Дарья Калинина - Осторожно: карантин!

— Тебя там в городе кто-то ждет? — спросил Саша.

Аня подумала и кивнула.

— Надо же! И кто он?

Аня покраснела еще сильней.

— И когда ты успела обзавестись кавалером? — ахнул Саша. — А родители знают?

— Им какое дело? Нет, не знают!

— И что за парень-то хоть? Хороший?

— Очень! — горячо заверила его Аня. — Очень хороший!

— И давно вы знакомы?

— Встречаемся мы с ним уже два дня.

— Давно.

— Сегодня должно было быть наше третье свидание, но отцу с бабкой приспичило, чтобы я ехала с ними!

— Третье свидание самое важное.

— Ты меня понимаешь! Сегодня должно было все решиться!

Саша из деликатности не стал уточнять, на что там должна была решиться Аня на третьем свидании. Надеялся, что всего лишь на поцелуй, но опасался услышать нечто иное.

И поэтому просто спросил:

— А как его зовут?

— Олег.

— А фамилия?

— Фамилии я не знаю, — удивилась Аня. — Но разве это важно?

— Ну… а чем твой Олег занимается?

— Он учится… или работает.

Это понравилось Саше уже значительно меньше. Фамилия неизвестна. Место учебы или работы тоже. Он попытался осторожно выяснить хоть какие-нибудь подробности об этом стихийно нарисовавшемся ухажере своей сестрицы.

— Он ваш сосед?

— Что ты! — фыркнула Аня. — Еще чего! Разве у нас что-то толковое может поселиться! Нет, Олег живет… в другом месте он живет. О! Не сомневайся, Саша, он очень крутой! У него машина! И денег полным полно. И сам он такой красивый!

— Машина… деньги… Наверное, он гораздо старше тебя?

— Я бы не сказала. Мне кажется, мы с ним ровесники.

— Но тебе всего пятнадцать. В пятнадцать лет водительские права не дают. А ты говорила, что у твоего Олега машина.

— Значит, ему восемнадцать. Какое это имеет значение, сколько ему лет?

Саша машинально отметил, что возраст Олега тоже неизвестен. Хороший кавалер, нечего сказать.

— Ну, а познакомились-то вы с ним где?

— Где-где… Где надо, там и познакомились. В клубе!

— Тебя родители отпускают в ночные клубы?

— Я сказала, что пойду ночевать к Лене. И Ксюша сказала, что пойдет ночевать к Лене. И Аня… не я, а другая Аня, Данилова, тоже сказала, что пойдет ночевать к Лене. А у Лены родители работают в ночную смену, дома только старенькая бабушка. Она в девять вечера завалилась спать, а мы все в клуб удрали.

— И там ты познакомилась со своим Олегом. Понятно.

Чем-то Саше эта история с Олегом не нравилась. Хотя, по рассказам Ани, парень вел себя безупречно. После клуба он подвез всех четырых девушек до дома. Но когда три девушек ушли, задержал Аню, признался, что она запала ему в сердце, душу и прочие части его организма. Так в разговорах про Олега они и добрались до магазина в поселке.

Тут им пришлось расстаться. Аня отправилась налево в небольшой павильончик, в котором торговали всякой несъедобной мелочью, начиная от зубной пасты и заканчивая домашними тапочками. Ане в одиночестве предстояло закупаться какими-то деликатными женскими принадлежностями, на которые Саше было запрещено даже взглянуть, дабы не смущать потом своей осведомленностью ту, для которой они предназначались. Зато Саше выпала честь покупать сигареты и пиво, чисто мужские покупки, с которыми несовершеннолетняя Аня нипочем бы не справилась. Разочарованного Барона оставили у входа в магазин, велели ему сидеть тихо и ждать.

Ждать! Как же ненавидел Барон это слово!

В продуктовом магазине скопилась небольшая очередь. Саша скромненько пристроился в ее конце, встав за спинами двух местных мужичков. В том, что мужички местные, а не какие-нибудь приехавшие на выходные дачники, говорил общий замызганный вид обывателей.

Городского жителя, даже если он страстный садовод-огородник и привык проводить все свое свободное время, копаясь в земле, все равно можно легко отличить от деревенского жителя некоторой претензией на шик. Штаны у такого гражданина могут быть драными, но это будут штаны известного бренда. Куртка у него пусть и окажется перемазанной землей и глиной, но при этом она будет выглядеть так, словно знавала и лучшие времена. Штаны и куртки местных жителей о таких временах и не слыхивали, это были честные рабочие одежки без всяких наворотов.

Эти двое покупателей были, кроме всего прочего, еще и закадычными дружбанами. Хватив за сегодняшний день уже несколько раз по пивку, они достаточно разогрелись и встали в очередь за более серьезным питьем, за бутылочкой «беленькой». Очередь в магазине была длинной и, коротая время, эти двое вели непринужденный разговор или, попросту говоря, перетирали кости всем своим знакомым и соседям.

Сначала Саша не прислушивался к болтовне сельских пьянчужек. Какое ему дело, что у Петьки жена ушла к армянину или что Ванька — скотина такая — умотал к отцу куда-то на Урал. Правда, обещал через неделю вернуться, да обманул, сам там застрял уже почти как на месяц, а свою Тигру оставил на попечение одному из друзей, который собаку сначала взял, но теперь был этим сильно недоволен.

Претензии свои он обосновывал вполне логично:

— А собака эта, чтоб ты знал, жрет больше меня!

— Тигра она и есть тигра! Не зря хозяин собаку так назвал.

— Утром ей варю тазик каши, и вечером снова та же история. И все ей мало!

Вдоволь обсудив и осудив непорядочно поступившего Ваньку, оставившего денег на прокорм своей собаки строго в обрез, не учтя форс-мажора, друзья пришли к выводу, что хозяин Тигры будет наказан штрафом.

— Пусть только вернется. Пенсия у меня не резиновая. Я и так на эту Тигру все свои заначки распотрошил. Для жены, с которой душа в душу почти полвека прожили, ни разу такого не сделал, а для Тигры, псины шелудивой, пришлось.

— Так ты бы ее не кормил.

— Да я бы не кормил, но не могу ей в глаза смотреть, когда она голодная ко мне приходит.

Эти слова неожиданно заставили второго приятеля удалиться в воспоминания:

— А помнишь, какая у нас Аргентина жила в санатории?

— Жуть страшенная! Любого рвала! Психи под ее защитой могли никого не бояться.

— Кроме Риммы Ивановны. Той никакая Аргентина была не указ. Как она этих гавриков раскидывала. Они у нее пикнуть боялись.

— Да, знойная женщина была. Помнишь, когда в девяностых психов кого куда разогнали, а сам дурдом прикрыли, она его пыталась выкупить.

— Не пыталась, а выкупила. Ремонт в нем даже кое-какой сделала. Хотела под пансионат приспособить, да только мужа ее грохнули, а сама она с годами тоже куда-то затерялась. Говорят, где-то на Кипре сейчас живет, носа сюда и не кажет.

— Несчастливое это место было. Как ни крути, а больные много обид и побоев от Риммы и ее помощников приняли. Кого-то она и совсем насмерть уморила.

— Никому в том доме счастья не видать. Вот и у Риммы дела плохо пошли, когда она захотела там одна хозяйничать. И после нее, кто ни заезжал, быстренько исчезал. Дом-то большой, такой лишь для гостиницы или санатория. Римма таких арендаторов и подыскивала. Да не везло ей. Кто-то заболевал, кто-то умирал, кто-то вовсе разорялся, платить ей не мог. Никому еще, включая саму Римму, этот дом счастья не принес.