Зуфар Фаткудинов - Тайна стоит жизни

— Их надо будет расшифровать на месте, — сказал Нурбанов. — Большинство этих цифр указывает на местонахождение замаскированных дверей и тайных комнат, находящихся глубоко под землей. Тут целый подземный замок с изолированными для непосвященных коридорами. Одним словом, этот перстень — ключ к подземельям Волжского монастыря, к его тайнам.

— Не случайно о загадочности перстня говорил и атаман Мефодий, — напомнил Стеклов. — Надо полагать, и сокровища отца Викентия где-то упрятаны в подземных тайниках. Часть золота прихватила с собой эта особа...

Утром возобновили допрос шпионки.

Нурбанов поинтересовался ее фамилией. Задержанная назвалась Шарафетдиновой — бухгалтером кирпичного завода.

Устроили ей очную ставку с Метелевой. Когда Метелева увидела Шарафетдинову, она поразилась:

— Господи, святая богородица!.. — Мария Петровна опустилась на стул. — Да никак... квартирант мой ожил... Как же это?..

— Это провокация! — вскочила с места шпионка. — Я ее и в глаза никогда не видела. Я женщина, а не мужчина.

Метелева, ничего не понимая, смотрела на происходящее.

— Да неужто это не Анатолий Сергеевич Постнов? — растерялась она. — А ведь так похожи...

Нурбанов попросил ее назвать особые приметы бывшего квартиранта. Метелева вспомнила о существовании родимого пятна на левой руке.

Женщина махнула рукой:

— Уведите старуху. Я расскажу...

Она призналась, что жила на квартире у Метелевой под именем Постнова, снабженца из Магнитогорска, но пыталась отрицать свою шпионскую деятельность. Выдавала себя за воровку, которой случайно достался перстень. Стреляла из браунинга в целях самообороны. Убивать никого не хотела. Это случайно...

Спокойно слушавший этот рассказ Нурбанов неожиданно прервал ее:

— Хватит врать, Волковская...

Она замерла, не в силах произнести ни слова. Лицо покрылось желтоватыми пятнами, как у мертвеца.

Полковник будничным голосом тихо спросил:

— Наталья Викентьевна, где был убит ваш брат, атаман Мефодий?

— В Астрахани, — не задумываясь, ответила та.

— Значит, это вы бывали у него на конспиративной квартире?

Волковская отрешенно кивнула головой.

— Поручика Шергина знали?

Шпионка вдруг вся подобралась, глаза ожили:

— Так вот кому мой брат обязан своим провалом. Мразь! Я так и чувствовала... Тогда вы все знаете, — упавшим голосом произнесла она. — Это немыслимо: Шергина нашли! — Она обхватила голову руками. — Единственный человек, кто знал...

Волковская рассказала, что перстень перешел ей от брата накануне его гибели. До революции она была актрисой Императорского Казанского театра. Отсюда и искусство перевоплощения.

— Кличку Мефодий вы в память брата взяли? — спросил Нурбанов.

Шпионка дернулась всем телом и отрицательно закачала головой.

— Стало быть, вы — Тринадцатая, и в склепе ваша рация?

— Да. Я радистка.

— Тогда поясните, что означает в радиограмме: «Используйте перстень».

— Это команда радисту свертывать свою деятельность. Иначе говоря: исчезнуть.

— Как и кому вы передавали расшифрованные донесения? Кто вам их приносил?

Волковская немного подумала и начала:

— Я получала сведения через тайник, находящийся под лавкой во дворе монастыря. А зашифрованные радиограммы оставляла в тайнике на кладбище, недалеко от склепа.

Она подробно рассказала о местонахождении его.

— А если срочное донесение для резидента, то есть для Мефодия? — Полковник встал и снял трубку телефона. — Ведь бывают в разведке срочные приказы резиденту из центра.

Все ждали, что скажет Волковская.

Она мучительно думала: дошло ли ее предупреждение об опасности до Варева? Сумел ли он скрыться?

Тем временем Нурбанов распорядился по телефону привести к нему арестованного из камеры № 6.

— Ну, так как? — повторил свой вопрос полковник, усаживаясь на стул.

— Я звонила Рассохину в Светловолжск...

— Значит, он и есть резидент?

Волковская кивнула головой.

Нурбанов понял ее ход. Если Варев не получил сигнала, то он поймет, что к чему, пока контрразведка будет заниматься его соседом. Волковская не теряла надежды, что Варев еще не раскрыт. А если он скроется, значит, можно будет о многом умолчать, иначе преподнести события и факты и все свалить на Варева.

— Куда ваш отец девал золото? — спросил Стеклов.

Волковская заявила, что он не был богатым человеком. И ни о каком золоте она ничего не знает. Что касается золотых монет найденных при ней, — это все, что досталось от отца.

Дверь открылась — на пороге появился Варев. И снова Волковская окаменела, как при очной ставке с Метелевой.

— Нервы сдают, Наталья Викентьевна, — произнес Галямов. — Очень вредную профессию избрали.

Поняв, что дело проиграно, Варев сразу же заявил:

— Шарафетдинова — она же Постнов, резидент по кличке Мефодий. Я был подчинен ей в тридцать девятом году.

— Клевета! — вскричала Волковская. — Это я ему была подчинена! Это он резидент! Кличку ему дали исходя из его отчества. Варев — матерый шпион и убийца.

Оба агента топили друг друга, стараясь во что бы то ни стало спастись.

Варев заявил, что по ее приказу ездил в Москву и встречался с агентом в метро Маяковская под куполом, где изображены три парашюта.

Волковская кричала, что это она ездила в Москву и встречалась с человеком, который держал в руках книгу Дашковой. Он передал ей рацию.

«Значит, 3 — М, как значилось в одной из шифровок, — это Москва, метро Маяковская, — подумал Нурбанов. — Ну что ж, примем по этим сведениям необходимые меры. Задержим и того агента, передавшего рацию».

Стеклов непонимающе смотрел на препирательства агентов.

Нурбанов нажал кнопку — вошел дежурный офицер.

— Тринадцатого увести.

Варев и Волковская встали.

— А вы, резидент, останьтесь, — обратился Нурбанов к женщине.

— Это ошибка! Не я Мефодий. Это же мужское имя. Как вы этого не поймете?!

Когда Варева увели, Нурбанов сказал:

— Мне было не совсем ясно до вчерашнего вечера, гражданка Волковская. Дело в том, что резидент обязательно должен был находиться в монастыре. Судите сами. О том, что за агентом Шугаевым ведется наблюдение, стало известно вам позавчера ночью, то есть после того, как вы нарвались на засаду во дворе монастыря. И буквально через час с небольшим, точнее — в 1-20 ночи, в центр полетела шифровка о том, что Купец провален. За час-полтора вы не смогли бы связаться с резидентом, если бы он находился вне монастыря. Ведь нужно было еще составить шифровку, добраться до рации, развернуть ее на кладбище и передать. Для этого нужно около одного часа.

Полковник встал и начал медленно ходить.

— Шифровка подписана Мефодием. Вы прекрасно знаете, что в разведке радист не может подписываться за резидента. А раз так — резидентом могли быть вы или некто Григорин. Но Григорина в эту ночь в монастыре не было. Он оказался спекулянтом средней руки. К тому же ваши письма, отправленные ночью из поселка, тоже подтверждают эту мысль. Вот так-то!