Андрей Баранов - Павел и Авель

– Вы осмеливаетесь называть его полным именем? Вы смелый человек, герр Клаус! – сказала Лизонька и поглядела на шута восхищенным взглядом. Клаус пропустил это заявление мимо ушей.

– А откуда вам все это известно? – подозрительно спросил граф Г. – И как этот барон посмел устроить такое в божьем, хоть и лютеранском, храме?

Шут не понравился ему с самого начала их знакомства.

– Я подслушивал, когда спрятался, негодяи не скрывали своих намерений. Там был и сам барон… Лик его страшен, как у змеи, он и вправду весь в черном. Не приведи вам бог встретиться с ним лицом к лицу… и на вашем месте я бы отказался от намерения его отыскать!

– Это наш долг, – ответила Лесистратова твердо. – Только вот как это сделать?

– Ах, вот я и объясняю вам – нужно проследовать туда, куда указывали руки и ноги бедняги Ларудана, да простит господь все его прегрешения. Вы помните, как он был расположен на кресте? – вопросил Клаус настороженно.

– Нет… Я не вглядывался! – ответил граф мрачно.

– А я помню… – отвечала Лиза задумчиво сощурившись. – Я еще тогда удивилась – с чего это?

– Ну вот, если вы пойдете по часовой стрелке, то легко догадаетесь, в какую страну проследовать далее! Только не ошибитесь – ошибка будет дорого стоить всем нам… А теперь я вынужден вас покинуть, – с этими словами шут Клаус молниеносно запахнул свой плащ, поправил шляпу, вышел за дверь и был таков.

Граф и Лиза переглянулись. В доме не было ни души. Решив, что идти в гостиницу ночью слишком опасно, они остались там до утра. Кому принадлежит данное жилище выяснить не представилось возможным. Непрошеные гости прошли на крохотную кухоньку в надежде раздобыть чего-нибудь съестного, но в этом не преуспели. На кухне обнаружился только рукомойник и жбан с водой.

– Ну что же, хотя бы умыться можно, – подумала Лиза, немного обеспокоенная предстоящей наедине с графом ночью.

Она решила слегка поисследовать территорию, чтобы определиться на ночлег с максимально возможным комфортом. Однако ничего, кроме жесткой кушетки, Лиза так и не обнаружила. Ситуация накалялась и мамзель Лесистратова рисковала оказаться с графом в одной кровати, что до поры до времени не входило в ее планы. Тем временем граф Г., не тратя времени задаром и не напрягаясь по поводу всякого политеса, развалился на вожделенной кушетке с целью уснуть, а может быть и с целью предоставить Лесистратовой сделать все самой.

Лиза поняла, что выбирать ей придется из двух зол: спать на холодном полу или присоседиться к графу. Здоровье показалось ей дороже скромности и она робко попросила у Михайлы разрешения занять кушетку. Граф, мрачно усмехнувшись, предложил ей разделить ложе, правда потом проявил к даме сочувствие и указал на тот факт, что раздеваться в походных условиях им не придется. Лиза успокоилась и доверчиво прикорнула к графской груди, и к его удивлению почти не храпела. Так их застало утро.

– Итак, мадемуазель, что же нам делать? В какую страну следовать? И как спасти Вольдемара из цепких лап полиции? – поинтересовался граф Михайло у агентессы наутро в гостинице, куда они наконец вернулись после своих приключений.

Лесистратова как раз с лупой в руках увлеченно изучала карту Европы, напечатанную в великолепном атласе работы Вест-Индской компании. Она была весьма хороша в походном наряде, темной амазонке и коричневых шелковых бриджах. Иногда она поднимала голову, видимо мысленно вспоминая как именно барон был расположен на кресте, и шевелила губами.

– Я наметила маршрут! – радостно сказала Лиза. – Судя по расположению конечностей несчастного аббата и в соответствии со сторонами света нам следует сначала посетить Францию, потом Испанию, затем Италию…

– Ну а напоследок Англию, не так ли? – усмехнулся граф Г.

– Как вы угадали? Да, именно ее! Правда голова покойного была загнута так неестественно, что у меня появились сомнения…

– А каким же членом своего тела он на нее указывал, мадемуазель? – поинтересовался граф.

– Самым важным! – отвечала Лесистратова несколько неопределенно. – Впрочем все познается в сравнении. Но начать нужно с Парижа – судя по положению головы покойного.

– Итак, мы едем в Париж? Ну что ж, всецело вам доверяюсь, хоть и говорят, что зачастую прекрасные дамы страдают топографическим кретинизмом!

– Ну, граф Михайло, вы ведь и сами можете попробовать угадать! Вспомните как именно расположен алтарь в церкви св. Михаила, как был распят несчастный мученик, на какие стороны света указывали его длани… Возьмите карту, ведь все это совсем несложно! – огрызнулась Лесистратова, которая отличалась вспыльчивым нравом.

Граф Г. взял в руки атлас и несколько времени задумчиво жевал губами и морщил свой аристократический лоб, в итоге окончательно решив довериться своей товарке.

– Всецело полагаюсь на вас, мадемуазель! – ответил он. – Однако перед поездкой нам следует вытащить из узилища друга Вольдемара. Это нелегко будет осуществить – наверняка здешнее правосудие вцепилось в него всеми четырьмя лапами. Может быть напасть на полицейский участок? Внезапность – залог успеха!

– Нет уж, граф, никакой комедии мы ломать сейчас не будем. Не забывайте, что с вами я, а у меня имеются свои методы.

Граф Г. уже хотел спросить было, что же это за методы, но вспомнил о них и осекся. Впрочем ему уже было решительно все равно – он согласился бы на любой путь возвращения старого приятеля. Нервически пожав своими широкими плечами, он отошел вглубь комнаты, невольно восхищаясь решительностью и беспринципностью своей спутницы.

А мадемуазель Лесистратовой вновь пришлось нанести ряд всяческих визитов. Вначале она отправилась к русскому посланнику в Гамбурге. Надобно сказать, что еще при государе-императоре Петре Первом здесь появился первый российский посол, который по долгу службы обязывался сообщать царским властям о политике и общей обстановке в немецкой стороне, регулярно читая здешние газеты с новостями. Императрица Екатерина Великая любила выписывать из вольного города ученых мужей и медиков. Миссионеры из местной лютеранской церкви служили в российских столицах, то есть связи был налажены зело хорошо.

Посланник ничуть не удивился визиту Лесистратовой, собственно им приходилось решать и не такие вопросы, и они давно уже ничему не удивлялись. В разное время в Гамбурге служили короне послы из рода Салтыковых, Мусиных-Пушкиных и другие весьма известные и почтенные люди. О чем только не приходилось докладывать им в Россию – вплоть до бегства переселенцев с выданными им деньгами, коих несомненно подговорили прусские вербовщики, и о французских агентах Директории и французских же клубах в Гамбурге, что только не требовалось осуществлять, скажем торжественно праздновать коронацию императрицы Анны Иоанновны.