Николай Норд - Яичко Гитлера

— Опять ты сюда Романа притащишь?

— Ты ревнуешь?

— Не дури! — фыркнул Николай, которому было не до шуток. — Ну, ладно, давай побыстрее, — неохотно добавил он, поняв по ее беспечному тону, что от предстоящего разговора с Нинель толку все равно никакого не будет.

Но и отказать в визите ей он не мог. Во-первых, Ксения жалела Нинель и особо не возражала, когда та брала в пользование ее шмотки и даже частенько делала вид, будто все нормально, если взятая напрокат какая-либо юбчонка или блузка оставались у Нинель навсегда. Во-вторых, у Нинель был свой ключ от их квартиры — на такой привилегии настояла сама Ксения, которой Николай ни в чем не отказывал — и младшая сестра могла и без хозяев когда угодно появляться в их жилище.

Кстати, Нинель так частенько и делала, когда бывала в их районе — то перекусить что-нибудь вкусненькое, ввиду перманентно пустого собственного холодильника, то из тряпок Ксении что-то взять, как вчера, или книжку какую почитать — у Николая была великолепная библиотека.

Но хуже всего было то, что Нинель могла запросто привести сюда на пару часов кого-либо из своих парней. Ибо в свою запущенную квартиру, с горой немытой посуды в мойке, пыльными углами, грязной ванной, затоптанным паркетным полом — из-за чего даже было невозможно разглядеть самого паркета — ей было приглашать своих друзей неудобно — Нинель патологически не любила домашнюю уборку.

Приход незваных гостей в их дом, да еще в отсутствии законных хозяев, очень раздражал Николая, и Ксения в этом вопросе его поддержала и запретила Нинель затаскивать с собой к ним кого ни попадя. Однако для нынешнего ее дружка, Романа, несмотря на его, как казалось Николаю, непутевость, было сделано исключение ввиду высокого статуса его отца — Федора Андреевича Городовского, первого секретаря горкома партии, в семью которого Николай был вхож. Такое положение дел объяснялось тем, что когда-то, в далекой молодости, мать Николая и жена Городовского — Инесса Васильевна — были близкими подругами. И хотя, со временем, их дружба дала трещину из-за различного их социального положения, Николаю его спортивная слава оставляла двери в квартиру Городовских всегда открытой.

Пока Нинель не приехала, Николай набрал номер Васильева. Трубку взяла его жена — Кира.

— Здравствуй, Коленька, — своим своеобразным, с легкой хрипотцой, голосом, сказала она. — Ты не забыл, что у меня завтра день рождения? Приедете с Ксюшей?

— Попробуем, Кира, — стараясь не выдавать своего мрачного настроения, ответил Николай. — А я думал ты в загородном доме. Вообще-то, мне Вова нужен.

— Нет, приходится в квартире париться, Володя в доме, вроде, ремонт затеял. И ты мне, пожалуйста, зубы не заговаривай и не огорчай меня, Коля. Приезжайте, пожалуйста. По крайней мере, если Ксюша не сможет, то хоть сам. Ты у нас один такой друг…

Николай услышал, как Кира стала тихонько всхлипывать. Она была психически нездорова, и ее нельзя было расстраивать.

Николай спохватился:

— Кирюша, милая, я обязательно приеду поздравить тебя, вот только сидеть у вас долго не смогу. Ладно?

— Вот так бы и сразу, — мгновенно успокоилась Кира. — Вова! Иди, Коля звонит…

— Привет, Колян! — бодро проговорил Володя, взявший у Киры трубку.

— Привет. Слушай, ты не мог бы сейчас ко мне подъехать? Это, край важно, посоветоваться бы надо. Сам я к тебе подвалить не могу, мне необходимо дома быть. Тут дело такое… В общем, не телефонный разговор.

— Прямо сейчас? А, может, утром?

— Нет, ситуация такая, что не терпит никаких отлагательств — именно сейчас.

— Ну, раз так, сей минуту подкачу — я как раз машину в гараж хотел ставить, вот только Кире лекарства приготовлю.

— Хорошо, я жду.

Николай положил трубку.

С Володей Васильевым Николая связывала крепкая дружба еще с юности. Оба они тогда жили в одном квартале и оба учились в одной школе, оба в десятом классе, правда, в разных. А сама эта дружба началась с неприятности, случившейся с Николаем во время его первого в жизни свидания с девушкой. В тот день местная шпана, из числа поклонников этой девушки, унизила и оскорбила его. Николай в те времена был нескладным, худым и длинным, как жердь, слабаком, и носил соответствующую длинную кличку: «Дядя достань воробушка». И Володя — тогда просто Вовка, как и Николай для него — просто Колька — был борцом-перворазрядником, сильным и крутым малым, с которым даже уголовная шалупонь не отваживалась связываться, заступился за Николая, а потом и вовсе взял под свою опеку, не позволяя никому на квартале его обижать. Он же вскоре привел Николая в секцию бокса, положив начало его головокружительному спортивному взлету.

Так они стали закадычными друзьями.

Николай, конечно, тоже старался делать другу разные приятные вещи и тоже позже не раз выручал его из разных передряг, но такого значимого поступка, какой, как он полагал, тогда по отношению к нему совершил Вовка, у него выдать не получалось. Ну, разве что, можно вспомнить случай, как после одиннадцатого класса Вовка отправился в дальнюю дорогу поступать в Ленинградский электротехнический институт на деньги Николая.

Дело было в том, что семья Вовки была небогатой, можно даже сказать, бедной. Отчим его сидел в тюрьме по причине, которую, по-человечески, можно было бы оправдать — он заступился за честь жены — и изо всех остальных членов семьи работала одна только Вовкина мать — тетя Пана. Она одна тащила по жизни всю семью на своем горбу — и самого Вовку, и его младшего брата Толика, да еще и отчасти отчима в придачу — подогревая его, насколько было в ее силах и скромных возможностях, частыми тюремными передачами.

Николай же, став уже в одиннадцатом классе чемпионом России среди юношей, начал получать спортивную стипендию, причем, весьма приличную, сравнимую с иной зарплатой. А поскольку он был из довольно обеспеченной семьи, то, нежданно-негаданно свалившиеся на его голову деньги, ему особо тратить было некуда, и он их попросту складывал в ящик своего письменного стола. И, конечно, он с удовольствием дал денег сколько нужно Вовке. Их хватало на дорогу в Ленинград да еще на первые месяцы для съема жилья и сытого проживания в северной столице России.

На каникулы Вовка приезжал в Новосибирск, и друзья, если позволяли обстоятельства, снова проводили немало времени вместе. Правда, приезжал он всегда ненадолго — уже через неделю собирался назад. Говорил, что в Ленинграде у него есть одна девушка, его однокурсница — Кира, и он по ней сильно скучает. Так было до четвертого курса.

А после Вовка женился на своей Кире, бывшей детдомовке, красота которой восхищала всю мужскую половину ЛЭТИ. Вовка тогда пребывал на седьмом небе, он даже забывал писать Николаю письма, которые от него стали большой редкостью. А потом письма не стали приходить совсем. Позже Николай узнал, что там произошла какая-то темная история на почве ревности, из-за чего Володя даже пытался покончить жизнь самоубийством, бросившись с моста. К счастью, все закончилось лишь открытым переломом бедра. А вот с Кирой все вышло куда хуже: она получила весьма серьезную душевную травму и, в конце концов, попала в психиатрическую лечебницу.