Мэтью Перл - Тень Эдгара По

— А вместо этого оказался на пепелище, возможно, еще дымившемся, — зависит от дня прибытия в Балтимор, каковой день нам неизвестен.

— Именно. Впрочем, в какое бы время ни вспыхнул дом — в ту самую минуту, когда По приблизился к нему, или двумя днями ранее, результат был бы тот же — Эдгару По пришлось бы искать другое пристанище. Тут-то и возникает загвоздка. Доктор Джон Моран, лечивший По, вспоминает, что пациент не мог сказать, ни что делал в Балтиморе, ни как оказался в этом городе. Печатный орган общества трезвости, стремясь преподать убедительный урок всем пьяницам, эксплуатирует данный факт как свидетельство, что По ударился в загул, по логике трезвенников приведший к потере счета времени.

— Но вы же так не считаете, мосье Дюпон?

— Я считаю, что данное объяснение более прочих притянуто за уши; что оно не просто некорректно, а чудовищно ошибочно. Допустим, я спрашиваю вас, как пройти на такую-то улицу; вы объясняете, уходите, через неделю снова встречаете меня, я снова спрашиваю дорогу, и вы делаете вывод, будто я бог знает где плутал целых семь дней! Абсурд, не правда ли? Помните, мы обсуждали предложение, полученное Эдгаром По из Филадельфии? То, насчет редактуры стихов миссис Сент-Леон Лауд за сто долларов? Нам известно, что предложение было принято. По писал своей обожаемой Мамочке: «Мистер Лауд, муж филадельфийской поэтессы миссис Сент-Леон Лауд, на днях заходил ко мне и предложил целых сто долларов за редактирование стихотворений жены. Конечно, я принял предложение. Работа не займет и трех дней». Это собственные слова По, написанные, судя по дате в сборнике его корреспонденции, летом сорок девятого года. Если, как мы уже определили со всей точностью, По собирал средства для нового журнала и если, как мы дополнительно предполагаем, По в последний момент добавил Балтимор к списку городов, которые следовало посетить с целью поиска подписчиков и спонсоров; если собранная сумма уменьшилась не в результате ограбления, а в результате необходимости платить за гостиничный номер, тогда весьма вероятно, что Эдгар По не задержался в Балтиморе. Ибо в Филадельфии его ждала легкая и денежная работа, а надежда на встречу с доктором Бруксом и обретение у него крова не оправдалась по причине пожара. Итак, По поехал в Филадельфию выполнять заказ богатой поэтессы, жаждущей общественного признания. Эдгар По не слонялся в беспамятстве по притонам, как бы того ни хотелось обществу трезвости, — Эдгар По провел одну или несколько ночей в балтиморской гостинице, дожидаясь поезда в Филадельфию. Помните, на смертном одре По сказал доктору Морану, что не знает, как и почему оказался в Балтиморе? Так вот, он имел в виду не первый приезд, из Ричмонда — тогда-то цель была ясна, — а второй приезд в Балтимор. Он говорил о возвращении в Балтимор, случившемся в неизвестный нам день, но не позднее вечера, который предшествовал обнаружению бесчувственного поэта в злополучной закусочной, и не раньше нескольких часов до того, как в процессе поездки в Филадельфию у По помутился разум.

— Но как же, сударь! Вы ведь сами доказывали, опираясь на название издательства «Тикнор, Рид и Филдс» и стихотворение «Удел незнакомца», что Эдгар По так и не отредактировал стихи миссис Сент-Леон Лауд и что она, судя по эпитету «незнакомец», так и не дождалась его в Филадельфии. Вы еще сказали, что сборник — первая улика; значит, есть и вторая? А теперь вы говорите о поездке в Филадельфию. Вы изменили мнение?

Дюпон поднял указательный палец:

— Осторожнее, мосье Кларк. Разве я сказал, что По приехал в Филадельфию?

— Вы правы, я действительно говорил, что По не добрался до Филадельфии. Тут доказательств особенных не нужно — достаточно взглянуть на название издательства, рискнувшего пристроить лирический багаж мадам Сент-Леон Лауд. А помните ли вы, мосье Кларк, что По просил Марию Клемм адресовать письма к нему в Филадельфию на имя «Э.С.Т. Грэй, эсквайр»? Вас не затруднит зачитать сию странную просьбу, процитированную в Бароновой лекции?

Я повиновался.

Не медлите с ответом, но пишите сразу в Филадельфию. Письмо может не попасть мне в руки; чтобы избежать этого, не указывайте моего имени, но адресуйте его мистеру Э.С.Т. Грэю, эсквайру.

На этих словах я отложил блокнот.

— Сударь, умоляю — скажите, что можете расшифровать этот ни на что не похожий код!

— Код! Да еще ни на что не похожий! Имеющий глаза да увидит, а не имеющий пускай думает, что перед ним шарада.

Дюпон открыл саквояж, принесенный коридорным. До самого верху саквояж был набит газетами.

— Прежде чем искать вас в суде, я заглянул в «Глен-Элизу». Ваша служанка Дафна, девушка с золотым сердцем и трезвым умом, любезно позволила забрать порядочное количество из вашей коллекции газет, каковая коллекция уже несколько месяцев без толку пылится в библиотеке. В скромности своей Дафна не пошла дальше намека, но мне и этого было достаточно. Итак, ваша служанка хочет, чтобы я убедил вас избавиться от газет, ибо они не дают поддерживать порядок в помещении. Но вернемся к Э.С.Т. Грэю, эсквайру. Не затруднит ли вас, мосье Кларк, указать, в каких конкретно словах вы усматриваете таинственность?

Я прочел письмо, на сей раз про себя: «Письмо может не попасть мне в руки; чтобы избежать этого…»

— Во-первых, Эдгар По, судя по всему, испытывал сильный и нехарактерный для себя страх, что письмо может пропасть.

— Правильно.

— И с целью предотвратить это обстоятельство Эдгар По разработал весьма сложный план — прибег к фальшивому имени Э.С.Т. Грэй!

— Кое-кому данный факт может представиться лучшим доказательством сумасшествия Эдгара По.

— Кое-кому, но ведь не вам, мосье Дюпон?

— Ни в коем случае! Я придерживаюсь прямо противоположного мнения. Решения человеческие одновременно являются гораздо менее рациональными и гораздо менее предсказуемыми, чем кажутся; запомните это, дражайший мосье Кларк. Именно по этой причине человек мыслящий сравнительно легко их предугадывает. В нашем случае следует учитывать, что мосье По относился к числу людей неординарных; его решения, на первый взгляд иррациональные, представляются таковыми исключительно потому, что на самом деле от начала и до конца продиктованы логикой. Нам с вами немало поможет информация о том, куда направлялся По осенью 1849 года и куда намеревался писать своей обожаемой теще.

— Это просто. По собирался в Филадельфию, а оттуда — в Фордхэм, в Нью-Йорк, за миссис Клемм. После женитьбы на Эльмире Шелтон он хотел забрать тещу к себе. Письма приходили к миссис Клемм в Нью-Йорк, в маленький коттеджик. Как я уже сказал, тут ничего загадочного нет.

— Ваши последние слова могут послужить отличным ответом на поставленный вами вопрос. Вы говорили, что По часто менял города, нигде не жил подолгу.