Дарья Калинина - Преступление по нотам

— Что же, этим она оказала Толику поистине неоценимую услугу. Можно сказать, подарила ему вторую жизнь. Ведь если бы шантажом занялись они оба, то и трупов сегодня могло бы оказаться уже два. Толика этого мне было бы даже жалко. Он молодой, пусть поживет еще.

— А Агнию вам не жалко?

— Скажу тебе честно, менее симпатичного человека трудно было сыскать. И эта ее идея с шантажом убийцы меня ничуть не удивляет. Вполне в ее духе! Но все равно, плохая или хорошая, а убивать людей нельзя. Если всех плохих взять и перебить, кто тогда останется? Сколько живу, а совсем безгрешных людей еще не встречала.

В это время Барон прибежал к ним.

Все его четвероногие друзья-приятели вместе со своими хозяевами разошлись. И пес внезапно вспомнил, что за столиком сидят его двуногие друзья и совсем не кушают такое замечательно вкусное мороженое.

Аппетит у Валентины Петровны со всеми этими сыскными делами совсем пропал. И она с удовольствием отдала подтаявшее мороженое собаке, а Барон с не меньшим удовольствием это лакомство уничтожил. Что-что, а толк во вкусной еде он знал. Вылизал вазочку дочиста.

Наевшись, он долго с признательностью вилял остатком своего хвоста, лизал Валентине Петровне руки, проверял, не осталось ли у нее еще чего-нибудь вкусненького. И лишь убедившись, что все съедено, побежал дальше по своим собачьим делам.

— Мне тоже пора! — спохватилась Валентина Петровна. — Через десять минут ко мне ученик придет. А я тут в парке прохлаждаюсь.

И они разошлись в разные стороны.

Саша даже не успел рассказать Валентине Петровне, что Толик напоследок расщедрился и дал ему распечатанные фотографии всех тех, кого ему удалось снять в день убийства на ступенях эстетического центра.

Народу там было много. Сам Саша фотографии просмотрел второпях, решив, что вернется к ним и посмотрит все уже более основательно чуть позднее.

А сейчас у Саши были другие дела. Он отправился к дому Стукалина, чтобы попытаться найти там свидетелей его встречи с таинственной светящейся девушкой.

А Валентина Петровна отправилась на урок. То есть она так думала.

Но едва женщина вошла в здание центра, как к ней навстречу кинулась Галина. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — у них очередная новость. И на этот раз хорошая.

— Все! — воскликнула она. — Кончено!

— Что кончено?

— Следствие закончено! Они поймали преступника! Арестовали! Нина Ефимовна с ним в одном доме живет, она видела, как полицейские его выводят!

— Да кого же?

— Кого?! Нашего Максима Сергеевича, конечно!

— Все-таки Максима арестовали!

Валентина Петровна была поражена.

— Никогда бы на него не подумала! А вы?

Валентина Петровна покачала головой.

Нет, и она тоже никак не могла себе представить, что убийцей окажется их Максим Сергеевич. А как же его боязнь высоты? Как же многочисленные болячки? Как могли полицейские не заметить всего этого?

— Вон! Снова пожаловали!

Галина кивнула в сторону входных дверей, в которые как раз в этот момент входил следователь Печенкин с еще двумя своими сотрудниками. Все трое сразу же направились к Галине.

И следователь потребовал:

— Ключ от кабинета 5А. Вы пойдете с нами в качестве понятых.

Галина выдала требуемый ключ и обменялась с Валентиной Петровной красноречивым взглядом.

— Ну, что я вам говорила?

Кабинет 5А был крохотным подсобным помещением, на которое никто не польстился, и его легко отдали в пользование Максиму Сергеевичу.

Никакое фортепиано тут бы не поместилось, поэтому на уроки Максиму Сергеевичу приходилось бегать в другие классы. Но зато в комнатушке можно было переобуться, попить чаю и вообще заняться собой.

А Максиму Сергеевичу по слабости его здоровья постоянно приходилось как-то собой заниматься. То капли какие-то себе капать, то в горло что-то пшикать, а возможно, что и не только в горло, но и в другие отверстия. Подробностей ни знать, ни наблюдать никто не хотел. Поэтому тот факт, что крохотное помещение без окон отдано полностью во владение Максиму, всех устраивал.

Спустившись в полуподвал, полицейские открыли дверь. Они явно знали, зачем сюда явились. Сразу же направились к вешалке, на которой одиноко висела запасная куртка Максима Сергеевича, которую он накидывал, когда ему становилось прохладно. И его тапки.

Да, да, Максим Сергеевич предпочитал на работе разгуливать в домашней обуви.

Впрочем, внешне тапки выглядели вполне прилично. Не какие-нибудь там растоптанные шлепки или вульгарные резиновые вьетнамки, нет, это были специально сшитые на заказ тапочки, обитые внутри теплым войлоком, а снаружи обтянутые тонкой замшей. Но все-таки это была домашняя обувь на тонкой подошве — мягкая и удобная для больных ног. Обувь стояла на своем обычном месте под вешалкой, но почему-то сейчас тапка была тут всего одна.

— Обратите внимание: тапка всего одна. Мы ее изымаем.

Валентина Петровна не возражала. Она молчала и слушала.

Иногда очень полезно прикинуться тумбочкой, которую никто не стесняется и в присутствии которой обсуждаются очень важные дела.

Так и получилось на этот раз.

Из фраз, которыми обменивались полицейские, Валентина Петровна поняла, что родной брат этой домашней обувки Максима Сергеевича совсем недавно был найден на крыше дома Агнии Захаровны. И именно с этой крыши и даже конкретно с этого места и был произведен выстрел, унесший ее жизнь.

— Значит, одну тапку подозреваемый оставил на крыше, другую забыл тут. Оформляем!

Валентина Петровна машинально подписала то, что ей подсунули. Она даже не очень-то вчитывалась в строчки.

Может, и напрасно, потому что мало ли что там могли понаписать, но голова у женщины буквально шла кругом. Она просто не могла заставить себя сосредоточиться на чем-то другом. Из мыслей у нее не шел Максим Сергеевич.

Все в душе Валентины Петровны восставало против такого приговора.

Менее склонного к насилию человека трудно было себе даже представить. Мягкий, добрый, интеллигентнейший человек, он был готов уступать, казалось, всем и по любому вопросу. Он даже кабинеты на последних этажах вначале пытался мужественно штурмовать. И лишь под давлением обстоятельств и болезни был вынужден попросить выделить для работы кабинеты на нижнем ярусе.

Впрочем, когда они с Галиной вернулись в холл, Валентина Петровна несколько очухалась от переживаний и спросила:

— Мы там с тобой ничего такого не подписали?

— Нет. Написали, что в ходе следственного мероприятия найдена и изъята домашняя обувь в количестве одной штуки, предположительно мужского фасона сорок шестого размера.

Галина отвечала отрывисто и неохотно, ей явно не терпелось рассказать о том, как лично ей довелось помогать следствию.