Оксана Обухова - Невеста по найму

– Живой доедет? – хмуро буркнул Воропаев.

– Можа, и доедет, – не слишком уверенно пробасил пришедший и поглядел на Евдокию: – Спасибо, что сказала, что его в подпол скинули. Мы сразу же туда. Достали, перевязали, можа, и доедет. Выкарабкается бедолага.

– Эти – где, Савелий?

– Ушли, Иванович. Но пешие. Догоним. Кудасов лайку взял. Они ж и одного своего положили – парня с кривым носом.

– Это Меченый, – судорожно вздохнула Евдокия и сжала озябшие ладони между сдвинутыми коленками. – Он кореш вашего Карима. Могу предположить, Меченый был против побега. Или убийств.

Савелий нерешительно мялся у стола, топал сапожищами и, поглядывая на влиятельного родственника, откровенно намекал тому выйти, поговорить без посторонних. Воропаев вопросительно посмотрел на шпиона. Шаповалов медленно смежил веки. Родственники вышли в сени. Суть разыгранной пантомимы стала для сыщицы ясной довольно скоро.

– Николай Васильевич! – налегая грудью на стол, приблизив лицо к собеседнику, зашептала Евдокия. – Я Доброжелателя вычислила! Кажется.

– Кажется или уверена? – прищурился Шаповалов.

– Процентов девяносто сойдет?

– Нет.

Сыщица опешила и вернула зад на стул:

– Как это?.. Я думала…

– Евдокия, я дал Ивану слово чести, что буду играть в открытую. Не буду утаивать информацию и стану делиться размышлениями. Если ты не уверена в том, что собираешься сказать…

Васильевич не закончил предложение. Евдокия во все глаза смотрела на сверхсерьезного друга и понимала, что тот не лукавит. Не собирается играть в игры с собственной совестью.

– А он-то вам какое-то уркаганское слово дал в ответ? – пораженно разглядывая Шаповалова, поинтересовалась Дуся.

– Я не просил. Я дал слово офицера, этого достаточно. Так что ты либо говори обо всем с нами обоими, либо вообще молчи и действуй автономно. – Заслуженный разведчик сочувственно смотрел на разочарованное личико девушки, подбородок морщил, утягивая вниз уголки губ. – Кстати, ты прости меня, Дуська, если встретил не так. Не надо, чтобы кто-то здесь видел, как ты мне дорога.

Евдокия опустила голову, кивнула:

– Я поняла. Я знаю, что сказать.

Дверь в комнату открылась. Опытный сиделец, не раз верховодивший зонами, моментально почувствовал, что, пока он отсутствовал, что-то изменилось. Евдокия сидела мрачная, как надгробный памятник, и стол разглядывала.

Воропаев прошагал от двери, остановился.

– Иван Иваныч, моя красавица хочет что-то нам сказать, – с удивившей Дусю веселостью, произнес Шаповалов. – Садись, послушаем.

Уставившись в скатерть, сыщица заговорила:

– Я почти уверена, что знаю, кто Доброжелатель. Для того чтобы убедиться полностью мне нужна ваша помощь, Иван Иванович. – Дуся подняла голову и в упор поглядела на смотрящего. – Не спрашивайте меня ни о чем. Пока не буду уверена полностью, человека вам не отдам.

Воропаев сузил глаза. Евдокия взгляд не отвела, держалась твердо.

– Какая помощь тебе нужна? – хрипловато произнес смотрящий.

– Прежде всего телефон. Мне нужно дозвониться до Олега и узнать у него мобильный номер Терезы, так как мой телефон Моня отобрал. – Евдокия перевела взгляд на Шаповалова. – Я хочу, чтобы Тереза сегодня, до прихода врачей на работу, ушла из больницы.

– Зачем? – внимательно прищурился диверсант.

– Все, как и прежде, Николай Васильевич, – дестабилизации обстановки, – маленько соврала Землероева. – Предлагаю устроить для Доброжелателя психическую атаку. Сегодня утром из больницы исчезнет жена Евгения, я вернусь в дом Муромцевых вот в этом виде, – Евдокия двумя пальцами оттянула на груди остатки блузочки. – Нервы у людей не из железа, если как следуем надавим на психику, Доброжелатель может дрогнуть и сбежать.

– Мне отдать приказ людям следить за кем-то? – деловито поинтересовался хитрый Воропаев.

– Спугнете, – усмехнулась Дуся, разумеется просчитав вопрос. – Психическая атака нужна лишь на тот случай, если я ошиблась. Грех не использовать такой момент, – Евдокия вновь дотронулась до кофточки. – Пусть думает, будто его розыски находятся в самой активной фазе. Если мы как следуем Доброжелателя не растревожим, он вам не позвонит, Иван Иванович. А тут – может. Может сорваться, не понимая, что вокруг творится.

– Толково, – поглядев на Шаповалова, одобрил Дусин план смотрящий.

– Опасно, – не согласился Николай Васильевич. – Расскажи Евдокии, что три месяца назад, когда у вас еще все ровно было, у тебя тележник попросил. – Воропаев покривился, словно вспомнив о каком-то досадном происшествии, и Шаповалов продолжил сам: – Доброжелатель, Дуся, у Ивана ствол с глушителем заказал. А морщится Ваня сейчас оттого, что не сумел взять нашего анонима при передаче посылки. Ствол не был использован при убийстве Ильи, предполагаю, подвернулся случай стащить наградной пистолет Муромца и попробовать подстроить суицид, да собака помешала. Так что, Дуська, – диверсант мрачно поглядел на сыщицу, – где-то… а возможно в доме Муромцевых, плавает рабочий ствол с глушителем. Ты все еще хочешь к ним вернуться?

– Со мной будет Паршин, он вооружен. – Прекращая этим ответом возможные прения, Евдокия поглядела на смотрящего. – Иван Иванович, у вас есть хороший медвежатник?

– Да как не быть… Родной человек, можно сказать.

* * *

Охранники на КПП губернаторского поселка предпочитали непыльно заработать и «вкалывали» практически бессменно. Когда из автомобиля, подъехавшего к шлагбауму, вывалилась все та же грязная девица, позевывающие у каптерки охранники были теми самыми, что уже встречали Дусю позавчерашним днем. Диссонанс: на этот раз ободранная Землероева вывалилась из весьма приличного внедорожника – добавил в ситуацию абсурда. Мужики таращились на истерзанную в лоскуты девицу в промокших башмаках и пытались представить, чем та ночами занимается?!

Усталая до смерти Евдокия подошла к мужчинам и буркнула:

– Старшим Муромцевым позвоните.

Позавчера, в приличное дневное время, Евдокия умоляла никому не сообщать о прибытии. Сегодня, явившись еще более грязной и оборванной, просила разбудить приличную семью звонком по домофону. Мужики переглянулись:

– Может, мы снова это… газетку подстелем и отвезем, а?

– Сначала позвоните. Потом газетку стелить будем.

Дуся безразлично оперлась задом о столбик шлагбаума и, отвернувшись, скрестив на груди руки, дожидалась, пока один из очумевших охранников будит жильцов и сообщает, что прибыла-с позавчерашняя пропажа. Чуть позже, подстелив под пропажу бумажку, тот же охранник живенько довез ее до ворот нужного домовладения.

Евдокия уже начинала привыкать к тому, что каждый раз, планируя и мысленно проигрывая встречи, натыкается на какую-то неожиданность. Все шло наперекосяк: в гостиной Муромцевых оказывался Паршин, «жених» не всплескивал руками, а денежку в них получал… На этот раз все получилось по сценарию. Приехавшую Дусю встречали с вытянутыми лицами: Казимирович в атласном халатике поверх пижамы, его маменька в поролоновых бигуди и длинной ситцевой ночнушке, торчавшей из-под пеньюара, и полностью одетый Паршин. Чуть позже прибежал разбуженный родственниками Евгений Ильич в домашних шлепанцах. Не проснулись только дети и Елена Викторовна, которую продолжали держать на транквилизаторах. (Но на присутствие последних Евдокия, впрочем, и не особенно рассчитывала.)