Дарья Донцова - Мокрое дело водяного

– Простите, нет, – смутилась я.

– Вы поняли, что у меня неприятности, – продолжала хозяйка, – пригласили в кафе, стали расспрашивать. Я не принадлежу к категории женщин, которые со всеми делятся своими печалями. Понимаю, вопрос: «Как дела?» задается формально, только зануда станет подробно на него отвечать. Я собралась сказать: «Спасибо, хорошо, а как у вас?» Но вы вдруг добавили: «Может, я могу вам чем-то помочь?» Я увидела в ваших глазах искреннее желание поддержать меня и призналась:

– Не могу найти работу.

Вы тут же позвонили кому-то, поговорили, дали мне телефон, там женский голос предложил:

– Госпожа Осликова, приезжайте прямо сейчас, нам нужны люди с медобразованием и вашим опытом. Мы благотворительный фонд, патронируем больницы, приюты, детдома.

И я помчалась, встретилась с милейшей Норой, до сих пор вместе одно дело делаем. Она мне радостно так сказала:

– Идем скорей, сегодня наш основатель, щедрый благотворитель, неожиданно приехал. Он здесь нечасто бывает, занят по бизнесу. Вот вам повезло.

Я удивилась:

– В чем?

Нора меня по коридору повела.

– Без хозяина мы ничего не решаем. Он всегда сам с каждым новеньким беседует. Вы мне понравились, и Дашина рекомендация дорогого стоит. Но пришлось бы вам ждать, когда шеф найдет время с вами поговорить. А он сегодня возьми да прикати нежданно-негаданно.

Посадила меня в приемной, секретаря нет, я одна в комнате. Нора в кабинет вошла, дверь неплотно закрыла. Голос у нее нежный, тихий, его не слышно, а мужской, как труба, сказал:

– Некогда мне сегодня. Запиши ее на прием. Разве у тебя ставка есть?

Тишина, потом опять тот же бас:

– Подруга Даши? Ну, если Васильева рекомендует… Пусть заходит. Дашенции я отказать не могу.

Нора меня позвала, сама вышла. Человек за письменным столом задал вопрос:

– Как вас зовут?

Я ответила. Он почему-то усмехнулся.

– А фамилия какая? Вашей анкеты у меня пока нет.

Услышал он мой ответ и как засмеется. Я сижу, ничего не понимаю, а босс говорит:

– Теперь сам представлюсь. Валерий Федорович Ослов.

Лера хихикнула.

– Нельзя ржать во всю глотку, когда пришла проситься на службу. Я зубы сцепила. А он давай смеяться.

– Ну, добрый день, тезка! Даже фамилии почти совпали. Может, мы родственники?

Должность я получила, Валерий пригласил меня в кафе. Через полгода мы поженились. Неужели не помните, как помогли няне Мухиных?

Мне пришлось повторить:

– Простите, нет.

– Пока вы ехали, я позвонила мужу, рассказала, кого жду, – продолжала Валерия, – пообещала передать от него привет. Супруг ответил: «Если назовешь меня по паспорту, Дашенция удивится: «Не знаю такого», но мы старинные приятели и даже родственники. Скажи так: «Привет от Тани-хрюши…»

Я подпрыгнула на стуле.

– …И Ваняши-дураши! Ох! Простите. Это совсем не злое прозвище.

Валерия расхохоталась.

– Знаю! Валера объяснил: Дарья вышла замуж за его двоюродного брата Макса Полянского. На свадьбе новобрачная очень понравилась Ослову, он решил произвести на нее неизгладимое впечатление. Валера взял у приятеля напрокат кожаные брюки, невероятно модные тогда, дорогие, и заявился в гости к Максу…

– Мы его усадили ужинать, – перебила ее я. – от свадебного пира остались нетронутыми бутылки со странным названием «Топытач». Никто из гостей не рискнул попробовать их содержимое из-за его ярко-голубого цвета. Но поскольку другого горячительного не было, то мы и двоюродный брат мужа налили в стаканы загадочное пойло. Я понюхала его и решила, что даже пробовать не стану, от него исходил аромат, как от чистящего средства для сантехники. Макс тоже не торопился осушить стакан. Валера же чихнул и пролил спиртное на колени, через секунду он вскочил…

Я не выдержала и расхохоталась.

– На моем супруге стали испаряться брюки, – простонала Лера.

– Да, – веселилась я, – они сначала покрылись паутиной трещин, она стала расширяться, затем ткань развалилась, куски упали на пол!

Валера завопил:

– Помогите, оно сжирает штаны, мне их отдать надо.

А потом… потом… когда брюки почти исчезли, стало видно: на госте семейные трусы, так называемый «прикольный» вариант. Валерка выбрал себе труселя ярко-красного цвета, на них был принт: парень и девушка в разных сексуальных позах, а на поясе большими буквами написано «Таня-хрюша и Ваняша-дураша».

– Умереть не встать, – всхлипывала от смеха хозяйка.

Я промокнула слезы, выступившие от хохота.

– Более Валера к Максу в гости не ходил. Да и наш брак с Полянским оказался недолговечным. Фамилию родственника бывшего супруга я не знала, отчество тоже…

– И вот как получилось, – подвела итог Валерия, – благодаря вам мы с ним поженились.

Я взяла чашку с остывшим чаем.

– Я просто позвонила, и все.

– Вовсе не каждая «просто позвонит». Вы хотели у меня что-то спросить, – спохватилась Лера.

Я вернула пустую чашку на столик.

– Вы служили у Мухиных. Может, случайно знаете людей, которых звали Гоша и Флора?

Валерия молчала, но лицо ее помрачнело.

– Только не подумайте, что я считаю вас способной подсматривать и подслушивать, – сказала я.

– Милена, – медленно произнесла хозяйка, – Варкина. Гоша – ее муж. Георгий Петрович Макнин. Флора – дочь от первого брака его жены. Это сокращенно, полностью девушку звали Флорентина. Но как вы узнали об их существовании?

Я рассказала Валерии о разговоре, который подслушала Катя, но не назвала имени девочки.

– Очень странно, – изумилась собеседница, – Гоша… Жуткая история. Горе семьи Мухиных. О нем никогда не упоминают. Уверена, что Катя и Нина вообще ничего не знают. Светлана и Лена, полагаю, тоже. Вот Ольга Гавриловна с Федором в курсе дела. Но мать рассказала сыну адаптированную версию произошедшего. Всю правду он узнал в последний год моей работы у него. Мать Федора сообразила, что я слышала беседу, которая никак не предназначена для моих ушей. Да, я совершенно случайно узнала то, что не следовало. Но я никому ничего не рассказала.

Валерия скинула плед, встала, плотно закрыла дверь в комнату, подошла к окну, распахнула его, высунулась наружу и снова захлопнула раму.

– На дворе декабрь, – произнесла она, возвращаясь в кресло, – садовника нет, он весной появится. Прислуга без приглашения сюда не заглянет, никто из горничных до сих пор не был замечен в подслушивании разговоров хозяев. Но… береженого Бог бережет. Мне не хочется, чтобы кто-то, кроме вас, узнал правду. И хоть тут никого нет, лучше нам пойти в другое место, туда, где до чужих ушей даже случайно ни одно слово не донесется.

Мы покинули гостиную, добрались до прихожей, Лера открыла шкафчик, сняла с крючка ключ, отперла дверь в стене. Я увидела очередной длинный коридор.