Дарья Донцова - Мокрое дело водяного

Марина, у которой в сети более миллиона подписчиков, опешила.

Маша кинулась на ее защиту.

– В интернете много тех, кто прекрасно работает. Но раз вы так относитесь к людям, которые ищут там клиентов, значит, сами нигде в интернете не представлены?

Гарик встал.

– Уже поздно. В какой комнате расположится моя невеста?

– Она останется у нас? – задала бестактный вопрос всегда деликатная Нина, которая до сих пор молчала.

В ту же секунду няня спохватилась:

– Мой интерес продиктован желанием поудобнее устроить Энн. Если госпоже Бранд понравится моя спаленка, я с удовольствием уступлю ее.

– В доме до фига пустых помещений, – отмахнулся подкинутый нам Зоей Игнатьевной сынишка. – Сейчас пробежимся и найдем то, что нам понравится.

На следующий день после завтрака мы с Дегтяревым пришли в офис, где нас уже ждали Собачкин и Кузя. Последний, заметив нас, сразу заговорил:

– Катя не назвала фамилий. Гоша – это Георгий?

– Возможно, – без особой уверенности согласилась я, – имя распространенное. Вот Флора редкое.

Кузя поднял указательный палец.

– Во! Ты читаешь мои мысли. Я прошерстил тех, кто живет в Москве, нашел трех человек с таким именем.

– Флора – женское имя, – остановил докладчика полковник.

Собачкин удивился.

– Знаю.

Александр Михайлович посмотрел на кофемашину.

– Кузя сказал: «Трех человек».

– По-твоему, женщина не человек? – спросила Марина, внося в офис блюдо с булочками. – Вот вам для обострения работы мозга.

Полковник крякнул.

– Вы тоже люди, но, когда говорят: человек, обычно подразумевают мужчину.

– А как назвать тогда женщину? – осведомилась я.

– Баба, – подсказала Марина и убежала.

– Пришла, наговорила глупостей и унеслась, – вздохнул Дегтярев. – Где терпение взять?

– Очень хорошо, что Марина появилась, – возразил Собачкин, кусая плюшку, – м-м-м! С вареньем!

– В Москве живут три Флоры, – вернула я тех, кто гордо величает себя человеком, к нужной теме.

– Нет! – возразил Кузя. – Не живут, а зарегистрированы. Жить их может хоть сто особей. Но ни одна из прописанных не подходит.

– Почему? – поинтересовалась я.

– Одной пять лет, другой двенадцать, еще есть бабуля, девяносто восемь ей стукнуло, – отрапортовал Кузя.

– Все мимо, – резюмировал Дегтярев, – и не факт, что в паспорте у нее стоит Флора.

– Моя подруга Оксана на самом деле Ксения, – согласилась я, – но никто к ней так не обращается.

– Вот-вот, – кивнул полковник, – правильное замечание.

Я вздрогнула.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Голова не болит?

– Я в прекрасной физической форме, – заявил Дегтярев, – а почему ты интересуешься?

Ответить честно? «Ты хвалишь меня только тогда, когда к тебе надо вызывать врачей. В последний раз ты говорил мне ласковые слова, когда слег в кровать с невероятно высокой температурой – тридцать семь и два». Нет уж, лучше соврать.

– Ты сегодня бледный, – нашлась я.

– Обычно я красный? – фыркнул толстяк и совсем уж сладким тоном попросил: – Свари мне кофейку.

Я направилась к кофеварке. Слава богу, Александр Михайлович здоров, он просто решил использовать меня как служанку. Не подумайте, что полковник лицемер, вовсе нет. Просто он хорошо знает: если возникло желание угоститься капучино, а сам он не способен нажать на нужные кнопки, да и идти неохота, то надо похвалить Дашу, и та со счастливой улыбкой кинется на помощь. И что? Полковник поступает верно, я люблю, когда меня гладят по шерстке.

– Может, просто спросить у Ольги Гавриловны? – предложил Сеня. – Кто такие Гоша и Флора?

Я остановилась.

– Нет. Мы знакомы не один год, за долгое время общения разное случалось. Несколько раз я оказывалась свидетелем семейных ссор, присутствовала почти на всех праздниках, но никогда не встречала у Мухиных Флору. Имя это запомнить легко. Но я его ни от Федора, ни от Светланы, ни от Лены не слышала. Вот Гоша среди приятелей Федора есть, вернее, их даже несколько: Еремеев, Батонов, Смирнов. Они все живы, а Катя говорила, что Георгий умер. Если у Мухиных есть глубоко закопанная семейная тайна, то Ольга Гавриловна никогда ее не выдаст. Но, кажется, я знаю, кто может нам помочь. Валерия Филипповна Осликова. Она много лет служила в их доме.

– Такой в списке наемных работников нет, – перебил меня Кузя, – Петрова прислала перечень фамилий.

Я поставила перед полковником чашку с капучино.

– Валерия сначала была няней Кати, а потом еще и Нины. Пестовала девочек не один год. Потом Федор ее выгнал. Это не очень красивая история.

– Давай рассказывай, – потребовал Семен.

– Попробую вспомнить все подробности, – пробормотала я. – Валерия врач-педиатр. Света вернулась домой из роддома, вызвала доктора из медцентра, где муж приобрел контракт на обслуживание младенца. Приехала Лера, произвела хорошее впечатление. Осликова стала личным врачом Кати, делала ей прививки. Как-то раз няня, нанятая к девочке, не явилась на работу. Кате тогда было полтора года, может, чуть больше. Федор и Света улетели на неделю в Лондон. Они хотели побыть вдвоем, походить по магазинам, просто отдохнуть. Ольга Гавриловна осталась с внучкой, за которой ухаживала няня. И, пожалуйста, та куда-то подевалась. Мать Федора позвонила Валерии, рассказала о неприятности и спросила:

– Нет ли у вас на примете женщины, которая будет рада работать в интеллигентной семье, получать приличные деньги и точно знать, что хозяин к ней никогда не пристанет.

Врач воскликнула:

– Да. Это я. Люблю Катюшу, восхищаюсь вашей семьей, давно хочу уйти из медцентра.

Когда родители вернулись, они были поражены. Валерия за несколько дней обучила Катю различать цвета, чисто произносить звук «р» и не привередничать с едой. Впечатлил и внешний вид Осликовой. Она носила длинное серо-голубое строгое платье, волосы прятала под косынкой, не имела на лице ни грамма косметики, на ее ногтях отсутствовал лак.

Вечером, когда Валерия собралась домой, Катя заплакала и стала проситься к ней на руки. Лера присела около малышки и объяснила:

– Я няня. Приезжаю и уезжаю. Я учу тебя тому, что должна знать девочка, которая растет в прекрасной семье. Но я не все знаю, поэтому у тебя будут и другие учителя. Они расскажут тебе массу интересного и полезного. Педагогов много. А вот мама, папа и бабушка одни. Других не будет, любить ты должна их. Меня можно уважать, меня нужно слушаться, со мной надо советоваться. Но свою любовь ты должна отдать маме, папе и бабушке. Они твои самые близкие люди. Ты поняла?

Крохотная Катя постояла молча, потом подошла к Светлане, взяла ее за руку и сказала:

– Люблю ма!

– Как ты меня порадовала, – улыбнулась Валерия, – до свидания, мой ангел.