Нэнси Бильо - Крест и корона

— Объясните мне, — взмолилась я. — Я не понимаю.

— Это был венец самого Христа, — сказал брат Эдмунд. — Тот самый, что был на Нем, когда Он страдал на кресте. Считается, что Карл Великий владел этой святыней. Терновым венцом.

Наш разговор начался на холме недалеко от заброшенного лепрозория и в тот же день, но уже позднее продолжился в библиотеке. Мы собрались там втроем. Брат Ричард придумал подходящий предлог для настоятельницы: якобы от епископа Гардинера пришло распоряжение срочно произвести некоторые изыскания.

— Она подозрительно посмотрела на меня, но возражать Гардинеру не решилась, — сказал он.

«Пока не решилась», — подумала я.

Теперь, обложившись книгами и монастырскими документами, брат Ричард и брат Эдмунд спорили об одном из событий религиозной истории, как могут спорить только очень образованные братья-доминиканцы. Верно ли, что корона, подаренная королю Этельстану, когда-то венчала драгоценную голову Христа?

— Терновый венец находится в Святой капелле в Париже, а капелла неусыпно охраняется, — устало сказал брат Ричард. — Венец никогда не был в Англии. Он хранился в Святой земле, пока в тринадцатом веке его не заполучил король крестоносцев Болдуин Первый, который продал реликвию Людовику Девятому.

— Но ты никогда не задумывался, почему Болдуин поведал о том, что владеет терновым венцом Христа, только когда задолжал огромную сумму венецианцам? — спросил брат Эдмунд. — Людовик заплатил за него сто тридцать пять тысяч ливров, и Болдуин полностью освободился от долгов.

Я поморщилась при мысли о том, что такая священная реликвия покупается и продается земными королями.

— Не забудь, что эта сделка состоялась после Третьего крестового похода, — продолжал брат Эдмунд. Он так оживился, разговаривая на историческую тему, что его страдания отступили. — На протяжении веков в Святой земле обнаруживались самые различные святыни и мощи, которые вывозились крестоносцами в Европу. Так почему же про терновый венец стало известно только в самом конце?

— Ты хочешь сказать, что Людовик Девятый — почитаемый святой Людовик — и все французские короли после него были идиотами? — ответил брат Ричард. — Не забудь, что в Париж венец доставили два брата-доминиканца. Можешь говорить что угодно о европейских монархах, но члена Доминиканского ордена провести невозможно. И ты хочешь убедить нас, что в десятом веке венец был частью выкупа за какую-то сомнительную английскую принцессу?

— Прекратите, пожалуйста, — взмолилась я, взмахнув руками перед их взволнованными лицами. — Я совершенно запуталась.

Брат Эдмунд и брат Ричард робко улыбнулись.

— Простите нас, сестра Джоанна, мы можем так проспорить хоть всю ночь, — извинился брат Эдмунд. — Давайте начнем сначала.

Брат Ричард встал.

— Хорошо. А вначале была… Голгофа. — Он взял с полки Библию и нашел нужное место. Переводя с листа латинский текст, брат Ричард стал читать: — «Тогда Пилат взял Иисуса и приказал бить Его. И воины, сплетя венец из терна, возложили Ему на голову, и одели Его в багряницу и сказали: „Радуйся, Царь Иудейский“, и били его руками. И тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: „Се Человек!“». Терновый венец всегда значил для меня нечто очень важное, — тихим голосом сказал брат Ричард. — Да, страдания и унижение, но еще и то, что только через боль можно почувствовать сопричастность к Богу.

Брат Эдмунд кивнул:

— Крест, на котором был распят Иисус; гвозди, которыми было прибито его тело; терновый венец; табличка, на которой было написано «Царь Иудейский»; копье, которым римлянин ударил его в сердце, — все это святыни Страстей Господних. Последователи Христа после Его распятия хранили их в Иерусалиме, сотни лет с ними ничего не происходило. Но потом Рим принял христианство, и святая Елена отправилась в Иерусалим.

— Святая Елена — мать первого христианского императора Константина? — спросила я.

— Да, превосходно, сестра! — воскликнул брат Эдмунд.

Он рассказал, как в 326 году Елена отправилась в Иерусалим, чтобы найти свидетельства Его жизни. Она обнаружила отдельные части подлинного креста и заложила для него церковь. В последующие века были обнаружены другие святыни, связанные со Страстями Господними, и христиане отправлялись в Святую землю, чтобы их увидеть.

Как сказал брат Ричард, о терновом венце впервые упоминалось в шестом веке. К тому времени, увы, начались всякие нечистоплотные действия: похищения святынь, разграбление гробниц. Считалось, что даже самая малая часть тела святого — ноготь, прядь волос — обладает целительной силой.

— Повсюду строились церкви для паломников, которые приходили, чтобы принести обет, исцелиться… и оставить свои денежки, — сказал брат Эдмунд, поморщившись. — А потом в восьмом веке в Святую землю пришел Карл Великий, первый сюзерен истинно христианской империи на Западе. Он был необычайно фанатичным — и очень богатым — собирателем святынь. Мне кажется вполне правдоподобным, что вместе с гвоздями с креста, копьем и другими святынями, связанными со Страстями Господними, Карл Великий приобрел и терновый венец. А потом венец попал к одному из его потомков — первому Капету.

Брат Ричард постукивал по столу пальцами:

— Есть и другое объяснение.

Они уставились друг на друга, а потом брат Эдмунд кивнул, словно прочел мысли своего собеседника.

— Ну да, разделение.

Я возмущенно воскликнула:

— Братья, прошу вас!

— Простите нас еще раз, сестра, — сказал брат Эдмунд. — Вполне вероятно, что священны оба венца — тот, что был подарен Этельстану Гуго Капетом, и тот, что хранится в Париже.

— Каким образом?

— Считается, что на ветвях Христова венца было семьдесят шипов. Имеются сведения, что они хранились не все вместе, но в какой-то момент венец был расплетен и шипы разделены.

— Но кто мог совершить такое преступление? — в ужасе спросила я.

Ответил мне брат Ричард:

— Рынок святынь всегда был темным и непрозрачным. Человек — существо слабое, подверженное грехам гордыни и корысти.

Я отпрянула от него, услышав такие циничные слова.

— Возможно, в прошлом, когда люди еще не знали Господних истин, и совершались какие-то ошибки, — возразила я. — Но наверняка не сегодня. Никто не будет подделывать святыни в английских церквях.

В библиотеке воцарилось тяжелое, печальное молчание. Ни один из братьев не хотел встречаться со мной взглядом.

— Н-нет! Это невозможно, — воскликнула я. — Только не говорите, что сегодня в монастырях произносятся лживые слова. Все равно я не поверю.

Брат Эдмунд сел и наклонился ко мне через стол:

— Сестра Джоанна, вы сильная молодая женщина. Вы не должны терять веру, невзирая на то, что я вам сейчас скажу. — Он глубоко вздохнул. — В Хейлском монастыре в Глостершире есть чаша с кровью — ей поклоняются с тринадцатого века. Утверждалось, что это кровь Христа.