Николай Свечин - Удар в сердце (сборник)

Спустя десять минут по Преображенской улице несся извозчик. В пролетке, откинув фартук, стоял во весь рост Мойсеенко с красным от злости лицом и кричал:

– Наподдай! Он в Черкизово ушел, больше некуда! Эх, начальство мне башку снесет…

Когда экипаж скрылся из виду, от забора Ольгинского приюта отделилась фигура и потрусила в Москву. За ней, держась на удалении, шли две неприметные личности в сером.

Лыков сидел в отделении и нервничал. Удастся ли его выдумка? Обер-полицмейстер с трудом разрешил разыграть побег арестанта. Что если филеры его упустят? Об этом не хотелось и думать.

Сыскные надзиратели разошлись кто по делам, кто обедать. Рядом сидели Войлошников и Мойсеенко, загримированные биржевыми артельщиками. Лыков тоже приготовился: оделся мещанином и наклеил бороду. Филеров за беглецом послали двоих. Если тот где-то укроется, один останется его сторожить, а второй даст сигнал в отделение. И тогда поимка Безносого может вступить в завершающую фазу…

Войлошников весь извелся. Он уже трижды спросил, взял ли надворный советник с собой револьвер… Мойсеенко был спокоен. Вдруг раздался звонок. Лыков схватил трубку аппарата. Телефонировал один из филеров, и с хорошей новостью.

– Есть! – сообщил Алексей надзирателям.

– Где? – лаконично поинтересовался Мойсеенко.

– Наш беглец пришел на Хитровку. Встал на площадке, где толпятся чернорабочие, и ждет. Постоянно озирается.

– А неглупо! С его наружностью куда еще идти? В трактир, так у него денег нет. По улице слоняться – городовые заметят. А в этой мешанине…

– Поехали!

Хитровка – не только главное в Москве сборище уголовных и люмпенов, но еще и биржа труда. В середине площади и ближе к торговым балаганам стоят мужчины, у стен Мясницкой части – женщины. Мужики с Фоминой недели едут в Первопрестольную на заработки. Ежедневно сотни людей толпятся в Яме [54], ожидая нанимателя. Хорошее место, чтобы спрятаться беглому! Надо спешить, пока его не увели…

Сыщики оставили пролетку в Подколокольном переулке. Возница был свой, из служительской команды. Три смелых человека при револьверах, плюсом два филера – должно хватить для ареста. Много сюда не нагонишь: преступники засекут, и тогда все насмарку. Вряд ли шайка Безносого многочисленна. Одного убили – осталось двое-трое. Но терять им нечего…

Филер встретил начальство на подступах и издали показал беглеца. Тот жался ближе к лоткам, переходя с места на место. Сыщики рассредоточились. Лыков выбрал себе самый удобный пункт наблюдения – из окна Мясницкого полицейского дома. Для этого ему пришлось показать приставу билет и объяснить свое присутствие. Через три часа стемнеет, и народ начнет расходиться с площади по ночлежкам. Тут беглеца легко упустить. Н-да…

Вдруг к белобрысому подошел человек, дернул за рукав и зашагал к бульвару. Эге! Знакомый персонаж! Это он стоял с коробкой перед дверью Голофтеевского пассажа, отвлекая внимание Лыкова! А потом напал на него. Клюет, клюет…

Надворный советник слетел по лестнице вниз, выбежал на площадь. Разбойники быстро удалялись. За ними вслед двинулись и сыщики. На Покровском бульваре уголовные долго ловили извозчика, выбирая «ваньку» победнее. Потом торговались с ним, махали руками… За это время успела подъехать сыскная пролетка. Лыков боялся, что их заметят, и разделил преследователей. Он с Мойсеенко сел в полицейский экипаж, который держался в пятидесяти саженях от гайменников. Остальные ехали в наемной коляске далеко позади.

Так они ползли по бульварам. Люди Безносого не торопились и вели себя настороженно, то и дело оглядывались. На Трубной площади надворный советник поменял экипажи местами. Теперь слежку возглавляли Войлошников с филерами, а сыскная пролетка ехала в отдалении.

Разбойники слезли с «ваньки» только на Тверском бульваре. Потоптались, осмотрелись – и шмыгнули во двор ресторана Саврасенкова. Это было известное в городе заведение. Недорогое, но злачное, оно славилось отдельными кабинетами, в которых творился бешеный разгул. Слово «саврас», означавшее пошлого жуира, произошло отсюда… Неужели беглеца с побитым лицом впустят в ресторан? Не должны! Да и сунулись ребята не в главную дверь. Недоумение рассеял Войлошников:

– Алексей Николаевич, я, кажется, знаю! Содержатель холодного буфета у Саврасенкова – бывший казак Ейского полка. Я хотел повидаться с ним, да пока не успел.

– Вот и хорошо! Иначе спугнули бы Безносого. Думаю, он здесь, в одном из флигелей. Но только в каком?

Один из филеров поговорил со швейцаром и доложил:

– Буфетчик проживает во дворе, голубая калитка, против нее – водопойная колода. Но он сейчас в ресторане.

– Что будем делать, господа? – спросил Алексей у надзирателей. – Можно показать буфетчику билет и велеть выманить квартиранта. Но вдруг там казачья солидарность?

– Опасно, – согласился Войлошников. – Но и ломиться внутрь тоже не стоит. Нас мало, местности мы не знаем. Разбегутся! Давайте вызовем подмогу, оцепим, и тогда уже будем штурмовать.

– Ты, Александр Иванович, вечно подмоги требуешь, – рассмеялся Мойсеенко. – Как говорил Наполеон? Надо ввязаться в драку, а там будет видно! Пойдем прямо сейчас и возьмем всех тепленькими.

– На усмотрение начальства, – ответил Войлошников, пряча обиду.

Лыков подумал и приказал:

– Идем туда. Дмитрий Петрович прав: действовать надо быстро. Вдруг эти шильники уйдут через какую-нибудь заднюю калитку? Скоро стемнеет, будет только хуже. Всем приготовить оружие!

Сыщики вынули револьверы и взвели курки. Сейчас начнется захват… У Лыкова, как всегда в минуту опасности, учащенно билось сердце. Там несколько отчаянных, а их пятеро; должны совладать. Ну, вперед!

Они выбили дверь и ворвались в горницу. Двое сидели и пили водку. Никого больше в комнате не было, и Лыков понял, что сыщики оплошали.

– Руки вверх! Встать!

Громилы вскочили, подняли руки. Вид у них был растерянный – гостей не ждали.

– Где атаман? – спросил Алексей у налетчика, оцарапавшего ему бок.

– Сами ждем, – ответил тот с запинкой. Он не успел еще договорить, как надворный советник бросился во внутренние комнаты. Следом побежал Мойсеенко, а остальные принялись вязать арестованных.

В комнатах было пусто. Сыщики ринулись в огород. Баня, выгреб, нужник… Где искать? В сумерках Лыков разглядел, что дверь отхожего места распахнута и качается на петлях. А за забором слышны быстро удаляющиеся шаги. Безносый сбежал.

Обыск в квартире дал некоторые результаты. Нашли три револьвера, казачью шашку, ножи со следами крови. И всего двадцать рублей мелкими купюрами. Главной находкой оказался паспорт купца из Котельнича, труп которого подобрали на Шаболовке. Это была абсолютная улика!