Александр Бычков - Искатель, 2013 №2

— А что делать с серьгами? Наверное, придется расстаться с ними? — грустно спрашивает она.

— Да, пожалуй…

И вот все формальности закончены. Провожаю Светлану на выход, затем снова встречаюсь с Громовым, пишу постановление на обыск, еду с ним к прокурору, потом опять инструктирую Громова. А время идет. В желудке уже посасывает, а еще предстоит разговор с Завьяловой, а там — и с Камиловым. Надо бы подкрепиться.

Когда возвращаюсь из столовой, у комнаты дежурного меня встречает Белов.

— Все в порядке, Демичевский. Доставили тебе твою артистку.

— А перчатку? Перчатку нашли?

— Нашли, не волнуйся. И туфли привезли. Пойдем ко мне, передам.

Поднимаюсь к нему в кабинет, и Белов передает мне небольшой целлофановый пакет, перевязанный тесемкой с сургучными печатями.

— Это — с перчаткой. А туфли — в шкафчике, в коробках.

Что ж, теперь дело за экспертами!

В пять вечера ко мне в кабинет вводят Завьялову.

Вот ведь как необъективны женщины к своим соперницам! Завьялова вовсе не коротышка, а нормального, среднего роста. Красивая, стройная, с большими черными глазами. Одета, правда, простенько — в джинсовой юбке и белой кофточке. На ногах легкие простые босоножки… Ей лет двадцать, не больше. Лицо хоть и смуглое, но чистое, даже губы еще не красит. Держится спокойно, уверенно. Или это — игра?.. Я узнаю ее. Видел недавно на сцене студенческого театра. В «Живом трупе». Цыганку Машу играла. И здорово играла! Будто и впрямь — цыганка. Будто и не на сцене вовсе и действительно готова жизнь отдать за Протасова.

Как же так? Как могла Завьялова опуститься до такой степени, что стала преступницей?

— Это еще доказать надо! — с усмешкой отвечает она на мой вопрос.

— Конечно, — отвечаю спокойно, хотя в душе растет злость на ее залихватское упрямство. — Но доказательств вашего участия в разбойном нападении на «Бирюзу» у нас более чем достаточно. Взять хотя бы то, что вы наследили в магазине. Можете, если желаете, ознакомиться с заключением эксперта на этот счет.

Я протягиваю ей бланк заключения, но она пренебрежительно отмахивается:

— Не надо. Чем вы еще располагаете?

— Вашей перчаткой, отпечатками пальцев. Вы оставили все это в машине — такси, на котором приезжали к «Бирюзе». Разве недостаточно?

— Тогда что же вы от меня хотите? Ведите в тюрьму, если вам все известно.

— В том-то и дело, что пока еще не все известно, — говорю опять как можно спокойнее. — Вот, скажем, почему вы надумали с Камиловым напасть на «Бирюзу»? Как все происходило? Это была его идея?

Красивые глаза Завьяловой еще больше темнеют.

— При чем тут Эдик? Он — хороший парень! — запальчиво взрывается она и тут же умолкает, сообразив, что допустила промашку, признав свое знакомство с ним.

Удивительно! И она еще покрывает Камилова… Хотя… Как говорила Изотова: «Видели бы вы его!» Смазлив, что верно, то верно… Однако неужели Завьялова ничего не знает об Изотовой?.. Вот ненормальная! Ей бы, действительно, в театре играть, а не в тюрьму лезть.

— Хороший парень? — спрашиваю сердито. — А, не задумываясь, стреляет в неповинных людей.

Завьялова в замешательстве замирает на стуле.

— Это уж у него так получилось в магазине. Он не хотел… — говорит она враз осевшим голосом. — Он что, кого-нибудь там…

Выдержка окончательно изменяет ей, и крупные слезы катятся по лицу…

— Это я! Я во всем виновата!

— Расскажите, как было дело.

Завьялова отирает ладонью слезы, отрешенно смотрит в сторону.

— Расскажите, расскажите. Где и как вы познакомились с Камиловым?

— Три года назад, в Сухуми.

— Что вы там делали?

— В отпуске была. Приехала без путевки, а Эдик… Он тоже там отдыхал. Заметил меня еще в поезде, предложил свои услуги с устройством: «Будет тебе месяц райской жизни!» И устроил. В Сухуми у него повсюду знакомые. У ресторана иные часами в очереди стоят. А перед ним, лишь подойдет, швейцар чуть не расшаркивается. И потом… Вы видели Эдика?

Знакомый вопрос! Вспоминаю облик Камилова: прямой тонкий нос, темные, словно маслины, глаза, красивое смуглое лицо, черные густые волосы и длинные, пушистые ресницы… Да, такие нравятся женщинам.

— Правда ведь красивый? Все девчонки без ума от него. А он лишь со мной и со мной. Нравилось в нем все: и негромкий смех, и уверенность в себе, и невероятная щедрость… Чем только он не одаривал меня!.. — Завьялова вздыхает. — И вот, чем ближе наступал день отъезда, тем больше страх — как буду без него? А он с собой позвал. Узнал о моей мечте стать артисткой и позвал. У нас, говорил, в городе свой театральный вуз есть. Рассчиталась я на службе, машинисткой тогда работала, распростилась с родными и… Устроилась здесь на квартире. Продолжала встречаться с ним.

— У него что же, другой девушки до вас не было?

— Была. Какая-то парикмахерша. Но Эдик сказал, что расстался с ней навсегда.

— Ну-ну, продолжайте.

— А мне с ним было так хорошо! Когда он исчезал, дни тянулись бесконечно, казались серыми, пустыми. Думалось, на все бы пошла, лишь бы он не покидал меня… Да вам этого не понять, наверное.

— Почему, понимаю, — отвечаю не сразу. Потому что вдруг тоже стало тяжело на душе: отчего Лена не вышла сегодня проводить меня?

Завьялова недоверчиво усмехается на мои слова и негромко продолжает:

— И вот, когда Эдик признался, что сидит на мели, то есть — без денег, сама напросилась чем-нибудь помочь ему. Он долго колебался, прежде чем доверился мне. Сказал, что давно приглядывается к «Бирюзе». Изучил маршрут, время прибытия инкассаторов. Но нужна машина. Можно бы угнать, да не умеет водить ее. Вот если бы я посодействовала, ведь у нас дома была своя машина, знаю, как с ней обращаться.

— И вы согласились.

— Ну, коль уж напросилась… Решили еще раз все проверить. С неделю поочередно приходили к «Бирюзе» перед закрытием и наблюдали, что там происходит. Обычно в семь вечера во двор въезжал «газик», из него выбирались инкассаторы, заходили в магазин и через минуту возвращались с сумками… Нам оставалось найти машину.

— А оружие? У Камилова изъят пистолет «Вальтер». Где он взял его?

— Это пистолет покойного отца Эдика, тот привез с фронта.

— А как обстояло дело с машиной?

— Неподалеку от магазина есть столовая. Там все таксисты питаются. Мы и решили воспользоваться этим. Машина нам и нужна-то была минут на десять. Кто из шоферов хватился бы ее за это время?

— От магазина куда поехали?

— На Дачную. Решили отогнать машину подальше, чтобы ее не скоро нашли, а мы смогли бы в спокойной обстановке избавиться от следов. У меня с собой одеколон был. Им все в такси и протерли. Да, видно, поторопились…

Завьялова умолкает. Составляю протокол допроса, подаю ей для ознакомления. Она старательно читает текст и с убитым видом подписывает протокол.