Фиона Маунтин - Бледна как смерть

Бетани поглядела на Адама, который стоял возле стойки и расплачивался за выпивку.

– Он ничего об этом не знает... Пообещайте, что вы не скажете ему о моей фамилии.

– Конечно.

– Так будет лучше, – сказала она решительно.

Люди меняют свою фамилию по разным причинам – если скрываются, если сделали что-то позорное, совершили преступление или стали свидетелями какого-либо происшествия и теперь боятся быть обнаруженными. Какой бы ни была причина, они стремятся забыть о прошлом. Наташа чувствовала, что Бетани никак не попадает в эту категорию. Она поставила свой стакан.

– Послушайте, с вами все в порядке?

Бетани заставила себя улыбнуться.

– Все хорошо.

Адам приближался к ним.

– Этот вопрос звучит действительно странно... – Она осеклась.

– В моих правилах задавать странные вопросы, – ответила Наташа. – Верьте мне.

– Как вы думаете... возможно ли... ну, что на некоторых семьях лежит проклятье?

Наташа задумалась на секунду – не потому, что не была уверена в ответе, а потому, что ее беспокоила подоплека вопроса. Ей не хотелось давать девушке напрасную надежду, но не хотелось и нагонять страх.

– Иногда, – произнесла она осторожно. – В той или иной степени.

Она хотела объяснить, но Адам со стуком поставил свое пиво на стол, и Бетани сделала явную попытку сменить тему, спросив, насколько далеко можно продвинуться в прошлое.

– Все зависит от того... – начала было Наташа и осеклась.

Адам не побеспокоился взять другой стул, а плюхнулся на маленькую скамейку возле нее. Она попыталась не обращать внимания на его худое бедро, сдавившее ей ногу, хотя на самом деле она была зажата так сильно, что не могла бы подвинуться ни на дюйм. Он делал вид, что не слушает их разговор, хотя явно был заинтересован.

– В общем, если у семьи был земельный участок, записи велись веками, – закончила Наташа.

– Как много времени это займет?

– Можно добраться до пра-пра-пра-родителей в течение месяца или около того.

Бетани понадобилось мгновение, чтобы осознать услышанное.

– Зачем люди хотят это узнать, как вы думаете?

Было странно слышать этот вопрос от человека, который проявляет интерес к прошлому.

– По разным причинам. Полагаю, что большинство хочет узнать, кто они есть на самом деле.

– Всегда ли это хорошо?

В глазах девушки мелькнул страх. Подобные чувства Наташа всегда четко улавливала.

– Я думаю, иногда это может здорово помочь.

– Продолжайте, – презрительно усмехнулся Адам. – Хороший способ добывать байки для развлечения своих сотоварищей по пабу. Например, вы можете похвастаться тем, что вашего давным-давно умершего дядюшку упекли в тюрьму за то, что он украл буханку хлеба. Какая, в конце концов, разница, чем занимался ваш пра-пра-прадедушка при жизни?

– О, я не знаю, – с улыбкой сказала Наташа. – Как говорится, привидения не отбрасывают тени, но на самом деле их тени – самые длинные.

– Что это значит?

– Синдром предков. – Она бросила короткий взгляд на Бетани. – Смысл в том, что все происходящее в твоей жизни – аварии, болезни, твои страхи и отношения с людьми – заложено в тебе при рождении, является расплатой за то, что происходило с твоими предками много лет назад.

– А мне нравится, – хихикнул Адам. – Выдержано в духе средневековья. Дайте-ка пофантазировать. Единственный способ изменить ход событий – понять, что было тому причиной. Прекрасная партия генеалогического товара на продажу, если вам интересно мое мнение.

Наташа повернулась к нему.

– Срабатывает всегда.

Бетани допила вино и поставила на стол пустой стакан.

– Я позвоню вам, наверное, после Рождества.

– Когда угодно. – Наташа была уверена, что она никогда больше не услышит Бетани. Очень жаль. Девушка ей понравилась, она была заинтригована. Кроме того, она инстинктивно чувствовала, что Бетани нуждается в помощи. Наташе всегда было трудно устоять перед этим соблазном. Но ведь в такой ситуации помощь могла быть расценена как вмешательство в личную жизнь – все зависело от точки зрения, которую ты выбираешь.

Адам допил второй бокал пива и встал.

Направляясь к двери, Наташа кивком головы попрощалась с хозяином гостиницы. Она посторонилась, пропуская вперед Адама, который устремился к автомобильной стоянке.

– Вы собираетесь вернуться в Лондон? – спросила она Бетани, когда они немного отстали.

– Мы останемся у друзей Адама в Оксфорде, пока не закончится выставка, – она говорила быстро, как будто не хотела обсуждать эту тему. В ее голосе не было ни капли энтузиазма. Она прижала волосы к ушам, защищаясь от сильного ветра. – Вы действительно считаете, что можно унаследовать ненависть?

– Это не более чем теория. Но она имеет смысл и определенно помогает объяснить, почему в некоторых семьях происходит больше трагедий, чем они этого заслуживают.

– Как?

– Допустим, если ваш предок стал жертвой ужасного преступления или несчастья, то вы почти ждете, что подобное может случиться и с вами. И поэтому по достижении того же возраста или с приближением какой-либо конкретной даты вы начинаете неоправданно рисковать, пребываете в депрессивном, подавленном состоянии, или сопротивляемость вашего организма болезни резко снижается... – Она видела, что привлекла внимание Бетани. – Когда подобная трагедия случается снова, это воспринимается как проклятие, но на самом деле речь идет о накликанной беде.

«Лянча» была всего в нескольких шагах, и Адам уже сидел за рулем. Наташа остановилась, повернулась к своему темно-синему «Санбиму-Элпайн».

– Случается, человек даже не знает ничего о том, первом, событии. Допустим, если в роду кто-то разбился, упав с крыши дома, страх высоты может передаваться через поколения. Или чувство стыда, даже если его причина хранилась в тайне или была забыта.

– Я понимаю, что вы имеете ввиду, – произнесла Бетани так, что Наташа пожалела, что вообще начала этот разговор.

Деревня Сноузхилл соответствовала своему названию. По мере того как Наташа продвигалась к Котсволдсу, маленькие белые хлопья все чаще летели навстречу фарам «Санбима». Поселок был расположен высоко в горах, поэтому на него часто обрушивалась непогода, на несколько дней отрезая от внешнего мира. Снег обычно долго лежал в расщелинах гор, хотя в округе таял без следа. Можно было спуститься в долину и увидеть зеленые пастбища, цветущие примулы и нарциссы, хотя в Сноузхилле по-прежнему стояла зима.

Наташин коттедж находился в конце короткой улочки, застроенной в семнадцатом веке. Больше всего ей нравилось, что внутри не было ни одной прямой линии: волнообразные потолки с низкими балками, толстые искривленные стены, крошечные косые окна и перекошенные скрипучие полы. Он назывался Садовым тупиком, хотя вокруг дома в помине не было никакого сада. Однако из окон верхнего этажа, выходящих на юго-запад, были видны Литтлвордский лес и долина Эвешэм, и Наташе нравилось думать, что кто-то выбрал для своего дома такое название, потому что весной ему нравилось любоваться облаками цветов на диких фруктовых деревьях, которыми когда-то славилась долина. И дом, и деревня идеально ей подходили. Ей нравились маленькие старинные поселенья, где можно прикоснуться к вечности и почувствовать свою причастность к происходящему.