

– Да… – сипло произнёс Лыков. – Влипли. И казаков загубили – они без нас долго не продержатся.

Он попытался освободить руки, но сыромятный ремень хуже любой цепи – его нельзя порвать.