Алан Гатаев - Выбор Блейка

– Вот, – протянул он мне стаканчик с энтузиазмом.

Теплая жидкость, слегка пощипывая язык, мягко потекла в меня. Голова немного закружилась, затем усталое тело наполнилось легкостью и свежестью.

– Прямо в точку, Фрэнк. Что это?

– Не поверишь, – просиял он в ответ, – это кофе со свежими листьями коки и настоящим ирландским виски. За выдержку, конечно, не ручаюсь, но парень, который его гонит строго соблюдает технологию.

Я не поверил своим ушам.

– Ты это серьезно? Кока? Где, черт побери, в Нью-Йорке ты нашел коку?

– Знаешь, достать хороший виски тут гораздо сложнее, – со знанием дела ответил Фрэнк.

– А как же тот, что продают за углом по двести баксов за бутылку? Ты его пробовал?

– Я вот что тебе скажу. На вкус он у них напоминает чай, заваренный в водке, – у него засверкали глаза, как у доктора Хауса в момент озарения. – А неплохая идея! Надо попробовать замочить чай в водке. Пихну Майку как коньяк. Этот тетерев все равно ничего не поймет.

Я отхлебнул еще немного чудодейственного напитка.

– Не забудь таблетки, Артур. Аллергия – штука серьезная.

– Да, Фрэнк, спасибо. Ты прям моя мамочка, хотя она не знала рецептов лекарств от похмелья. Что интересного пишут в газетах?

Фрэнк часто рассказывал мне о новостях, которые он вычитывал то тут, то там, объясняя их скрытый смысл. Так, месяц назад он с уверенностью заявлял, что утонувшая у побережья Южной Африки яхта одного из крупнейших игроков на рынке алмазов не что иное, как попытка заставить других игроков принять новые правила игры. А встречу топ-менеджеров пяти крупнейших банков Европы в Брюсселе Фрэнк уверенно назвал победой Уолл-стрит над Старым светом. Что бы это ни значило. Меня забавляло его рвение, и я эгоистично ему потакал, подстегивая его время от времени вопросами по теме.

– Знаешь, я штудировал периодику за последние две недели. Возможно, тебе стоит заглянуть в Джерси.

– Что там?

– Помнишь, на прошлой неделе я говорил тебе об убийстве в Бронксе? В Джерси произошло такое же. Я чувствовал, что одним это не кончится. Слишком искусно проделанная работа.

Это был первый сигнал к возвращению в реальность.

– Ты хочешь сказать, что это серийный убийца? Но это нетипично, – начал анализировать я. – Слишком далеко от первой жертвы. Да, к тому же, два убийства – это еще не признак. Это всего лишь дурной знак. Мертвый ворон у водопоя не всегда значит, что твой конь подохнет. Где ты это вычитал?

– Но как насчет почерка? Посмотри.

Фрэнк протянул мне аккуратно обрезанные газетные колонки, на которых были изображены тела жертв. Разумеется, по картинке понять ничего было нельзя, но в статьях действительно описывался схожий способ убийства.

– Это ведь не может быть подражатель, – продолжил Фрэнк. – Возможно, у него просто большой ареал.

– Где ты это взял, Фрэнк?

– Одна джерсийская газетенка опубликовала с утра. Похоже, крупные издания еще не в курсе. Да и судя по твоей реакции, у вас тоже ни сном ни духом.

– Не зарывайся, друг. Бюро – дело святое даже для меня.

Фрэнк подошел к памятнику Джефферсона, расстегнул ширинку и стал поливать монумент без малейшего зазрения совести.

– Ты чего творишь, Фрэнк? Тут же люди.

– Я хочу писать.

– Кончай давай, вон идет коп.

– Что здесь происходит? – вмешался страж порядка. Он стремительно направлялся к Фрэнку, намереваясь прервать акт вандализма. Надо было что-то делать, иначе он мог найти дурь в сумке Фрэнка.

– Стой, парень, – я перерезал ему дорогу и показал жетон. – Лучше тебе пройти мимо.

– Но это же центр Нью-Йорка!

– Что ж, думаю, большое яблоко потерпит испражнение одного бомжа.

– Вы это серьезно? Он мочится на Джефферсона!

– Слушай, друг. Ты же видел жетон. Я тут провожу официальное расследование. Я устанавливаю с ним психологический контакт и, не дай бог, ты сейчас его сорвешь.

– Но…

– Дяде Сэму нужно, чтобы этот бомж прямо сейчас обоссал Томаса Джефферсона. Тебе понятно? И если ты продолжишь тут строить из себя поборника морали, я сделаю так, что тебя переведут в регулировщики на такой длительный срок, что в свидетельстве о рождении твоего ребенка в графе отец напишут «Регулировщик». Тебе ясно?

У бедолаги глаза поползли вверх. Все, что он смог процедить, это унылое «Да, сэр», после чего поспешно ретировался и растворился в толпе.

– Кто это был? – непринужденно спросил Фрэнк, протирая ладони влажной салфеткой.

Каков наглец. Но я не собирался обижаться на него.

– Ладно, проехали. Это все, конечно, незаконно, но держи наготове эту свою штуку, ладно? Кстати, как ты ее назвал?

– «Мери Лу», – мечтательно протянул Фрэнк и глубоко вздохнул.

– Что за «Мери Лу»? Хотя ладно, потом расскажешь. Меня тут и так заждались. Читай газеты дальше.

– До встречи, парень.

«Мери Лу» сделала свое дело. Я чувствовал себя прекрасно. Надо было отдать должное Фрэнку – он разбирался в тонкостях человеческой души и умел варить лечебные зелья на любой вкус.

Через пару кварталов я оказался перед зданием отдела. Я вошел в просторный холл, поздоровался с персоналом, поднялся на второй этаж и направился в свой кабинет. По дороге еще пришлось отпустить пару дежурных приветствий и построить глазки секретарше босса. Я открыл кабинет Стоуна, и в нос ударил терпкий запах сигар. Где-то из-за жалюзи доносился гул улицы, сирены, сигналы машин. Стоун был единственным человеком во всем здании, в чьем кабинете открывались окна. На выполнение этого трюка ему пришлось потратить целую кучу денег и связей, но, по-моему, оно того стоило.

– Сколько можно опаздывать, ну на самом деле, Артур. Я уже не знаю, как с тобой разговаривать.

Стоун без прелюдий разыгрывал свою пьесу. Поначалу его негодование всегда было наигранным, но после пары минут увещеваний абсолютно бесстрастное выражение моего лица вгоняло его в уныние, и он пытался вырваться из него при помощи настоящих эмоций.

– Если ты не хочешь работать в департаменте, то напиши рапорт на перевод. Освободи ты место, и мы найдем того, кто будет выполнять обязанности как следует. Почему кто-то должен делать твою работу? Лари пришлось писать за тебя отчет на прошлой неделе!

– Ты можешь разрешить мне запросить данные по убийству в Бронксе? – пора было кончать его монолог.

Стоун вылупил глаза.

– Тебе не кажется, что ты уже слишком наглеешь? – зло проговорил он.

– Не для протокола. Я хорошо к тебе отношусь, ты это знаешь. Но эта твоя театральность уже приелась. Мне нужны данные по убийству в Южном Бронксе. Что у тебя есть?

– Не знаю, ничего у меня нет! – осекся Стоун и закурил сигару. Подавив бесполезный приступ гнева, он сказал. – Иди, не хочу тебя видеть.

– Мне надо выехать, – сказал я.