Елена Логунова - Собачье танго [litres]

Тут раскрасавица уперла руки в боки и набросилась на меня:

– А ну, признавайся, почему ты мне не сказала, что уже находила на этой лужайке фрагмент мертвого тела?!

– Ты про руку или про голову? – ляпнула я, забыв, что про руку-то вообще никому еще не говорила.

– А была и рука?!

Машенька надулась – обиделась:

– Мы, между прочим, договаривались, что ты будешь держать меня полностью в курсе дела!

– Я и держу. Просто это, по-моему, уже другое дело, не то, которое с трупом в простыне. – Я внимательно посмотрела на практикантку: нет, не отмякла, дуется. Придется убеждать. – Да ты сама посуди, какое отношение к тому целому трупу могут иметь отдельно взятые рука и голова? Ясно же, что они от кого-то другого!

– А по делу о расчлененке я тебя не нанимала, – понятливо кивнула Машенька.

И тут же постановила:

– Решено, нанимаю! Накину еще по десятке за эти фрагменты, нормально будет?

– Мань, а ты не того? – Я не удержалась и покрутила пальцем у виска. – Ты что же это, все криминальные истории города будешь расследовать за папины деньги? Оригинальная получится благотворительность!

– Ин, это ты не понимаешь: какие-то двадцать или пятьдесят тысяч для папы вообще не деньги, он кинет их мне по первой же просьбе в ватсапе…

– А если тебе больше пятидесяти тысяч нужно, тогда ты папе звонишь? – Я заинтересовалась этой финансовой механикой.

– Если меньше ста тысяч – эсэмэску пишу, если больше – звоню. – Машенька даже не поняла, что над ней подшучивают. – Вот если нужна будет действительно приличная сумма, скажем, полмиллиона, придется ехать к папе в гости.

– И за то, что ты приедешь, он даст тебе полмиллиона?!

– Не за то, что приеду, а чтобы поскорее уехала, не нервировала его новую молодую жену…

На кухне громко кашлянули.

– Ой, мы забыли про Федю! – спохватилась хозяйка дома, и мы с ней наконец закончили рабочее совещание в прихожей. – Федя, вот Инка. Покажите ей, что вы принесли.

До Феди определенно долетели обрывки разговора про полмиллиона, которыми Машеньку не удивишь, и он осознал, что скромные дары тут неуместны, но уж с чем пришел – с тем пришел.

– Вот. – Участковый на раскрытой ладони протянул мне какую-то блистюльку. – Это я нашел на той же клумбе. Подумал – вдруг она с одежды того, кого ударили кастетом? Или того, кто его ударил…

– Очень, очень сомневаюсь, – пробормотала я, повертев перед глазами большую пуговицу из желтого металла с крупным красным камнем. – За пределами модных показов мужики такое нынче не носят…

– Вот и я говорю – это женская пуговица, – вмешалась Машенька. – Судя по размеру, она с пальто или плаща, то есть пролежала на лужайке несколько месяцев…

– За несколько месяцев она бы потускнела, – не согласилась я. – Ты же не думаешь, что это чистое золото?

– Кто б ее тогда потерял, Гарун-аль-Рашид? – хмыкнула Машенька.

Я задумчиво кивнула: роскошная пуговица подошла бы к султанскому ансамблику Зямы, например. Пожалуй, я поспешила заявить, что мужики такое не носят, в гардеробе братца вполне мог иметься подходящий наряд… Но его там не было. Это я точно знаю, потому как регулярно инспектирую Зямин платяной шкаф, чтобы не упустить возможность унаследовать за ним что-нибудь такое, в чем ему уже наскучило блистать.

– Я плохо запомнила, но, кажется, такая же пуговица была на манжете одинокой руки, – задумчиво молвила я. – А это значит, она мне вовсе не примерещилась… Но тогда вполне резонно предположить, что не привиделась мне и голова, найденная там же и при схожих обстоятельствах…

– Это просто ужас, какая ты находчивая, – то ли посетовала, то ли позавидовала Машенькая, разливая по чашкам чай.

Тут рука ее дрогнула, и заварка пролилась на стол. Машенька замерла, сраженная мыслью:

– О боже! Инка, а ты не подумала, что голова и рука – это еще не все тело?!

– Далеко не все, – согласилась я, не понимая, к чему она клонит.

– Позавчера ты нашла на лужайке голову, так? Это раз. – Машенька отставила чайник, чтобы позагибать пальцы. – Вчера ты увидела на той же лужайке руку – это два! По логике, должны последовать еще три, четыре, пять и так далее, уж не знаю, на сколько фрагментов разделено это тело!

– Хочешь сказать, что какой-то псих ежедневно приносит в лопухи один фрагмент расчлененного трупа?!

Участковый поперхнулся чаем, нервно откашлялся, пробормотал:

– Методично…

– А методичность и системность – типичные качества серийных маньяков! – не спасовала Машенька. – Сечешь, коллега, к чему я?

– К повышению моего сыщицкого гонорара? – предположила я. – Маньяк – он дорогого стоит!

– Ты ставишь лошадь позади телеги, сейчас тебе не о гонораре нужно думать! – возмутилась коллега. – Повторюсь: позавчера была голова, вчера рука, а что сегодня?

– А сегодня я лично в лопухи не заглядывала. – Я пытливо посмотрела на участкового. – Федя! А вы внимательно глядели? Не было ли в клумбе чего-нибудь покрупнее, чем пуговка?

– Ноги, например? – подсказала Машенька.

– Я, если честно, только с одного краешка посмотрел, – заерзал под нашими взглядами нерадивый рыжий.

– Все ясно. – Хозяйка дома решительно шлепнула меня по руке и убрала из-под нее блюдо с пирожными. – Чаепитие откладывается, мы едем проверять лужайку!

– В темноте? – Реплика рыжего остановила нас на взлете.

За окном добросовестно наливался густым темным соком сиреневый, как поспевающий чернослив, августовский вечер.

Я скоренько прикинула плюсы и минусы вылазки в потемках. Если мы не станем шуметь, то нас не заметит грозная баба Тося, это хорошо. Но в темноте труднее будет исследовать лопуховые джунгли, это плохо. С другой стороны, у нас есть мобильники, а в мобильниках – мощные фонарики, это опять хорошо…

А еще мне не хотелось возвращаться домой на троллейбусе. Если мы прямо сейчас поедем к лужайке на Машенькиной машинке, то я сэкономлю и время и деньги…

– Темнеет, потому что наступает ночь, – произнесла моя напарница куда многозначительнее, чем того требовала банальная истина. – День заканчивается, понимаете? Третий день! Завтра будет уже четвертый!

– С какого момента? – не понял Федя.

– Ну, не с сотворения мира, конечно же! – рассердилась Машенька. – С того дня, когда маньяк начал поочередно складывать в лопухах части тела – голову, руку!

– Погоди, он же не знает про руку, – заступилась я за участкового. – Федя, дело в том, что позавчера я нашла в той клумбе чью-то голову, а вчера – чью-то руку.

– А ее тоже видела только ты одна, и она тоже исчезла сразу после того, как ты ее обнаружила? – Участковый перешел на «ты» (это меня порадовало) и одновременно проявил обидный скепсис (это огорчило).

– Да, она тоже исчезла! – ответила я с вызовом. – А вот сразу или не сразу – не знаю, я про нее напрочь забыла на несколько часов.