Дарья Калинина - Сервиз для безумного чаепития

– Не совсем она и чужая, – покачал головой Саша. – Эта женщина была в курсе вашей семейной драмы. Она сразу же завела с нами разговор про Игоря.

– И что она вам рассказала?

– Его мать – Альбина Робертовна – оказалась в колонии за совершенное ею преступление.

– Правда. Это чистая правда.

Шурыгина выглядела изумленной.

– Но это же известно совсем немногим. Удивительно! Право слово, удивительно. А что еще рассказала вам эта особа?

– Сказала, что ездила к Альбине в колонию. И к маленькому Игорю в интернат, куда его поместили, отобрав у матери.

– И это правда! Но только это я навещала Альбину и Игоря. Я это сделала, а вовсе не какая-то другая баба! Кроме меня, к ней никто не приезжал!

– А кому вы об этом рассказывали?

– Сурикову. Трофиму Сурикову – своему бывшему мужу. В первую очередь после возвращения я кинулась к нему. Я надеялась, что мой рассказ о несчастьях Альбины и ее малыша пробудит в Трофиме совесть или хоть какие-то чувства. Я думала, что уж после такого он не сможет по своей любимой привычке остаться в стороне, что он поедет к Альбине, поддержит ее морально, утешит. А еще больше я надеялась, что Троша возьмет Игоря домой. Вот кого мне было по-настоящему жаль. Трофим обязан был защитить сына. Это же его ребенок. И ребенок не виноват, что его мать оказалась преступницей.

– И как? Ваш план сработал?

– Увы, ничего из задуманного мной не случилось. Трофим остался холоден к моим словам. Мне кажется, что он меня даже не понял. Где я была? К кому я ездила? Он весь был в своих мыслях о работе. Он никуда не поехал, никому не помог, он, как и прежде, продолжал заниматься своей наукой. И о ребенке даже не хотел и слышать. У меня, к примеру, эта его холодность просто в голове не укладывалась. Ладно моя Вера, она хоть была при мне и бабушке – моей маме. Но Игорь… Совсем один, маленький. Наверное, корень проблемы надо искать в прошлом самого Трофима.

– Что вы имеете в виду?

– Мать Троши, насколько я знаю с его слов, была большой оригиналкой. Ребенка родила охотно, но воспитывать и следить за ним совершенно не собиралась. В результате ребенок оказался на воспитании одного отца, а Розалия, так звали мать-кукушку, порхала где-то.

– При случае отец может вырастить сына и сам.

– Но Трофиму не повезло и с отцом.

– Тот пил?

– Нет! Викентий был увлечен работой. Работал над излучением стронция, получил большую дозу облучения, долго болел и рано умер. Поэтому Трофим рос практически и без отца, и без матери, сам по себе. И конечно, это наложило отпечаток на его характер. Сам он не знал в детстве родительской заботы, не умел дарить ее, и став взрослым. Да, и конечно, в то время, когда Игорь нуждался в отце, у Трофима шла напряженная работа, он даже ночевал у себя в лаборатории. И взять ребенка к себе ему было и впрямь затруднительно. Я и не думала, что он это сделает. Но он мог как-то иначе помочь сыну! Хотя бы просто появиться, дать знать нянечкам и обслуживающему детей персоналу, что этот ребенок не брошен, что за него есть кому заступиться. Но Трофим был совершенно равнодушен к страданиям мальчика. Впрочем, как раз это и неудивительно, его равнодушие для меня не новость. Другое удивительно. Как при таком плотном графике работы Трофим вообще успевал еще обзаводиться детьми. Тут у него родилось двое – моя Верочка и Игорь. А уж в Штатах, наверное, и того больше.

– Погодите, как в Штатах?

– Вы не ослышались.

– Так ваш супруг эмигрировал? И когда?

– Нельзя сказать, чтобы это получилось внезапно. Трофим шел к этому постепенно. Первый раз он поехал на работу в Штаты довольно скоро после всей этой истории с Игорем. Кто-то из знакомых сделал ему приглашение на работу в какой-то калифорнийской лаборатории. Потом Трофим вернулся. Немного поработал тут. Потом снова поехал, теперь уже в Даллас. Вернулся. Поехал еще куда-то. Так длилось несколько лет. А затем Трофим отбыл окончательно. Не знаю, можно ли это назвать эмиграцией. Он ехал не за комфортом и не в надежде найти новый более богатый дом. Трофима всегда мало волновали бытовые условия. Ему была важна лишь его работа. Конечно, в Штатах ему предоставили все условия для его деятельности. Думаю, он был доволен. Впрочем, не уверена, как там у него все сложилось. Ведь наши отношения оборвались после того, как Трофим отказался забрать Игоря из того печального приюта, где ребенок оказался. Этот поступок окончательно разочаровал меня в Трофиме. И я решила, что не стоит мне общаться с этим человеком. И дочери моей тоже не стоит.

– А с Альбиной вы продолжали дружить?

– Дружбой это назвать было нельзя. Все-таки мы с ней принадлежали к совсем разным кругам общества. Но да, до ее смерти мы общались.

– Почему она умерла?

– Чахотка.

И это самозванка знала тоже! Определенно она была близка к семье Шурыгиной.

– А фотографию своей дочери Веры – это вы Игорю посылали?

– Ну да, было такое дело.

– Правда? – обрадовался Саша хоть какой-то ясности в этом деле. – Вы это сделали! А зачем?

– Что значит, зачем? Молодой человек, они же брат и сестра. Родная кровь. У них один отец. Негоже, что они друг с другом совсем не знаются. Моя Вера очень стеснительная, нипочем не сделает первый шаг. Вот я и подумала, может, Игорь заинтересуется и позвонит.

– Он и заинтересовался. Попытался связаться с отправителем фотографии. Но телефон оказался неактивен.

– Да, правда, у меня как раз украли аппарат. Пока покупала новый, пока подключала… Значит, он все-таки звонил? Как жаль, что мне не удалось с ним поговорить.

– А как вы узнали номер Игоря?

– Молодые люди, вы что думаете, у меня совсем нету нужных связей и знакомств?

Видя, что Шурыгина начинает сердиться, Саша поспешно извинился:

– Глупость спросил, простите дурака.

– Ничего.

– А вот этот ключ вы когда-нибудь видели?

И Саша протянул Шурыгиной ключ, который они с Ирочкой нашли в тайнике в подземелье дворца. Шурыгина долго вертела ключ.

– Не пойму… Вроде бы похожий был у нас среди реквизита. Но это не он. Тот был побольше. Нет, я не представляю, от чего может быть этот ключ. А это важно?

– Нет, не забивайте себе голову. Лучше рассказывайте про Альбину.

– Так я уже все рассказала. С ее новым мужем у меня контакта не получилось. Я видела его всего лишь однажды, Альбина меня ему даже не представила толком. Сказала, что я ее подруга. Мы посидели, поговорили и разошлись. Мне он не понравился. Такой важный, надутый. Впрочем, он усыновил Игоря, за это ему огромная моя благодарность.

– При живом отце? Как же это?

– Трофим и Альбина никогда не были женаты. Трофим лишь признал себя отцом ребенка. Он совсем не испытывал отцовских чувств к ребенку, но Альбина настаивала, ей хотелось, чтобы у ребенка был отец. И Трофим согласился. Согласиться ему на тот момент было легче, чем возражать. Но когда встал вопрос о его отъезде, он от ребенка с такой же легкостью отказался. Ну, чтобы не иметь никаких обязательств, которые могли бы ему помешать покинуть пределы страны. А новый муж Альбины воспользовался этим. Он хотел усыновить ребенка и усыновил его. У него самого, как мне говорила Альбина, своих детей быть не может.