Далия Трускиновская - Труп-невидимка

Я вошла и увидела поле боя. Перевернутая мебель, полуобрушеннвй балдахин, а главное – лужа крови, в которую свисает кружевное покрывало с кровати. Настоящей крови!

Я огласила криком окрестности… нет, не окрестности. Я огласила криком дом. Вот оно – тело! То есть, вот оно – отсутствие тела! Блин! Я же тут за все дверные ручки хваталась! И все соседи доложат следователю, что сюда входила Яша квасильева!..

Кое-как справившись с собственным криком (меньше двух минут я обычно не кричу, у меня хорошие легкие), я схватила Елизаветин телефон. Только бы Запердолин был на месте!

Через час роскошную квартиру было не узнать. Повсюду по-хозяйски разхаживали люди в грязных ботинках, равнодушно выполнявшие привычную работу. Они нашли шнур от бандахина, за который цеплялась окровавленными руками Елизавета, они нашли и следы в коридоре – убийца доставил тело до двери волоком, возможно, на лестнице его ждали, потому что ступени были без единой капли крови.

Мы с Леонардом Леонардовичем сидели на кухне. Полковник Запердолин – наш самый лучший друг, можно сказать, брат. Знакомы мы с тех времен, когда я преподавала ему русский язык и литературу… ой! Если я и старше его, то совсем ненамного, и вообще Ленька Запердолин был второгодником, в каждом классе по три года сидел, вот…

Потом он окончил Академию МВД. Как это произошло – ума не приложу.

Много воды утекло с тех пор. Из веселого, худого, кудрявого капитана Запердолин превратился в крайне серьезного лысого толстого полковника. Впрочем, и я не помолодела, хотя никто не дает мне сейчас больше тридцати пяти. Запердолин, правда, неоднократно обещал дать мне пятнадцать, и добавлял: «строгого режима и без права переписки». Но это когда я завершаю очередное следствие, и каждый день всплывают новые трупы. Как будто я лично их на тот свет отправляю! Я не виновата, что вокруг меня по меньшей мере дважды в месяц клубятся покойники!

Леонард Леонардович не раз выручал меня и моих домашних из всяческих неприятностей. Именно он примчался на помощь, когда меня повязали в мужском прикиде, при фальшивой бороде и с сумкой динамита. У меня просто выработался условный рефлекс: случилась беда – звони Запердолину! Он не бросит!

Когда он во главе своей бригады ворвался в квартиру, я бросилась к нему с воплем:

– Я знаю, кто убийца!

Но Запердолин даже не поморщился. Естественно – он привык. Он дважды в месяц от меня этот вопль слышит.

Полковник взял меня в охапку и уволок на кухню, чтобы я не мешала бригаде советами. Это со мной бывает – так ведь и советы-то хорошие!

– Однако покойная Шишкина не нуждалась, – спокойно констатировал полковник, распахивая кухонные шкафчики. Хочешь кофейку?

– Какой кофеек?! Говорю же тебе – я знаю, кто убийца!

Я рассказала Леонарду Леонардовичу о странном завещании Елизаветы.

– Раймондюкас – не дурак! Он прекрасно понимает, что на следующий же день могло быть написано другое завещание, что эта бумажка ненадежна, как курс доллара после иракской войны! А он у нас дяденька жадный. К тому же, он был любовником Лизы и имел ключ от квартиры. Обрати внимание – дверь не взломана! Он единственный заинтересован в ее смерти!

Я катила бочку на Раймондюкаса не просто так. И умалчивала о появлении Данияр-бея в моем особняке тоже не просто так. Мне нужно было, чтобы Запердолин велел проверить алиби Раймондюкаса. Тут-то и всплывет исчезновение его жены! Тут-то и объявится понемногу ее отравленное тело!

И птицеферма Расторгуевых вернет утраченную репутацию!

Мне только нужно было успеть перед самым арестом Раймондюкаса сводить к нему свекра. Пора было возвращать старика в действительность. Он мне больше нравился, когда хватал горничных за всякие места, а не когда прогибался перед ними в поклонах, норовя поцеловать ручку и именую из камер-фрейлинами.

Примерно через два часа в кабинет к Запердолину был доставлен Раймондюкас. Этот горе-убийца даже не пытался эмигрировать, а так и вел прием посетителей, пока не вошли два посетителя в штатском.

Беседа у них вышла нелепая. Раймондюкас клялся, что не приходил ночью к Елизавете, хотя ключ от квартиры у него нашли.

– Что же не приходили? – осведомился Запердолин.

– Так она же на помолвку к Пугачевой и Киркорову поехала.

– Помолвка сорвалась, вы что, не знали?

– Откуда? Я весь вечер сидел в кабинете и читал Фрейда!

– Кто это может подтвердить? – осведомился полковник. – Супруга?

– Нет, супруги тоже не было.

– Где же она была?

Раймондюкас уставился в столешницу.

– Мне больно об этом говорить, но Елена уехала к любовнику. И до сих пор не вернулась.

Такой пакости я от Раймондюкаса не ожидала! Теперь он все свалит на этого мифического любовника!

– Ковалеву Ефросинью Ивановну знаете?

– Вроде нет.

– А она вас знает. Она видела вас выходящим ночью из подъезда.

В кабинет ввели одну из тех бабушек, которым я представилась как преподавательница курсов кройки и шитья.

Увидев меня, бабулька оживилась.

– Надо же! И сюда выкройку принесли? – она цепким взглядом профессиональной портнихи оглядела Запердолина. – Ага, мужчине точно по особой выкройке трусы шить нужно!

Как и полагается порядочной старушке из хорошей семьи, Ковалева маялась бессонницей, сидела у окошка, вот и увидела знакомую фигуру. Ох, что бы я делала без этих трогательных старушек, которые, ощутив бессонницу, радостно бегут к окошку? Застрелилась бы, не иначе…

Теперь оказалось – Раймондюкас действительно приезжал. Но приезжал на компакт-диском. На диске были какие-то мудрение психологические тесты, он по ошибке оставил его Елизавете вместо ее любимых «татушек».

– Психологические тесты в три часа ночи? Говорите лучше прямо – искали оригинал завещания! – не выдержал Запердолин.

– Не убивал я! – вдруг заорал психоаналитик. – Не убивал! Не убивал!

И стал, вскочив, делать пассы перед глазами Запердолина.

– Леонард, берегись! – воскликнула я. – Он тебя сейчас в детство погрузит! Память предков разбудит! Тебя уволят за несоответствие!

– Лихо мне! – каким-то не своим голосом молвил полковник. – Помози, батюшко, сиротству моему, исправь мою душу косую, и весь мой орган по души катится косо, с трудом великим, не путем еду…

Я кинулась его трясти, крича конвою, чтобы забрали шарлатана и увели в камеру. Конвой меня знает, то они меня арестуют, то я их коньяком в особняке угощу, так и живем.

– Всех погружу, всех! Произошло чудовищное совпадение! Всех разбужу! – взвыл Раймондюкас. И пока его выволакивали из кабинета, все выл и выл.

Видели бы покойница Лена и покойница Елизавета своего избранника! Это был уже не импозантный румяный блондин с фигурой кинозвезды! Это была тварь дрожащая, горемыка, накудесил много, в жизни сей, аки козел, скача по холмам да ветр гоня, еретик, никонианин, гной и червие в душе его кипят…