Наталья Александрова - Ключик к Железному дровосеку [= Позолоченный ключик] [litres]

Но тут, вспомнив, где она находится и что статус у нее не прежний – она уже только бывшая жена, и что ей просто необходимо перейти в разряд настоящей, Карина остановилась. Для этого ей понадобилось собрать все силы.

Будь Вениамин в другом состоянии, ему было бы забавно наблюдать, как эта ведьма старается себя обуздать.

– Ну что ты, Веник… – забормотала Карина и опустила глаза, чтобы он не увидел в них, что она хотела бы сделать с этим уродом, – что ты так раскричался. Тебе вредно так нервничать. Ну, будем, конечно, ужинать, я Валентина за пиццей послала. Там, при дороге, пиццерия есть, они на вынос дают…

Вениамин представил, как он будет теперь есть пересушенную пиццу из придорожного кафе, и противные резиновые сосиски с привкусом пищевого картона, и сандвичи из «Макдоналдса», и в доме будет постоянный кавардак, и носки вечно все грязные, как было раньше, в прошлой его семейной жизни. Черт дернул его позвонить Карине после получения наследства!

– Ты в агентство по найму звонила? – хмуро спросил он.

– Звонила, – бывшая снова отвела глаза, – там сказали, что у них большая очередь и в этом месяце никого подходящего прислать они не смогут…

Все ясно, понял он, она и там нахамила, поэтому и послали ее подальше. Ну что за баба мерзкая!

– Веник… – Карина переступила с ноги на ногу, – дом такой большой, мне одной с уборкой не справиться, может быть, пока не найдем прислугу, пригласим пожить маму?..

– Маму? – оторопел Вениамин. – Твою маму?

«Это конец, – в панике подумал он, – если эти две ведьмы поселятся в доме, их никогда отсюда не выжить. Они станут из меня веревки вить, а потом вообще изведут…»

– Вот что, Кариночка, – сказал Вениамин и вышел из кухни в холл – там хоть кастрюлей не запустит, – собирай быстренько свои вещички и катись из моего дома куда подальше. Пожила – и хватит, хорошенького понемножку, следуй до места прописки. Вот сейчас Валентин пиццу доставит и тебя отвезет.

Он был начеку, поэтому успел увернуться от брошенной поварешки. Хорошо хоть не кастрюля пятилитровая!

– Ты… – Карина наступала на него, выставив вперед нарощенные ногти, – ты, козел, что еще выдумал? Уже нашел мне замену? Да кто на тебя посмотрит!

Вениамин медленно отступал, закрываясь. Еще не хватало, чтобы расцарапала она ему физиономию. Хорош он будет завтра в ресторане с Викой!

– Да что ты несешь, – невольно забормотал он, – никого я не нашел, просто мы с тобой – разные люди. И вообще – ты не забыла, что сама меня бросила два года назад?

– А, значит, все-таки нашел себе какую-то шлюху! – не слушая, орала Карина. – И хочешь привести ее в нашу семейную постель?

– Нет у нас никакой семьи! – Теперь они бегали вокруг дивана. – И никогда не было! И пошла вон из моего дома! Осточертела хуже горькой редьки!

В это время у него зазвонил мобильный телефон. Вениамин отвлекся на секунду, а когда нашарил мобильник в кармане, Карина уже была рядом. Она кинулась на него, так что он не удержался на ногах и рухнул на кресло, отбив бок о деревянный подлокотник. Телефон выпал, Карина набросилась на него коршуном и нажала зеленую кнопку.

– Ты, дешевка, дрянь подзаборная! – заорала она. – Да ты когда на сифилис проверялась? Да по тебе диспансер давно плачет, выдра линялая, крыса помойная!

Звонила Вениамину секретарша Лариса. Звонила, чтобы поговорить душевно, проявить ненавязчиво заботу и понимание. Услышав же такие слова по мобильному телефону, Лариса оторопела, но только на секунду. Как уже говорилось, выдержки ей было не занимать – с такой-то мамой, а словам разным-всяким она особого значения не придавала: в колледже от учеников и не такого наслушаешься. Они только директрису Инну Романовну боялись.

– Вы ошиблись, – холодно сказала она, когда Карина переводила дух, – я не крыса и не выдра, я секретарь директора колледжа и звоню Вениамину Александровичу по делу. Вы не могли бы передать ему трубку?

Карина, услышав твердый вежливый голос, малость опешила и бросила телефон Вениамину.

– Тебя!

– Да! – закричал он, замирая от страха, что это Вика и что сейчас она скажет ему, что больше никогда-никогда не станет ему звонить. – Да, я слушаю!

– Добрый вечер, это Лариса…

– Лариса? – От неожиданности Вениамин рявкнул: – Ну что еще вам всем от меня надо?

– Я только хотела напомнить вам по поручению Инны Романовны, что завтра у вас занятия с одиннадцати часов, – отчеканила секретарша, – вы сможете приехать?

Ни тени сарказма в голосе – спокойный ровный тон. О, Лариса умела разговаривать с людьми, хорошую практику прошла, когда успокаивала в приемной озверевших родителей после беседы с директрисой. Строга была Инна Романовна, могла человека по стенке размазать. И никто ей перечить не мог, зато потом, в приемной, многие пытались орать на Ларису, чтобы выместить на ней унижение. Она их быстро пресекала ледяной вежливостью.

– Я буду, конечно! – опомнился Вениамин. – Извините меня, Ляля, спасибо.

– Совсем сдурела! Постороннего человека облаяла! – устало сказал он Карине. – Выметайся!

Позвонили в дверь, это водитель привез три коробки с пиццей.

– Валентин, машину в гараж не ставьте, – сказал Вениамин, – Карина Валерьевна уезжает.

Карина круто развернулась на пятках и пошла наверх. Вениамин решил пересидеть в холле, чтобы не сталкиваться в спальне со своей бывшей.

Ляля задумчиво посмотрела на пикающую трубку. Судя по услышанному, Вениамин вдрызг разругался со своей бывшей женой. Это хорошо. И второй положительный момент – он назвал ее Лялей.

Что ж, все не так плохо и идет своим чередом.

Возле магазина «Марья-искусница» не было ни одного свободного места. Судя по припаркованным там дорогим машинам, обеспеченные женщины все как одна увлеклись рукоделием и бросились в этот магазин за покупками. Лола проехала мимо магазина, развернулась и поставила машину на другой стороне улицы.

Подхватив Пу И, она подошла к переходу и остановилась в ожидании зеленого света.

И тут рядом с ней, словно из-под земли, появился тщедушный старичок небольшого роста в темных очках, с белой тростью в руке. Стуча этой тростью по краю тротуара, он подошел к Лоле, вцепился в ее локоть неожиданно жесткими пальцами и проговорил мурлыкающим кошачьим голоском:

– Девушка, милая, переведите меня через улицу!

Лола не успела еще ничего ответить, как Пу И громко, заливисто залаял и попытался укусить слепого.

– Пуишечка, детка, так нельзя! – прикрикнула Лола на песика. – Нельзя лаять на незнакомого человека, особенно если он не совсем здоров! Это неприлично!

На слепого, однако, выходка Пу И не произвела сильного впечатления. Он не выпустил Лолин локоть, только улыбнулся кривоватой улыбкой и промурлыкал: