Далия Трускиновская - Труп-невидимка

– Не глупости, а чистая правда! И сказала мне ее Елизавета Григорьевна Шишкина! Твоя ненаглядная Лизанька! Которая проживает в Сокольниках на Маленковской улице! Вот ради кого ты хочешь бросить меня, свою жену, которая так тебя любит!

На лице Михаила промелькнуло плохо скрытое беспокойство, но он нашел в себе силы засмеяться. И смеялся довольно долго.

– Господи, родная, да у Лизки климакс в мозгах, – сказал он и повторил удачный диагноз. – У нее климакс в мозгах. И потом, ну зачем мне эта старая галоша, когда рядом такая красавица, как ты!

Прозвучало не слишком убедительно. Можно сказать, от этих слов повеяло классическим враньем блудного мужа. Они, гады, умеют задавать риторические вопросы! Мой второй тоже все вопрошал: ну зачем мне эта старая ведьма, когда у меня есть ты? Я не знала, что ответить, и соглашалась. А потом оказалось, что старая ведьма имеет несомненные преимущества…

– Нет уж! – взвизгнула Лена. – Больше ты меня не обманешь! Говорю же, я все знаю! У Лизки денег немеряно! Мою дачу ты продал, больше у меня ничего нет! А у нее!..

– Ну, милая, – забормотал Михаил, – не нервничай так, не нервничай, не нервничай…

– И психоаналитик ты хреновый! – мстительно заявила она. – Теперь ты у меня в руках!

– Леночка, – неожиданно спокойно ответил Раймондюкас. – Возьми себя в руки, пойдем, в машине есть аптечка, я дам тебе рудотель, выпьешь, успокоишься, я дам тебе рудотель, выпьешь, успокоишься…

– Никаких лекарств из твоих рук! – завопила Леночка на весь лес.

И стал делать руками пассы.

– Нет, нет, я знаю этот твой рудотель… – бормотала Леночка. – Ни за что, никогда… никакого рудотеля…

И сделала жест, словно бы прося о помощи кого-то незримого в лесной чаще.

Я посмотрела в ту сторону и увидела клюв.

Моя страусиха отвязалась от ели и, заразившись от меня любопытством, внимательно следила за супружеской сценой. Особенно ее заинтересовали пассы. Она даже стала кивать, примерно так же, как успокоенная Леночка.

Я ужаснулась – что мне теперь делать с загипнотизированной птицей?

Михаил между тем вел Леночку туда, где были привязаны их страусы.

Временно оставив в покое свою красавицу, я последовала крадучись за ними. Я хотела наконец узнать, как они управляют страусами. Судя по всему, Раймондюкасы были здесь частыми гостями и разбирались в тонкостях верховой езды.

Подсадив обалдевшую жену, он сам вскарабкался на страуса. Тут Леночка немного опомнилась.

– Не возьму из твоих рук никакого рудотеля! – на весь лес закричала она. – Это у тебя любимое средство! Я знаю!

Рацмондюкас взял за поводья страуса супруги и подпихнул своего под брюхо каблуками. Птица, которой, видно, не понравился шум, хватанула его клювом за сапог. Раймондюкас взвыл и попытался сделать то самое, до чего я додумалась инстинктивно, – придушить страуса. Его руки наверняка были сильнее моих, но и птица оказалась не слабой. Она подскочила и скинула с себя наездника, а пока он еще был в воздухе, наподдала ему крепкой и широкой лапой. Психоаналитик улетел в овраг…

Обычно я прихожу на помощь тем, в ком вижу своих будущих персонажей. Не скажу, что это мой постоянный принцип, скорее я действую, исходя из практических соображений. Если они раньше времени переломают себе руки-ноги и окажутся в больницах, то чьи же трупы я буду извлекать и ванных, сейфов, мусорных контейнеров, холодильников и чужих постелей?

Но в Раймондюкасе я почуяла убийцу!

Законы жанра таковы, что убийцу никакая зараза не берет до последней страницы, где на него надевают наручники. Поэтому я твердо знала, что психоаналитик останется цел и даже невредим. Ведь ему еще нужно отравить жену рудотелем, чтобы она не мешала его роману с богатой Елизаветой, живущей в Сокольниках.

Так что я была уверена в его полной неприкосновенности – чего о себе не сказала бы. Моя страусиха вдруг принялась сгребать лапами хвою и изготовила кучу, достающую мне до талии. А потом неожиданно захлопала крыльями.

Я ахнула – не хватало только, чтобы вслед за свекром спятила породистая птица! То, что с сумасшедшей страусихой у Галки с Лешкой будет море проблем – это бы еще полбеды. Вся Москва узнает, что помутнение рассудка случилось у бедного пернатого после контактов со мной! И ведь наверняка кто-то сморозит, что бедная птичка не иначе как пыталась читать мои детективы… Я этох критиков знаю! Так и норовят ущипнуть!

– Ну, хорошая, ну, умница, пойдем домой! – обратилась я к обезумевшей птице и даже осмелилась подергать ее за поводья. И еле увернулась от клюва.

Потом страусиха несколько раз подпрыгнула и вдруг уселась на кучу, поджав длинные ноги. Всем видом она показывала, что никуда отсюда не уйдет. А если ее попытаются сдвинуть с места – будет отбиваться до последней капли крови.

Делать нечего – приходилось оставить верховую птицу в лесу и бежать к зхозяевам с неприятной новостью. И кто только додумался использовать страусов в качестве верховых животных!

Я решительно зашагала по тропе, которой приехала сюда. Вдруг за спиной раздались странные звуки – то ли всхлип, то ли хрип, и все это – на грани идиотского хохота. Я обернулась и увидела стоящую на куче по колено в хвое страусиху. У ее ног что-то белело…

Подбежав, я увидела яичко. Хорошее такое яичко, действительно на завтрак всей семье.

Я попыталась взять яйцо, но страусиха отгоняла меня. Судя по всему, она собралась его высиживать прямо тут в осеннем лесу.

Нет, я помню, что пишу детектив, а не очерк из жизни одомашненных страусов в среднерусской полосе. Поэтому я обойдусь без подробностей моего со страусихой конфликта вокруг яйца. Скажу лишь, что в Тарелкино я пришла пешком и с большим трудом объяснила, где оставила наседку.

Все-таки большие деньги к чему-то обязывают. Вот, скажем, раньше я в свободное время на пляже загорала, мороженое ела, с подружками болтала. А теперь приходится заниматься престижными видами спорта. Страусы еще как следует в моду не вошли, но когда начнутся бега на ипподроме – вся Москва в Тарелкино рванет. К тому времени нужно освоиться с этими пернатыми вредителями. А то что знакомые миллионеры подумают? Особняк, скажут, шестиэтажный отгрохала, а с паршивым страусом справиться не может!

Когда я наконец поела и сидела в гостиной, слушая Галку, мне пришло в голову, что нужно заблаговременно приобрести с десяток собственных страусов. И самой угощать гостей верховыми прогулками по Вилкину. Вовсе это неправда, что богатство портит человека. Нет, большие деньги делают людей свободными, добрыми и щедрыми. Просто в коммунистические времена материальное благополучие не поощрялось, вот и придумали расхожую истину: богач злобен и неприятен. А посмотреть хотя бы на меня – какая же я, Яшенька Квасильева, злобная и неприятная? На самом деле нет никого злее, чем бедняк, вынужденный каждый день сражаться за кусок хлеба. Как ему быть добрым, если на лавках сидят опухшие от голода дети, а у пустой кастрюли стоит в истерике весящая тридцать восемь килограммов жена… Это я не про Освенцим, это я про коммунизм.