Фиона Маунтин - Бледна как смерть

Уже восемнадцать фунтов. Но теперь они, по крайней мере, двигались. Первое время, приезжая по делам в Лондон, Наташа не переставала удивляться: люди постоянно находятся под гнетом времени и расстояний, и при этом можно запросто увязнуть в автомобильной пробке, наблюдая, как счетчик отщелкивает фунты.

С тех пор как Наташа стала независимым исследователем, эта проблема волновала ее. В Геральдической палате она выполняла исследования в рамках контрактов: чиновники палаты контактировали с клиентами, занимались счетами, собирали комиссионные. Аналогичная система действовала в «Поколениях». Наташа выработала свою собственную систему и ненавидела получать деньги от клиентов, если считала, что сделала работу недостаточно хорошо.

У Адама было единственное требование – найти Бетани, и пока это ей не удалось. И теперь она сидит и смотрит, как улетают восемнадцать, нет, двадцать фунтов стерлингов, хватаясь за соломинку и, возможно пытаясь загладить свою вину (свое увлечение Адамом), удваивает усилия, чтобы найти его подругу.

Она надеялась, что у нее найдется достаточно мелочи и что водитель примет чек, если, конечно, чековая книжка у нее с собой. Она открыла сумочку, пошарила внутри. Освещение в салоне было скудным, поэтому она ничего не нашла. Свэйн-Лэйн была похожа на деревенскую дорогу, мрачную, темную и извилистую, освещенную парой уличных фонарей. Ни домов, ни магазинов, ни машин. Только кладбище тянется по обе стороны.

– Длинный путь, чтобы приобрести букет цветов, – пошутил водитель на сочном кокни.

Он протянул назад руку, открыл разделительное стекло, звуки музыки кантри проникли в салон.

– Вас не пустят на территорию. Слишком рано, – проговорил он, не оборачиваясь, внимательно глядя на дорогу.

Он говорил о кладбище, предполагая, что его ранний пассажир хочет положить цветы на могилу.

– Вы не знаете, который час?

Он глянул на часы:

– Около восьми.

Это было сказано с ноткой предупреждения, на тот случай, если бы она настаивала на том, чтобы приехать сюда быстро.

– Это здесь? – спросил он через некоторое время, бросив на нее взгляд в зеркало заднего вида.

Наташа увидела расписанную красками вывеску. «Цветочный магазин Хайгейт».

– Да, большое спасибо.

Витрина магазина была выполнена в виде эркера, как в старинных кондитерских, заполненного корзинами и вазами с цветами. В помещении горел свет, но табличка на двери была перевернута в сторону «Закрыто».

Не обнаружив на двери звонка или дверного молотка, Наташа тихонько постучала костяшками пальцев в стекло круглого окошка. Осмотрела выставку в витрине эркера. Необычный магазин. Вместо ярких желтых, красных и синих цветов приглушенные цветовые гаммы, сделанные со вкусом выставочные гирлянды и букеты. Все указывало на близость кладбища. Цветы для могил и похорон вместо цветов для возлюбленных и свадебных букетов.

Дверь открыла колоритная женщина, которая выглядела немногим старше сорока. Высокая, широкоплечая, с длинными, ярко выкрашенными хной волосами, она была одета в широкую юбку всех цветов радуги, на руках и в ушах позвякивали серебряные кольца.

– Извините, что побеспокоила вас. Не могли бы вы уделить мне пару минут? – обратилась к ней Наташа. – Я кое-кого разыскиваю.

– Все мы кого-то ищем, – улыбнулась женщина.

Она посторонилась, пропуская Наташу внутрь. Дверь позади нее закрылась под нежный перезвон колокольчиков. В магазине витали пьянящие ароматы летнего сада.

На деревянном прилавке стоял маленький стеклянный кувшинчик с букетиками фиалок.

Наташа представилась, женщина протянула ей руку.

– Рози, – сказала она. – Созвучно ассортименту, но это мое настоящее имя.

Который раз она это говорила?

– Чем могу быть полезна?

Наташа протянула ей фотографию Бетани.

– Мне хотелось бы выяснить, работала ли здесь эта девушка?

Рози посмотрела на фотографию, потом на Наташу, и выражение ее лица неожиданно стало настороженным.

– Вы из полиции?

Это было сказано скорее утвердительно, чем вопросительно. Наташу не удивляло, что ее расспросы воспринимаются именно так.

– Нет, нет. Я – специалист по генеалогии.

– Понимаю, извините. – Рози еще раз посмотрела на фотографию. – Бетани ушла месяц назад, или около того.

Наташа ощутила, что ее губы растянулись в широкой улыбке. Рози улыбалась в ответ, и Наташа поняла, что ее реакция должна была создать у Рози впечатление, будто Бетани – ее давно потерянная родственница. Может, именно поэтому на смену улыбке пришло тревожно-неодобрительное выражение, когда Наташа задала следующий вопрос:

– Вы не могли бы назвать ее полное имя?

– Маршалл. Бетани Маршалл.

Значит, Бетани лгала и своей сотруднице.

– Вы не знаете, где она живет?

Женщина теперь смотрела явно настороженно.

– Я не уверена...

– Конечно, неправильно давать адрес сотрудника каждому, кто об этом попросит. Я знаю.

Рози улыбнулась, обезоруженная.

– Да, это так.

Наташа до конца не понимала, почему тревоги человека, высказанные вслух, оказывают такое благотворное воздействие. Но Рози уже нагнулась к полке под прилавком и достала толстую черную книгу, похожую на гроссбух.

– Я сделаю вот что. Ее данные должны быть записаны в расчетной книге. Мы платим работникам раз в неделю, чеком, или, как в случае Бетани, наличными; она сказала, что у нее нет банковского счета. Здесь должен быть записан номер телефона. Я позвоню и спрошу у нее, не возражает ли она, чтобы я дала вам ее адрес. Сейчас. – Рози что-то записала на листке блокнота. – Конечно, прошло около месяца с тех пор, как она уволилась. Она могла переехать. Телефон в задней комнате. Я мигом.

Она закрыла книгу, положила обратно.

Удивляясь тому, что Рози не взяла ее с собой, Наташа перегнулась через прилавок, достала книгу и положила ее перед собой. Пролистала записи на четыре, потом на пять недель назад. «Бетани Маршалл, 14 Четмэн Плейс, Лондон, Е17».

Она быстро вернула гроссбух на место. Абсурдность ситуации вызвала у нее улыбку.

Послышались шаги Рози.

– К сожалению, безрезультатно.

Сюрприз, сюрприз!

– Спасибо за то, что попробовали.

Бетани назвалась вымышленным именем. Неудивительно, что и адрес она дала неправильный. Это было так же очевидно, как и фамилия, которую она выбрала. Она частично перевоплотилась в личность автора дневника, а что касается адреса – она назвала квартиру, в которой Россетти и Лиззи жили во время своего короткого злополучного брака, квартиру, в которой Лиззи умерла, квартиру, где Россетти положил книгу со стихами в ее гроб. Четмэн Плейс, Блэкфраерс.

– Не понимаю, почему она ушла из магазина, – сказала Рози. – Она работала всего два месяца, по шесть часов в день. Просто однажды пришла после обеда и попросила взять ее на работу. Так получилось, что мне не хватало пары рук, поэтому я сразу ее взяла. Потом однажды вечером она сказала, что больше не придет. Так-то вот. Хотя, надо сказать, ей приходилось преодолевать большое расстояние, чтобы приезжать сюда по утрам.