Маргарита Малинина - Имитируя визг

— Как твое собеседование? — поинтересовалась я, сняв подругу с имевшего весьма неудобные, с большим шагом ступени автобуса.

— Перенесено на ближайшее будущее. — Катя оперлась на мою руку, и мы медленно-медленно поковыляли к главным дверям травмпункта. — Я просила соседку не рассказывать работодателю о том, что произошло, но разве нормальная русская женщина сумеет сохранить в секрете горячие подробности поимки преступника, к тому же если он — особо злостный серийный маньяк? К тому же, если те, кто ухитрился поймать его, — две хрупкие девушки, одна из которых живет через стену? — Мы заняли довольно длинную очередь, состоявшую в основном из старушек, в силу преклонных лет имеющих нелады с костями по вине нехватки кальция, и, усевшись на обитые дерматином, кое-где дырявым, стулья, продолжили беседу. Попутно я рассматривала висевшие на грязно-зеленых стенах инструкции по профилактике туберкулеза и иных тяжелых заболеваний, думая, что если их вешают в больницах с целью распугать посетителей, а на самых отважных наводить тоску, то со своей задачей они прекрасно справляются. — Самое интересное, что наша история обросла такими подробностями, что закачаешься! Прямо в духе «Мертвых душ». Как стало известно из надежных источников, мы с тобой, Юля, не случайно попали в лапы убийцы, а умышленно сели на хвост этому преступнику, преследуя его на другом такси. Прямо «Люди в черном»! Потом, пользуясь разными своими шпионскими штучками, загнали его в лес, выкурили из машины и стали стегать по спине кнутом! А он, зараза такой, извивался и молил нас о пощаде! — Я зашлась в хохоте еще несколько предложений назад, а сейчас вообще повалилась на обитый линолеумом пол, согнувшись пополам. — Но мы, Юля, — торжественно продолжила рассказчица, — были непреклонны! И, не без помощи кнута, припомнили ему все грехи его молодости, даже когда он в возрасте шести лет привязал консервную банку к хвосту соседского кота!

— А маньяк в свою очередь пообещал нам, что, если кот дожил до наших дней, он выгуляет его, вычистит и купит зверю семь кило «Вискаса», — продолжала я смеяться. — И всего за сутки переведет через дорогу всех не переведенных во времена молодости старушек!

— Во-во, что-то вроде того! Затем мы посадили Психа в маске в привезенную с собой клетку — не секрет, мы ведь в зоопарке дрессировщиками работаем; что нам раздобыть какую-то мелкую клетку? — заперли на засов и, привязав тросом к машине, спровадили прямо в отделение. Когда мне бабуля Марго рассказала о том, о чем талдычит весь двор, у меня волосы дыбом встали! Вот жду, когда мне позвонит министр внутренних дел и позовет к себе на службу!

— Иль хоть медаль даст «За отвагу»! — подкинула я мысль, и мы снова закатились.

Все немалочисленные пациенты уставились на хохочущую парочку в недоумении. Я услышала, как одна бабка прошептала другой:

— Психдиспансер же в другом крыле! — Ой, можно подумать, я этого не знала, коль сама не так давно оттуда! — Может, сказать им, что это травмпункт?

— Не надо, — косясь на нас со священным испугом, прошептала ее соседка, — с такими свяжешься… только хуже будет.

Любимова, по всей вероятности, диалог милых женщин тоже слышала, потому что ни с того ни с сего показала им язык.

— Точно больные, — все также шепотом подытожили удовлетворенные бабки, после чего стали что-то наушничать остальным пациентам, наверно, относительно нашего душевного состояния. Информация быстро передалась по цепочке от истоков до последних людей, сидевших с другого краю, и постепенно народ начал куда-то убывать. Людей становилось все меньше и меньше, а когда до Кати дошла очередь идти на процедуру, выяснилось, что мы и вовсе последние.

Я зашла вместе с подругой.

— Много там еще народа? — проявила медсестра интерес, на что мы, переглянувшись, рассеянно ответили:

— Никого, — и пожали плечами.

— Как никого? — Не поверив нам и округлив глаза, эскулап вышла в коридор и самолично убедилась в правдивости сказанных слов. — Ничего не понимаю… Ну, ладно, задирайте брючину, посмотрим, что тут у нас.

Выйдя из больницы, мы неспешно направились к остановке, но тут услышали, как совсем рядом посигналил автомобиль. Я обернулась: возле нас припарковался красавец «Ниссан» золотистого цвета. Машина выглядела потрясающе новой, и по этому признаку я и распознала собственность Лидки. Вскоре показалась она сама, вся размалеванная, как трансвестит, и вся в брюликах и изумрудах, словно новогодняя елка. Выйдя из роскошной тачки, она красивым жестом пригладила волосы и ровной походкой величественно поплыла к нам.

— Привет. Я из салона, маникюр делала, — потрясла Семенова перед двумя подругами длинными наращенными фиолетовыми ногтями. — Вас подвезти на моей новой тачке? У меня день рождения через неделю, вот Пусик мне подарок сделал заранее. Представляешь, я совсем не ожидала! Помнишь, Юль, я говорила тебе… — принялась она болтать.

— Подожди, Лид. Ты что, одна? Без водителя? — Я уставилась в видное как на ладони в незатонированых стеклах шоферское кресло, лелея в душе надежду разглядеть восседающего там того самого телохранителя с бешеными глазами, который, получается, всю дорогу держал дорогую госпожу у себя на коленях, иначе как она могла выйти из левой передней двери? Но в то же время в это верилось как-то легче, чем в то, что Пронина была совсем одна и за рулем.

— Ну да, а что? Так вот, помнишь, я говорила тебе о машине своей мечты, когда мы на шашлыки ехали? Ну, смотри и любуйся — вот она! — Честно говоря, этот бравирующий тон был мне непонятен. То ли дело, если ты сама заработала на свою машину и теперь бахвалишься этим, а совсем другое — когда муж, потакая твоим капризам, заваливает дорогостоящими игрушками с ног до головы. Так действительно можно совсем деградировать как самостоятельная личность. Чем же она кичится, и как она себя вообще уважает? Коли сама не работаю, то я б берегла мужнины деньги как свое здоровье, а если б тратила крупные суммы, то с пользой. Впрочем, люди разные. Любимова же, заценив клевую тачку, присвистнула, чем заставила Лиду улыбаться еще шире. — Давайте же я вас отвезу! Что с ногой-то? — полюбопытствовала Семенова у Кати.

— Бандитская пуля.

— Понятно! — хихикнула бывшая одноклассница.

Любимова, несмотря на больную ногу, стала отказываться от предоставленной услуги, — повторюсь: эта особа чрезмерно самостоятельна и до ужаса горда, — но я, отведя ее в сторонку, напомнила о том, что Лидке, благодаря определенному типажу внешности, может грозить опасность, и уже во весь голос согласилась за нас обеих. На самом деле мной руководил следующий мотив: во-первых, самой лень пешком топать, во-вторых, жалко Катю и ее ногу, в-третьих, появлялась возможность выпендриться где-нибудь: «Да, я знаю новую спортивную модель „Ниссана“, каталась на ней».