Дарья Калинина - Преступление по нотам

— Не мог Максим совершить убийство.

— Да вы чем слушали-то? — возмутилась Галина. — Следователь ведь прямо сказал: алиби у Максима нет. Один он был дома. И когда этого журналиста у нас во дворе убивали, и когда в Агнию Захаровну сегодня утром стреляли. На первом месте преступления вы сами мужчину с футляром от контрабаса видели. А футляр у нашего Максима Сергеевича находился. А на втором месте преступления Максим и вовсе свою тапку забыл!

— Так это как раз и странно. Что же он на дело в домашней обуви отправился?

— Может, ему удобная обувь была нужна. Вот и надел.

— Одну тапку?

— Почему же одну? Одну тапку Максим на месте преступления забыл или потерял. А вторая тапка у него оставалась.

— Нет, вторая тапка оставалась в кабинете Максима. А сегодня Максим тут не появлялся. И тапку на место вернуть потому никак не мог. Не говоря уж о том, что сам Максим на больничном сидит. А ты сама знаешь, как бережно он относится к своему здоровью, которое у него и так такое слабое.

— Что-то я теперь ничего не пойму, — пробормотала Галина крайне недовольно. — У полиции вон как все просто и гладко получается. И надо вам вмешиваться? Вечно вы, Валентина Петровна, все усложняете.

— Я хочу понять, как могло получиться, что одна тапка оказалась на месте преступления, а вторая преспокойно оставалась все это время в кабинете Максима. Что же Максим взял с собой эту свою одну тапку? И сделал он это, надо полагать, исключительно для того, чтобы «забыть» обувку на месте преступления?

Галина посмотрела на Валентину Петровну с уважением.

— А ведь и впрямь что-то не то выходит. Глупость какая-то!

— О чем и речь!

— Но если не сам Максим забыл свою тапку на месте преступления, то кто это мог сделать? Кто мог взять одну тапку из кабинета Максима и подбросить ее на место преступления?

— Вот и подумай.

— Ой! Неужели убийца?

Валентина Петровна мрачно кивнула.

— Значит, он появлялся тут?

Валентина Петровна помрачнела еще сильней.

— Появлялся! — хмыкнула она. — Хорошо, кабы так!

И провожаемая испуганным взглядом Галины, ушла к себе.

Очередной ученик почему-то задерживался, и Валентина Петровна была этому даже рада. Не до учеников, когда такое вокруг творится.

Лично сама Валентина Петровна теперь была твердо уверена, что преступник не просто появлялся у них в центре единожды или заглядывал к ним время от времени.

Нет, это был человек, постоянно тут работающий. Почему она так думала? Да потому, что преступник знал всю подноготную работы их центра. И также он прекрасно разбирался в особенностях поведения коллег. Знал, где находится футляр от контрабаса. Знал, как незаметно доставить его на крышу. Знал, как взять тапочки у несчастного бедолаги Максима.

Но самому отвечать за содеянное убийце не хотелось. И он выбрал Максима в качестве того, на кого будет удобно свалить всю свою вину. Безответный, добрый и мягкий Максим Сергеевич так и просился на эту роль.

Единственное, что смущало Валентину Петровну, почему такой знающий и разбирающийся преступник выбрал в качестве козла отпущения именно Максима Сергеевича?

Ну, не годился Максим на роль лихого акробата, сигающего с крыши на крышу. Тихий отравитель — это, при желании, да. Душитель — тоже возможно.

Валентина Петровна, включив всю свою фантазию, могла даже представить, как Максим Сергеевич топит свою жертву где-нибудь в лесном пруду. Конечно, при условии, что у него самого внезапно не образуется какая-нибудь аквафобия, тогда в панике он мог утонуть скорее уж сам. Но снайпер?

Нет, отыскать менее подходящую фигуру на роль снайпера, ведущего прицельный огонь с крыш, было нереально.

— Максим сначала забирается на крышу, а потом извлекает винтовку и стреляет с крыши вниз? Просто невозможно!

Начать с того, что, страдающий боязнью высоты, этот бедняга не мог бы даже просто забраться на крышу. А уж ходить по крыше или тащить с собой тяжеленный футляр — совсем из области фантастики. А чтобы потом еще и ловко прыгать по скатам крыши, прятаться за фигурами и вести оттуда прицельный огонь по толпе внизу…

— Чушь полнейшая, — пробормотала Валентина Петровна. — Кто угодно, но только не он.

И под этим могли подписаться все те, кто знал Максима Сергеевича лично. И сколько ни ломала голову Валентина Петровна, но понять, почему выбор убийцы пал именно на этого вечно больного страдальца, у нашей сыщицы упорно не получалось.

Пока Валентина Петровна организовывала помощь полиции у себя в центре, Саша с Бароном добрались до дома убитого журналиста.

Стукалин жил в типовой застройке конца семидесятых — начала восьмидесятых. Попадались тут и пятачки более старой, еще послевоенной застройки. Конечно, эти дома были уже непригодны для проживания в них, многие были расселены, другие еще только ожидали своей очереди.

Но у всего этого малокомфортного жилья был один плюс: придомовые территории тут были просто огромными. На каждого живущего приходился приличных размеров квадратик живописной дикой растительности. Куски битого кирпича были укрыты ковриком мягких листиков мать-и-мачехи. Огромных размеров репейники предоставляли всем желающим свои плоды, покрытые липким веществом и отлично прилипающие хоть к собачьей шерсти, хоть к одежде людей. Ржавая арматура вся сплошь проросла высокими кустами полыни, чей горьковатый запах ни с чем нельзя было спутать.

И к тому же все эти земли за пятьдесят лет, прошедшие с момента последнего строительства, густо заросли деревьями и кустарником, фактически став настоящим лесом.

Ну, не лесом, так хоть рощей. И вот тут среди деревьев любил гулять со своей собакой застреленный Стукалин. Тут же накануне убийства ему было явление девушки со светящимся нимбом над головой и удивительной силы и магнетизма взглядом.

Впрочем, явлением из иного мира это трудно назвать. Ведь по результатам этой встречи у Стукалина в руках оказался вполне реальный билет на детский концерт.

Раз билет был осязаем и реален, значит, ни о какой мистике речи не шло.

Конечно, были в истории человечества случаи, когда после общения с высшими силами люди обретали некие дары. Вернулся же Моисей к своим соплеменникам со Скрижалями Завета. И святая Нина, просветительница Грузии, получила в дар от Божьей Матери крестик, сплетенный из двух зеленых веточек.

Но Саша никоим образом не собирался проводить аналогии между этими случаями и Стукалиным.

Нет, сыщик был твердо уверен, что убитый журналист стал жертвой чьей-то мистификации. И значит, видение мог видеть не только он сам, но и незапланированные свидетели. И перед Сашей стояла непростая задача: отыскать этих свидетелей и заставить их вспомнить все, что они видели.