Нэнси Бильо - Крест и корона

— Да, конечно, я это знаю, много лет назад туда совершили паломничество мои кузины Маргарет Булмер и герцогиня Норфолк, — подтвердила я. — Но не хотите же вы сказать, что…

Слова застряли у меня в горле. Перед моим мысленным взором возникла Маргарет, стоявшая у камина и восторженно рассказывавшая мне о духовной красоте, которую она находила в своих паломничествах.

— Монахи использовали свиную кровь, — не оставляющим ни малейшей надежды голосом объявил брат Ричард. — Слухи ходили разные, но в прошлом году они под давлением сами признались в мошенничестве. Известны подобные случаи и в других монастырях.

Казалось бы, жизнь уже преподала мне немало уроков. Но это последнее разочарование потрясло меня до глубины души. Я поднялась на ноги — братья отвели глаза, чтобы не смотреть на меня.

— Если это и в самом деле правда, — сказала я, — а я знаю: вы не настолько жестоки, чтобы говорить мне такие вещи, если сами в них не уверены, — то какой смысл в нашей борьбе за сохранение монастырей? Зачем препятствовать Кромвелю, который хочет уничтожить наш образ жизни, если он весь построен на лжи?

Брат Эдмунд вскочил на ноги и сжал мои руки в своих:

— Не весь! Да, в английских монастырях можно обнаружить некоторое разложение. Почему, вы думаете, этим уполномоченным удается составлять доклады, которые оправдывают роспуск монастырей? Если долго искать, то всюду можно найти ошибки. Но остались еще набожность и истинная духовность.

— Мы идем по пути, который привел нас в Дартфорд, сестра Джоанна, — добавил брат Ричард. — Мы ищем мудрость, истину, справедливость… Бога. На этом этапе вы, как и брат Эдмунд, оказались здесь не по собственной воле, но я не сомневаюсь, что вы тем не менее верите в наш путь.

Я опустила голову. Передо мной возникло воспоминание: мы, сестры Дартфорда, собрались кружком, молимся и плачем вместе по ушедшей от нас сестре Елене — несчастной, навеки замкнувшей уста сестре Елене. Мы помогали и поддерживали друг друга во всех трудностях, и укрепляла нас суровая, но в то же время прекрасная, таинственная и божественная сила нашей веры.

— Да, — сказала я, подняв глаза. — Верю.

Брат Эдмунд с облегчением посмотрел на меня:

— Тогда займемся короной Этельстана. Мы сходимся в том, что этому саксонскому правителю подарили корону, которая когда-то, в какой-то форме, была терновым венцом Христа.

Брат Ричард убежденно кивнул.

— Итак, венец Иисуса, насколько мне известно, не обладает никакой магической силой, разве что вызывает желание поклоняться ему. Поэтому опасные свойства, проявляющиеся при соприкосновении с ним, — вспомним загадочные преждевременные смерти короля Ричарда Львиное Сердце, Черного принца и принца Артура, — видимо, возникли позднее, во времена Этельстана. Этот король каким-то образом заметил трансформацию венца и решил его спрятать. Особую важность, таким образом, приобрела необходимость хранить в тайне все, что касалось короны.

Во мне шевельнулось воспоминание.

— Лорд Честер сказал, что ему известны тайны Дартфорда, и в ту же ночь был убит.

Брат Ричард вздохнул:

— Да, убит. Но возможно ли, чтобы такой развратный человек владел знанием о короне?

— Некоторое время Джеффри Сковилл верил, что смерть его светлости объясняется именно этим, — сказала я.

Оба брата нахмурились при упоминании Сковилла, а я, воспользовавшись случаем, рассказала им историю нашей странной дружбы: как Джеффри пытался защитить меня на Смитфилде и был за это арестован. Упомянула, что он просил скрыть от судьи и коронера его пребывание в Тауэре.

— Хотя этот человек и помог вам, я не испытываю расположения к господину Сковиллу, — пропыхтел брат Ричард. — И в то же время… да, определенные моменты в поведении лорда Честера во время поминального пира, некоторые его слова вызывают у меня недоумение.

— Например, этот гобелен, — задумчиво произнес брат Эдмунд. — Очень уж странно лорд Честер на него прореагировал. Словно сестра Елена вплела в него какое-то послание, которое понял только он.

— Значит, — сказал брат Ричард, — по-твоему, сестра Елена знала о том, что корона находится в Дартфорде, и пыталась сообщить об этом миру посредством тех сюжетов, которые она выбирала для гобеленов?

Я шлепнула себя рукой по губам и воскликнула:

— Записка!

Брат Эдмунд всплеснул руками:

— Точно!

— Какая еще записка? — не понял брат Ричард.

— Я нашла у себя в постели лист бумаги, на котором было написано: «Найдите гобелен Говардов». Я думаю, это сделала сестра Елена незадолго до того, как болезнь свалила ее. Как по-вашему, может ли обнаружиться какая-то подсказка на гобелене, которым теперь владеют Говарды?

— А тот гобелен, что остался незавершенным? — спросил брат Ричард. — Он нам ничем не поможет?

Я отрицательно покачала головой:

— На нем нет ни одного полностью завершенного лица. Сестра Елена умерла, не успев дойти до этого этапа работы.

Брат Эдмунд согласился. Он сказал, что уже осмотрел этот гобелен и не нашел в его сюжете и фигурах какого-то скрытого смысла.

— Ах, если бы мы могли сейчас увидеть этот гобелен Говардов, — разочарованно проговорила я.

Брат Ричард нырнул в кипу книг и свитков.

— Я знаю, где-то есть список гобеленов Дартфордского монастыря, проданных за последние годы, — пробормотал он. Ему потребовалась минута, чтобы найти нужную книгу, затем его палец пополз по списку. — Ага, вот оно: «Большой гобелен, на сюжет древнегреческого мифа, продан герцогу Норфолку… Тысяча пятьсот тридцать третий год… свадебный подарок герцогу и герцогине Ричмонд для Вардурского замка, Уилтшир… Закреплено в качестве собственности за герцогиней Ричмонд».

— А там не сказано, какой именно древнегреческий миф послужил сюжетом для гобелена? — взволнованно спросил брат Эдмунд.

— К несчастью, нет.

Они повернулись ко мне.

— Это произошло задолго до вашего приезда в Дартфорд, сестра Джоанна, но, может быть, вы что-нибудь слышали об этом гобелене? — спросил брат Ричард.

— Нет, — с сожалением сказала я. — Но герцогиня Ричмонд, наверное, сможет описать его мне.

Брат Ричард скосил на меня взгляд:

— С какой стати она будет это делать для вас?

— Потому что она моя двоюродная племянница, — пояснила я. — До замужества герцогиня Ричмонд звалась Мэри Говард, она дочь Норфолка. Я состою в родстве с герцогиней, его супругой и матерью Мэри. — Я хорошо помнила рыжеволосую девочку, которая десять лет назад приезжала в Стаффордский замок вместе с матерью, Маргарет и Чарльзом Говардом. После этого я видела ее еще несколько раз. Мэри всегда хорошо относилась к своей родне. — Завтра же отправлю ей письмо, — пообещала я. — Ее супруг, герцог Ричмонд, умер в прошлом году, но если Вардурский замок был завещан ей, то она, возможно, до сих пор живет там. Я попрошу Мэри, чтобы она описала гобелен во всех подробностях.