Дмитрий Леонтьев - Собор под звездами

Православные Тайны в иные. Например священники — носители Божественной благодати, передающейся рукоположением со времен снисхождения на Апостолов Святого Духа — неподвластным логике способом наделены даром «превращать» обыкновенную воду — в святую. Ученые-атеисты, подтверждая необычные свойства этой воды, обычно ссылаются на то, что все дело в «ионах серебра креста или сосуда, контактирующего с водой». На что Церковь отвечает вопросом: «Сколько ионов серебра содержится в литре крещенской воды, если освящение проводилось в проруби, вырубленной на середине реки, которая имеет глубину 20 метров, скорость течения — 5 км. В час, а крест, которым деревенский батюшка освещал воду, по бедности церкви — деревянный?» Таинства Крещения, отпевания, исповеди и соборования — вот Чудеса православия. А соборы и даже крохотные церквушки — разве не пример умного чуда? После разрушения храма Соломона, где хранился Ковчег, и где в облаке славы слышен был Глас Божий, синагоги иудеев, вполне естественно стали выполнять лишь функции «домов собраний». Христианские же «Дома молитвы» — дело совсем иное, где «очи Бога» по прежнему «пребывают во все дни». Джулиан Верне как-то сказал: «Один собор стоит сотни теологических доказательств существования Бога». Именно поэтому одержимые большевики так иступлено взрывали храмы по всей стране… И именно поэтому люди так усиленно пытаются восстановить их снова… Храм то место, где совершаются Таинства и открываются Тайны…

… Онисин задумался обо всем этом после странного происшествия, случившегося с соборе утром. Буквально через полчаса после того, как он принял у Ивана дежурство, прибежала напуганная уборщица и сообщила что «Голгофа» (крест, перед которым молятся в память об усопших) — мироточит. Сергей подошел к Голгофе, посмотрел на обильно выступившие масляные капли и пошел докладывать о происшествии священнику.

Дежуривший отец Григорий, оторвавшись от толстенного тома «иллюстраций к Библии Густава Доре», выслушал сбивчатый доклад, печально посмотрел на смотрителя поверх очков и изрек:

— Ну, мироточит… Ну, бывает… Кто его знает: к добру ли, к худу ли… Подождем… Подумаем… А вообще… Две тысячи лет назад Бог стал человеком. Вот это — Чудо… А все эти «странности» … Они такие «странности» …

И вновь углубился в книгу, с любопытством разглядывая гравюры. Онисин передал его слова служащим собора, взволнованно поджидавшими его у входа в алтарь, и люди как-то сразу успокоились, рассматривая блестевшие на солнце капли уже с любопытством, а не суеверием… Вот этот «особый взгляд» на мир (следствие «особого мышления») и импонировал Сергею в православии. Как-то раз он прочитал у одного из православных философов (кажется, это был Феофан Затворник), интересный взгляд на «существование иных миров в космосе». Богослов, словно пожимая плечами, спрашивал: «Ну, хорошо: может они есть, может их нет… Вопрос в другом: что нам это даст? Нам, лично? Новую технику? Знания? Это — здорово. А для души? Станем ли мы после этого «контакта» лучше или хуже? Изменим ли мораль и нравственность? Что нового подчерпнем? Думать надо…» И вот это рассудительность православия нравилась смотрителю. Атеисты, увлеченные поисками «Неси» и снежного человека, «паранармальными явлениями» и «альтернативной историей», по сути были в десятки раз суевернее христиан (разумеется, не считая пришибленных суевериями бабушек-сказочниц) … Православие — религия умных людей, и даже к чудесам у них отношение — умное. Они идут к главному чуду своей жизни, не отвлекаясь на второстепенные. Именно поэтому христиане — не суеверны… И все же собор был — удивительный…

С улицы прибежала испуганная женщина, сообщившая: «Там человека убивают! Вызывайте милицию!» Онисин взял телефон и вышел на паперть.

В небольшом скверике, рядом с собором Гурин бил человека. Бил жестоко, профессионально. Стараясь нанести такие увечья, после которых подняться будет уже непросто. Сергей стремительно сбежал по ступеням, бросился к ним, разнимая (вернее — оттаскивая Гурина от окровавленного и уже переставшего сопротивляться человека).

— Ты что, с ума сошел?!

— Уйди! — в запале рявкнул на него Гурин. — Не лезь!

— Убьешь, дурак!

— Не расстроюсь! — все еще пытался вырваться тот. Онисину пришлось взять его кисть в захват.

— Ай! Ты что — дурак?! Мне же больно!

— Ему больнее, — лаконично ответил Сергей.

— Это же наркоман! Нелюдь! — горячился Гурин. — Сначала ко мне пришел — просил взять его на работу, подаяния собирать… Но я таких знаю и не связываюсь, что б нервы себе не трепать… Тогда он у моих попрошаек начал деньги отбирать. Тут еще где-то его дружек был… Сбежал, наверное…А я их предупреждал! Но они не успокоились… Вот я и «успокаиваю» … Отпусти руку, сломаешь!

Окровавленный человек, приподнялся, и шепелявя (Гурин выбил ему передние зубы) зло пообещал:

— Я тебя мочкану, гад! Ты Михая плохо знаешь!

— Что ты сказал?! — вновь бросился на него Гурин, но Онисин перехватил его и крикнул уже избитому:

— Да уйди ты наконец! Что нарываешься? Калекой хочешь стать?

Тот с трудом поднялся и пошатываясь побрел прочь. У поворота оглянулся, крикнул:

— Убью! Выслежу и мочкану! Жди!

Не взирая на гневные вопли, Онисин подержал Гурина еще пару минут и только тогда отпустил.

— Ты зачем вообще влез?! — набросился на него Гурин. — Кто тебя просил?! Это деньги, Сережа! Тут нет места соплям и жалости! Теперь любой бомж будет считать, что меня можно кинуть и сбежать! Угрожать и остаться живым!

— Ты его чуть не убил…

— Убил бы — отмазался. Не твоя забота. У тебя своя задача есть. Что с нашим делом? — разозленный Гурин явно шел на конфликт. — Я тебе почти год деньги плачу. Где результаты?!

— Пока ничего…Ты посмотри на собор — махина! Тем более столько лет прошло, все изменилось… Может, кто-то выкопал этот клад давным-давно… А может и не было его вовсе…

— А может быть это ты решил меня кинуть? — прищурился Гурин. — Я как дурочек все нашел, все устроил, а ты потихоньку деньги изъял и свалил в теплые страны, а?!

— Я ищу, — сказал Онисин. — Разгадал две трети надписи, но без основной привязки… Что это за «вещающая башня»? Ты знаешь, так скажи… Скажешь — найдем. Нет — не ори!

— Как у тебя все ловко получается, — оскалился Гурин. — Нет, брат, со мной так не пройдет…Ты уж извини, но у меня тоже свои принципы. Один раз дашь себя кинуть и тебя тут же еще десять раз кинут.

— Что ты от меня хочешь? Не нравиться моя работа — я могу уйти…. Ищи того, кому веришь…

А кто даст гарантию, что ты уже не нашел и только и ждешь возможности смыться с деньгами? Ты думаешь раз у тебя семьи-дома нет, то тебя и прижать не за что? Нет, брат, я тебя знаю. Тебе же здесь нравиться. Ты дорожишь этим местом. Проникся, так сказать… Но видишь ли, любая привязанность это еще и слабость…