Антон Леонтьев - Ее настоящая жизнь

Нина, сначала не обратившая внимания на прислугу (она отлично понимала, что делать ей в «Королевской лужайке» больше нечего: взбудоражив весь особняк, она должна была ретироваться), вдруг уставилась на эту девицу, которая прижалась к стене.

Потому что перед ней стояла та самая миловидная рыжеволосая горничная, которая принесла ей в «Трех оленях» чай невесть с чем.

Узнала не только она горничную, но и горничная ее – на лице девицы застыла испуганная мина.

Нина, уставившись на нее, произнесла:

– Вы ведь недавно навещали меня в гостинице, милая моя? И даже пытались убить!

Паркер, переключив внимание на рыжеволосую горничную, требовательно произнес:

– Глэдис, это так? Ну, отвечай, Глэдис Джоунс! Чего ты молчишь?

Рыжеволосая Глэдис, дрожа всем телом и будучи крайне близка к истерике, в самом деле молчала.

Подойдя к ней, Паркер как следует тряхнул ее за плечи.

– Глэдис Джоунс, ты вторая горничная в особняке капитана Пейтена, а замешана, как оказывается, в крайне сомнительных делишках! Тебе же понятно, что нам придется немедленно вызвать полицию?

Паркер и сам был замешан в крайне подозрительных делишках, однако Нина была благодарна ему за то, что, используя пусть и не самые джентльменские формы поведения, он заставил вторую горничную, уже пустившую слезу, наконец-то выдавить из себя:

– Но я ведь не знала, мистер Паркер! Меня он просто попросил! Попросил оказать ему услугу, принять участие в розыгрыше…

И, захныкав, закрыла лицо руками.

Паркер толкнул ее в небольшую каморку, в которой включил свет, дернув за свисающий с потолка длинный шнур, подождал, пока Нина не присоединится к ним, а затем продолжил допрос с пристрастием:

– Глэдис Джоунс, слезами горю не поможешь. Итак, говори все начистоту!

Ну да, запугивать несчастных глупых дурочек он явно умел. Наверное, сказывалась многолетняя практика дворецкого.

Глэдис, подняв полные слез глаза на Нину, прошептала:

– Мэм, мне так жаль! Если бы я знала, что за всем этим стоит, я бы ни за что не согласилась. Но он сказал, что это всего лишь розыгрыш, мэм! И что мне надо, проникнув через черный ход в «Три оленя», подать вам на подносе завтрак. Он мне сам его всучил…

Нина бесстрастно произнесла:

– Кто он , Глэдис?

Та замотала головой, а Нина, посмотрев на Паркера, который явно почуял для себя возможность новой аферы с шантажом, произнесла:

– Крайне вам благодарна, Паркер, вы мне очень помогли. И, кстати, не премину воспользоваться вашей идеей с телефонной станцией. Не смею вас больше задерживать.

Дворецкий, уставившись на нее, произнес:

– Мэм, я очень рад помочь вам. Но, думаю, мне не стоит уходить…

Нина настояла на своем:

– Паркер, вы мне очень помогли, но теперь вас требует к себе миссис Экройд. А вы знаете, что заставлять ее ждать неблагоразумно. Благодарю вас, Паркер!

Дворецкий, по физиономии которого было понятно, что он желал остаться и выбить из Глэдис Джоунс сведения, которые потом при помощи нехитрого ремесла шантажа можно было бы обратить в звонкую монету и шуршащие банкноты, был вынужден ретироваться из каморки.

Нина, оставив дверь намеренно приоткрытой, так, чтобы можно было видеть холл и любого, кто решил бы их подслушать, дождалась, пока Паркер исчезнет, и продолжила ласковым тоном:

– Глэдис, я обещаю вам, что в полицию обращаться не буду. Но только при условии, что вы скажете мне правду! Причем прямо здесь и сейчас!

Девица, продолжая хныкать, выдавила из себя:

– Точно не обратитесь, мисс? А то меня уволят, да и родители головомойку устроят!

Теряя терпение, Нина заявила:

– Глэдис, так кто вас подбил на этот, как вы говорит, розыгрыш?

Как выходило, явно не бледнолицый Паркер. Но кто тогда этот «он»? Румяный Джеффри? Благообразный майор Блент? Находившийся в лечебнице Ральф Пейтен? Еще кто-то, ей незнакомый?

Вздохнув, горничная заявила:

– Это все он, мисс. Ну, втюрилась я в него, он ведь такой красавчик! Хотя я и знала с самого начала, что он связан с преступным миром, мэм. Однако от этого голову и потеряла!

Она снова заплакала, и Нина, испытывая, как и Паркер, желание как следует тряхнуть девицу, заявила:

– Кто он , Глэдис?

Та, столь же быстро успокоившись, как и начав реветь, ответила:

– Мэм, но вы мне обещали, что в полицию не обратитесь. Я дико извиняюсь за то, что произошло.

Нина так свирепо взглянула на девицу, что та, снова ойкнув, выпалила:

– Это Чарльз, мэм. Чарльз Кент. Ну, он тут время от времени к мисс Рассэл, нашей экономке, заходит. Она всем его своим племянником представляет, но у нас шепчутся, что он – ее сынок. Причем, судя по тому что она мисс и замужем не была, внебрачный!

Глэдис хихикнула, а Нина воззрилась на девицу. Уж вот это имя она услышать явно не ожидала.

Однако все сходилось – Чарльз Кент в романе был мелким уголовником, наркоманом, темной лошадкой…

– И это все, что ты можешь сказать мне, Глэдис? – произнесла требовательно Нина, и девушка с облегчением кивнула:

– Мэм, если бы я знала, что Чарльз затевает…

Нина верила этой недалекой особе. Ну да, молодой прохвост окрутил ее, а потом использовал в своих низменных целях.

Только вот отчего Чарльз Кент решил отравить ее? Не исключено, что он же и звонил ей и, представившись дворецким Паркером, заманил к церкви, чтобы попытаться довести до логического завершения то, что не получилось утром в «Трех оленях».

Ответ на этот животрепещущий вопрос мог дать, разумеется, только сам Чарльз Кент, и Нина даже уже имела представление, как ей его найти.

Поблагодарив Глэдис и в очередной раз заверив ее, что привлекать полицию не намерена, Нина назидательно подвела итог:

– И от дружбы с Чарльзом Кентом вам лучше отказаться. Каким бы он ни был красавчиком, он только вовлечет вас в криминал. Вы меня поняли, Глэдис?

Та, кивая, уверила, что поняла, но Нина что-то в этом сомневалась – и отчего некоторых так и тянет к мерзавцам?

Отчего-то она подумала о своем доктора Дорне.

Глэдис упорхнула, а Нина заметила ту, которая ей, в сущности, и требовалась: экономка мисс Рассэл вновь появилась в холле и, поджав губы, взирала на нее.

– Мисс Дорн, если вам требуется переговорить с моей прислугой, то прошу ставить меня в известность!

Нина сбила с нее спесь, парировав:

– Мисс Рассэл, все же это прислуга не ваша , а капитана Пейтена. Ну, или, если на то пошло, миссис Пейтен, ведь так?

Та скорчила крайне кислую мину, а Нина огорошила ее вопросом:

– Где сейчас ваш сын, мэм?

Та, побледнев, заявила:

– У меня нет сына!

Нина продолжила наступление:

– Мисс Рассэл, давайте не будем играть в прятки. У вас есть сын, причем незаконнорожденный, что, разумеется, исключительно ваше дело. Вы представляете его здесь, в «Королевской лужайке», своим племянником, и это тоже ваше дело. Меня подобные вещи не занимают, вы просто должны сказать, где он сейчас!