Николай Норд - Яичко Гитлера

Она направилась прямо к Николаю, настороженно всматриваясь в него. Вдруг лицо ее расплылось в широченной улыбке, показавшей дыры от выбитых зубов.

— Ой, Колька! Умереть — не встать! Как ты нашел меня, красавец? — воскликнула она и, подавшись вперед, развела руки, ожидая встречных объятий, чему не помешала даже банка с пивом.

Николай отшатнулся от нее, подумав, что у алкашки не все в порядке с мозгами.

— Да Галина, я! Галя Бачурина! Ты что не узнал меня? — разочарованно опустила тетка руки с глубокой траурной каймой под ногтями на желтых, прокуренных пальцах. Видимо, она поняла, что долгожданных обнималок не будет. — Мы же с тобой в шестом классе за одной партой сидели…

Только сейчас до Николая дошло, кто перед ним стоял. Да, эта затрапезная тетка, еще молодая, но уже с отвисшими, как у бульдога, щеками женщины в преклонном возрасте, действительно когда-то была его соклассницей. И он когда-то на самом деле просидел с ней почти год за одной партой, хотя имя и фамилию к этому моменту он уже и не помнил. Девица попала в их класс после того, как ее в который раз оставили на второй год. Тогда ей было лет четырнадцать, а Николаю — одиннадцать, и ее подсадили к нему из-за того, что более никто ей не подходил по росту. Правда, помнится, досидеть вместе им тот год так и не довелось — ее отчислили весной по банальной причине — шалая дылда забеременела.

— Так ты ко мне или как? — поостыв от холодноватого молчания Николая, спросила Галя.

— Я к Дагбаеву, но…

— Ты и его знаешь? Так поканали — он здесь, пивком отметим!

— Вот что, Галя… — замялся Николай. — Туда пока нельзя…

— Да чегой-то нельзя — это моя халупа!

Она толкнула дверь. Секунды ей хватило, чтобы понять, что там произошло.

— Убили! Убили-и-и! — истошно заголосила она, тряся головой, из которой густо посыпалась перхоть.

Авоська вывалилась из ее рук, банка разбилась, и брызги пива окатили Николаю брюки. На шум вбежал Володя.

— Что тут происходит? — выпалил он.

— Дагбаев мертв. Надо милицию вызвать, — сумрачно отозвался Николай.

В это время Галина, хотела было заскочить в комнату, но Николай бесцеремонно придержал ее за шиворот:

— Убили, не убили — милиция разберется. А до ее приезда туда нельзя.

Васильев оттеснил тетку и, заглянув в комнату, присвистнул.

— Вот тебе, бабушка, и юрьев день! — проговорил он, покачивая головой.

— Эй, деловые, выпить есть? — вдруг перестав голосить, спросила Галина, обращаясь сразу к обоим. — Что-то трясет меня, фраера, помянуть надо.

— Вова, побудь тут с ней, последи, чтобы не заходила в комнату. А я пойду вызову милицию.

— А выпить-то дадите? — не унималась Галина. — Горе-то какое! Никак на меня блудняк навели!

— Вот следователь приедет, все расспросит, тогда и дам тебе пятерку на пузырь.

Галина пыталась что-то возразить, но Николай не стал ее слушать и стремительно вышел на свежий воздух. Когда он был тут в прошлый раз, то заметил телефон-автомат на торце стоящей поперек барака пятиэтажки и направился прямо к нему. Он набрал номер Мальцева и все ему вкратце рассказал. Тот пообещал немедленно выехать.

И, действительно, минут через двадцать к бараку подъехал милицейский «УАЗик», из которого вышли Мальцев и с ним еще два, сопровождавших его, человека. К вящему неудовольствию Васильева, капитан попросил пока никого не уходить.

Мальцев и компания, теснясь в узенькой комнатушке, осмотрели все внутри и начали свою рутинную работу с фотографированием, сбором криминалистических материалов и прочим. Тем временем, помощник следователя, паренек лет двадцати пяти, с дебильной рожей малолетнего дауна, в форме лейтенанта милиции, начал опрос свидетелей, что-то записывая при этом в блокнот. Он хотел было начать с Николая, но Мальцев, сказал ему, что сам допросит его, а лейтенанту велел сначала еще раз внимательно осмотреть помещение. Он вывел Николая из барака и попросил его рассказать все еще раз в подробностях.

— Я все понял, — задумчиво произнес Мальцев, когда выслушал Николая. — Скажите, Николай, ведь ваша жена, кажется, спортом занимается?

— Ничего подобного, — возразил Николай, не уловив, куда клонит следователь.

— А мне достоверно известно, что она была чемпионкой Ленинграда по плаванию брассом, а потом чемпионкой Новосибирской области.

— Да когда это было? — еще до ее беременности.

— Но ведь она и сейчас ходит в плавательный бассейн «Нептун»?

— Ну, посещает, два раза в неделю, форму поддерживает.

— Вот именно поддерживает, — сказал следователь и, прищурившись, посмотрел на Николая проницательным взглядом, который вызывал у того раздражение. — Пловцы и пловчихи, в том числе, очень сильные физически люди. Чтобы справиться со врослым мужиком и залить в его глотку столько спирта — нужна сила…

— Анатолий, не тяните кота за хвост, скажите мне прямо — вы опять подозреваете Ксению? — вновь вскипел Николай.

— Все станет более-менее понятно после полного исследования данного преступления. Но я уже объяснял вам, мы обязаны проверить все версии.

— Все версии? Вы говорите — все версии? Да я вижу у вас пока только одну версию, которая гроша ломаного не стоит! И потом, вы уверены, что это именно преступление? Дагбаев был алкоголиком, мог не рассчитать дозу, вот и сгорел. Тем более, учитывая его возраст и то, что пил он голимый спирт. Вы лучше Ксению ищите — она в опасности! Я уверен.

— Мы и ищем.

— Вот и ищите, ети вашу мать! — в сердцах воскликнул Николай.

— Не кипятитесь, Николай, поверьте, мы делаем все, что в наших силах. Вы лучше вспомните поточнее, во сколько вчера Вам звонил Дагбаев?

— В 16–32, куда уж точнее, на автоответчике фиксируется время звонка.

— Хм, а смерть Дагбаева наступила вскорости после этого — примерно в 17–00 или чуть позже, — обхватив подбородок ладонью, задумчиво произнес следователь. — Так считает наш криминалист, но экспертиза точно покажет.

— Я свободен?

— Да-да, конечно. Я вас скоро опять вызову. Может, даже уже сегодня позвоню, это как криминалисты сработают. Я их потороплю.

Николай вернулся в барак. Там помощник следователя, прислонившись плечом к стене, опрашивал Володю, стоящего перед ним со скрещенными на груди руками. Галина, мучимая страхами и похмельем, понурив нечесаную голову, елозила на табуретке возле открытой двери комнаты напротив, ожидая своей очереди допроса. В самой комнате, чистенькой и бедно обставленной, прямо за ее спиной на такой же табуретке сидела бабулька в платочке, которую Николай вчера видел выглядывающей из окна. На ее коленях дремала рыжая кошка. Бабуся клевала носом, на кончике которого потихоньку набухала мутная капля, готовая вот-вот сорваться.

— Можно мне друга на пару слов, я уезжаю, — обратился Николай к милиционеру.