Дарья Калинина - В стразах только девушки

Возбужденный таким близким соседством с врагом, пес совершенно утратил пиетет к хозяину. Он так рычал и клацал зубами, что случайно прихватил руку Федора.

– Скотина ты такая! – завопил Федор, когда увидел кровь. – Кусаться! Вот я тебе покажу!

И на голову Багратиона обрушился град ударов. Федор не церемонился, бил кулаком и наотмашь. Правда, орудовать Федор мог теперь только одной левой рукой, правая, покусанная, у него почти не действовала. Да и возбужденный всем происходящим Багратион, в венах которого бушевал адреналин, не обращал внимания на окрики и удары хозяина. И все же какое-то понятие о том, что хорошо, а что плохо, у Багратиона сохранилось. Больше кусать Федора он не осмелился, и постепенно тому удалось оттеснить рычащую собаку от гостей. На этот раз Федор запер дверь вольера куда старательней, даже придвинул к ней тачку, заблокировав ею выход черному чудовищу.

– Ой, у вас как сильно кровь течет!

По правой руке Федора стекали и капали на землю тягучие красные капли.

– Не обращайте внимания. Всего лишь легкий укус.

– Ничего себе! Вам немедленно надо промыть и перевязать рану!

– Говорят вам, все в порядке.

– Вы ею шевелить можете?

Федор пошевелил, кровь потекла сильнее, но пальцы работали, значит, сухожилия не были задеты. Друзья молча смотрели на него. Все четверо как-то растерялись, не знали, что говорить дальше.

К счастью, Федор взял инициативу на себя.

– Пошли в дом, – распорядился он. – В конце-то концов, вы же дом приехали смотреть, а не собаку! Так идите, смотрите!

Друзья, которые всю дорогу обсуждали, как бы им отвлечь внимание хозяина, чтобы осмотреть дом на предмет наличия в нем улик и других следов совершенного Федором возможного убийства Сергея, даже оторопели от такого подарка судьбы. Подозреваемый сам предлагает им осмотреть свой дом. И больше того, настаивает, чтобы они это сделали без него.

– Потому что мне после общения с Багратионом нужно передохнуть.

Это было сказано предельно честно и откровенно. И будь Федор трезв, друзья, наверное, даже сняли бы с него все подозрения. А с пьяным чего не станется. Может, Сергея-то он убил, да потом выпил на радостях и забыл.

На всякий случай Анжелика с Констанцией остались с хозяином, вдруг сболтнет что-то лишнее, а мужчины отправились осматривать дом.

Федора, казалось, совсем не волновало, что посторонние люди бродят по его дому совершенно без всякого присмотра.

– Если что, – внезапно произнес он, – если надумаете брать дом, то при продаже обязуюсь избавить вас от пса. Или хотите, чтобы я его вам оставил?

– Нет, нет! Ни в коем случае.

– Придется в приют отдать, – задумчиво произнес Федор, – или лучше сразу усыпить, вы как считаете?

– Зачем же убивать животное?! Такой хороший пес. Просто невоспитанный.

– Багратиона мы с женой еще брали. Ее дядька привез его нам маленьким щеночком. Я сразу сказал жене, собакой нужно заниматься. Когда подрастать начал и характер свой показывать, я ей это еще повторил. А ей все было собаку жалко, наказывать не позволяла, вот и выросла скотина, которую даже я сам побаиваюсь.

– А ваша жена…

– Ей-то что! – резко произнес Федор. – Сбежала к своему любовнику и знать не хочет ни меня, ни Багратиона. Заявила, что никогда не знала, что такое настоящая любовь, а теперь вот узнала.

– Дура!

– Видел я ее любовника, – хмыкнул Федор. – Смазливая морда, накачанный торс, а за душой ни гроша. Женат еще к тому же. Взял себе в жены табуретку с приданым, а потом на молоденьких да хорошеньких потянуло. Увел у меня Наташку, увел мою ласточку!

И Федор тяжело плюхнулся на стул.

Обстановка в доме была добротной, сам дом производил хорошее впечатление, было даже странно, что из такого достатка Наташа согласилась уйти. Вот что делает с людьми любовь.

– Я же все к ее ногам бросил! Работал словно вол! Каждую копейку в дом тащил. Шуба тебе, Наташенька? Вот тебе шуба! Отдых у моря! Да хоть дважды в год! Вот чего ей еще нужно было? Нет, не ценила. Говорит, я тебя не люблю, а его люблю. У меня к нему страсть, а с тобой тухлятина. Ушла из моего дома к своему дядьке в коммуналку, на двух работах пахала. Два дня в магазине продавцом, два дня на полях у этого типа и его жены. Говорил я с ней, вернись, просил, я же с тебя пылинки сдувал, разве этот твой балбес тебя ценит? Он же тебя использует. И в постели, и на полях. Нет, даже не слушала меня. Одно твердит, мы с ним поженимся. Никогда, говорю, он от своей табуретки не уйдет, потому что она богатая, а он – не пришей кобыле хвост. А она мне в ответ, мы с Сережей как разбогатеем, так он от своей табуретки и уйдет. Она ему и сама надоела, но очень уж нищим оставаться не хочется.

– И как же они надеялись разбогатеть?

Федор к этому времени от всего пережитого немного протрезвел, и это, судя по всему, мужику не нравилось.

Не глядя, он протянул руку и взял одну из бутылок, стоящих на столе.

Выбор был велик. Видимо, не так давно Федор посетил винный магазин и основательно в нем затарился. На столе был и ром, и коньяки, и виски, но Федору достался абсент.

Одним движением он перевернул бутылку, влив в себя не меньше стакана. А затем, не дрогнув, почти такую же порцию опрокинул на свою окровавленную руку.

Наверное, боль должна была быть сильнейшей, но Федор даже не дрогнул, лишь кожа побледнела, да четче проступили желваки под кожей. Потом взял какую-то тряпку, перемотал ею больную руку и снова выпил глоток спиртного, на сей раз под руку попалась бутылка с армянским коньяком, вкус которого Федор вряд ли даже почувствовал.

И только после этого ответил на заданный ему вопрос:

– А хрен их знает, что они там затеяли. Наверное, табуретку эту колченогую кинуть решили. Кроме нее, ни у Наташки, ни у Сереги денег не водилось.

– Но как?

– Что они задумали?

– Убить?

– Убить Лидию?

Федор с трудом сфокусировал взгляд на девушках.

– С какой целью интересуетесь, барышни? – с пьяной развязностью спросил он у них. – Вы же дом пришли покупать? Вот и смотрите дом, а ко мне с вопросами приматываться да в душу лезть не нужно.

Значит, он и впрямь продает свой дом? А их он принял за припозднившихся покупателей! Тогда понятно, почему он их все же согласился принять, хотя и сам не в форме, и ночь на дворе.

– Зачем вы хотите продать дом и уехать? У вас тут все так хорошо устроено.

Дом и впрямь был хорош. В гостиной, в которой они сидели, был устроен камин, в котором за красивой ажурной решеткой весело пылал огонь, несколько скрашивая собой ту угрюмую атмосферу, которую излучал хозяин.

– Слишком много несбывшихся надежд и рухнувших планов, – пробормотал Федор. – Дом этот я строил для нас с женой, денег у людей назанимал, а пожили мы в нем всего ничего.