Оксана Обухова - Невеста по найму

Неожиданный перескок Нифаси заставил Евдокию удивленно поглядеть на еду, о которой она успела забыть.

– Не буду, Нифася. И тебе не советую.

– Это почему еще?

– Ты помнишь, что у губернаторского поселка произошло? С Маши станется мою картошку не крупной солью, а битым стеклом посыпать.

Нифася встал с табурета, пригляделся к поблескивающим соляным крупинкам и наслюнявленным пальцем вытащил наиболее подозрительную крупку. Попробовал ее и сплюнул:

– Не, соль. – Но картошку есть не стал. Задумчиво поглядел на пленницу. – Я счас попрошу кого-нибудь подменить, сам пожрать сбегаю…

– Не надо подмены, – твердо произнесла Евдокия. Оказаться в обществе одного из неудачливых похитителей ей не светило совершенно! – Обещаю, что сбегать не буду. Да и куда я денусь с подводной лодки?

Нифася резво устремился к двери.

…К вечеру Евдокия так вошла в доверие к словоохотливому «Вадику», что тот уже сбегая на кухню и дважды к туалету, не требовал поклясться заново. Кажется, компания Евдокии привлекала его больше, чем бригада жуткой Маши Зажигалки. Проводя пленницу до покосившихся удобств, Нифася даже загораживал девушку от злобных взглядов чужаков. После обеда принес ей лично изготовленные бутерброды с магазинной колбасой.

– Ничего, не дрейфь, подруга, – ободрял московскую сыщицу местный воришка. – Батя вернется, все пучком будет! Иваныч правильный чел. И про твоего Мирона Димон рассказывал, что тот толковый – разберутся.

Евдокия грустно глядела на разговорчивого сторожа, рассевшегося уже на кровати. Когда от качка пружин в изголовье задрался край одеяла, Дуся увидела, что к железной спинке пристегнуты наручники. А сама кровать прикручена к полу. Комната, напоминающая темную кишку, уже использовалась для хранения заложников. И не исключено, пройдут еще сутки или чуть больше, и Дусю так же пристегнут наручником к кровати. И уберут миролюбивого охранника.

Евдокия так и не смогла прийти к решению: ей оставаться здесь, не создавая для Миронова лишних проблем, или, наоборот, решиться на побег и тем развязать московскому авторитету руки?

Что делать? Моня дал Сергеевичу два дня. Возможно, эти два дня будут для Евдокии безопасными. Так что, если бы не жуткое соседство с Машей Зажигалкой и ее подельниками, Дуся о побеге и не помышляла бы. Пока.

Но приближалась ночь. В комнату, где не было лампочки, заползала кромешная тьма. Евдокия не была Железным Дровосеком с тряпичным сердцем, ее живое сердце сбивалось с ритма от малейшего шороха. Перед мысленным взором то и дело вставали лица: Зажигалка с упрямо и злобно выгнутым лбом, яростный непримиримый Меченый, жадно ждущие ее боли прочие бандиты… Когда воображение подсунуло образ плачущей мамы, Евдокия всхлипнула.

От тихого звука на кровати зашевелился подремывающий сторож. Встал.

– Пойду до ветра, – сообщил заложнице и вышел.

Евдокия подскочила к раскрытому окну, взобралась на подоконник и осторожно свесила ступню на улицу! Пальцы тут же наткнулись на некое подобие огромных грабель, и девушка отдернула ногу – между стенами была проложена какая-то железка с острыми гребнями. Даже если б худенькая сыщица смогла протиснуться между стен, пройти до выхода из щели ей не позволили бы острия. Да и с изрезанными ногами далеко не уйдешь.

Дуся спрыгнула с подоконника, подбежала к двери, дернула за ручку – заперто.

Она попятилась от двери, рухнула на вонючую кровать и зарыдала. Ночные призраки, кошмарные видения добили бы и самую железную девчонку.

* * *

Рыдала Евдокия всласть и долго, пока запропастившийся на ветре уркаган тихонько не скрипнул дверной задвижкой. Нифася, почему-то на цыпочках, дошел до кровати и потряс Евдокию за плечо.

– Эй… – прошептал ей в ухо, – тут такое дело… Нас вроде как мочить собрались.

Евдокия стремительно села. Лица Нифаси девушка не видела, но чувствовала, как дрожат его пальцы, и слышала, как испуганно вибрирует голос. Вопросов сыщица не задавала, Нифася продолжал:

– Я типа из сортира иду… А в клетушке Зажигалка с кем-то разговаривает: «Девку лучше задушить, крови меньше. А парень здоровый, нож подточите…» – Нифася едва слышно прошептал: – Слышишь – шик-шик? Реально, Дуська, перо натачивают!

Евдокия застонала. Господи, о чем думал Моня, когда привез единственного свидетеля похищения к участникам событий! По правде говоря, Евдокия и сама поначалу решила, что это умно: держать всех вместе в укромной деревеньке. Но после разговора с воропаевским парнишкой поняла – Семен допустил фатальную промашку! Он держал гастролеров в узде, пока те думали, будто у каждого постового есть их фоторобот и где-то находится свидетельница, способная их опознать на очной ставке. Без денег да когда братва из соседней области на пятки наступает, гастролеры не рыпнутся – будут сидеть тихохонько и ждать попутного ветра.

Но просчитался. Недодумал. Если Зажигалка и компания уберут единственно свидетеля, на фоторобот им плевать! Машины с отпечатками их пальцев увезены с дороги, иных свидетелей нет. Если убрать и сыщицу, то путь свободен.

Моня должен был понять, что залетная бригада под смертью гуляет! Не соседи, так местные за Воропая им предъявят! У них земля под ногами горит и плавится!

Или… Моня – понимал? О том, что с Евдокией будет все в порядке, слово давал Вася Конник…

Дусе очень хотелось спросить Нифасю, кто будет следующим смотрящим, если Конник… как это у них?.. зачморится, что ли, или… Не важно! Если Конник потеряет лицо перед воровским сообществом, не выполнив обещания, кто претендует на роль нового смотрящего? И насколько чист останется сам Моня, если сестру-заложницу убьют какие-то гастролеры на хате воропаевцев?

Ох, сложен криминальный мир, ох, накрутили урки с условностями и понятиями… А спрашивать нет времени – неподалеку нож точился. Нифася впихивал в руки Евдокии туфли:

– На. Надевай скорее и выбирайся из окна.

– А ты?!! – Судорожно действуя руками, Евдокия спешно обувалась в весьма приличные летние ботиночки, закупленные Димоном.

– Я не пролезу, – мрачно шепнул недавний сторож. – Попробую из соседней комнаты в окно выпрыгнуть. Ты осторожно, под ногами обломок бороны лежит, придерживайся дома – под ним уступ идет. Пролезешь, поворачивай за сарай и жди меня за сортиром. Оттуда через поле до соседней деревни уйдем, здесь одни старухи живут.

– А если покричать?! Вдруг к бабушкам родственники приехали?!

– Прирежут. И нас и бабок с родственниками. Тебе надо из щели протиснуться – застрянешь, Дуська, кердык обоим.

Нифася говорил быстро, прислушивался. Евдокия шагнула из окна, нащупала ногой крошечный выступ.

– Иди, иди, Нифася! – зашептала. – Я проберусь.