Дарья Донцова - Венец безбрачия белого кролика

Я зашел за спину Олега и, громко сказав:

— Нет, нет, молния застегнута, — посмотрел на тех, о ком говорил Котин.

На беду я именно в эту секунду сделал вдох, выдох застрял в легких. «Принцесса» тянула минимум килограммов на сто. Полупрозрачные шаровары, сквозь которые просвечивали колонноподобные ноги, держались на поясе чуть пониже большого обнаженного живота. Верхнюю часть тела прикрывала крохотная размахайка, она, как и брюки, не скрывала «красоты» форм. Множество браслетов, ожерелий и колец довершали картину.

— Импланты, — шепнул Олег.

Я встряхнулся как собака, которая, отменно вымокнув, прибежала в дом.

— Простите, не понял?

— У красы ненаглядной силиконовый бюст, — пояснил Котин, — настоящая грудь пятого размера никогда не станет столь задорно торчать. Закон земного тяготения отменить невозможно. Эх, жаль личико трудно рассмотреть, оно скрыто полупрозрачной тряпкой. Но там все по полной программе: подтяжка и прочее.

— Вава! — крикнула Николетта. — Иди сюда!

Ну это вполне в духе маменьки. Сначала велеть мне никому не говорить, что я сын хозяйки бала, а потом заорать во всеуслышание: «Вава!» Я сделал вид, что не слышу вопля, и сказал Олегу:

— Мой костюм разрушил планы Николетты, но она не намерена сдаваться. Сейчас придется танцевать с восточной принцессой, которая совершенно не в моем вкусе. Прикинусь глухим, авось, это поможет.

— Не надейтесь, — тихо сказал Котин.

— Африканский царь, — гневно заголосила маменька, — я вас зову.

Потом она спохватилась и засюсюкала:

— Душенька, вождь, приблизьтесь ко мне.

— Стойте на месте, — велел Котин и поспешил на зов.

Я, чувствуя себя полным трусом, остался на месте. Маменька начала что-то говорить Котину, Олег взял толстушку под локоток и пошел с ней к накрытым столам. Я, безостановочно почесывая ноги, последовал за ними. Надо заметить, что Котин тоже постоянно скреб верхнюю часть своих ног. Солома немилосердно «кусалась». Я стал бродить по залу, собирая комплименты гостей.

Примерно через час Олег нашел меня.

— Как ваш роман с принцессой? — не удержался я.

— Она, плотно поев, задремала на диване в комнате отдыха, — пояснил Котин. — Надеюсь, Морфей цепко схватил ее в свои объятия и не выпустит до завершения вечеринки. О! Коньяк!

Котин поманил официантку, та мигом подлетела к нам.

— О нет! Она очнулась! — воскликнул сосед, взяв с подноса два бокала.

Я обернулся, поискал глазами полную фигуру, увидел кого-то весьма корпулентного, разряженного в шелка, бархат, парчу и рассмеялся.

— У страха глаза велики.

Потом я снова посмотрел на Олега.

— И, судя по ботинкам, это мужчина.

Котин улыбнулся и взял с подоконника, около которого мы стояли, два фужера.

— Уже попробовал ранее этот коньяк. Недурственно. Давайте скрасим себе сие мероприятие. Пара глотков меня расслабит. Какой бокал выбираете?

Поскольку правый бокал оказался ближе ко мне, я взял его, отпил самую малость и констатировал:

— Весьма приятен. Но до вашего, которым мы угощались, этому далеко.

— Предлагаю считать его лучшим из худшего, — заметил Олег. — А вон и Ирэн. Пойду к матушке, иначе не избежать потом репрессий.

Котин направился в гущу людей. Я же продолжил дефилировать по залу, держа в руке бокал, из которого отхлебнул еще пару раз. Минут через десять мне надоело бесцельное фланирование, я нашел свободный диван, сел на него, поставил бокал на столик и закрыл глаза. Сегодня карнавал проходит удачно, никто ко мне не пристает.

Не открывая глаз, я предался суетным размышлениям, постоянно почесываясь. Теперь, кроме ног, зудели грудь, спина, плечи. Скорей всего у меня аллергия. А поскольку я весьма разборчив в еде, не стану набивать свой желудок абы чем, я не ел ничего нового. Значит, есть только одна причина возникновения золотухи: «черная кожа», которую я надел ради костюма вождя племени. Но снять ее с себя сейчас невозможно. Придется терпеть.

Я поерзал на диване и стал засыпать.

— Вава! — гаркнули над ухом.

Я подпрыгнул и увидел Николетту.

— Дрыхнешь! — с негодованием прошипела маменька.

— Что ты, как можно, — стараясь говорить бодро, отозвался я, — присел на секунду.

— Закрыл глаза, захрапел.

Вот уж неправда, я отбываю в страну Морфея совершенно беззвучно.

— Немедленно очнись, — велела Николетта, — встань!

Я повиновался.

Последовало новое указание:

— Прыгай.

— Откуда? — не понял я.

— На одном месте!

— Зачем? — растерялся я.

— Николетта, — донеслось слева.

Я повернул голову и вжал ее в плечи. К нам с изяществом танка, идущего в бой, приближалась восточная принцесса.

— Немедленно прыгай, — прошипела Николетта.

Я, ничего не понимая, выполнил указание.

— Ника! — закричала маменька. — Душенька наша! Смотри, как Ванечка радуется, увидев тебя! Скачет от восторга. Продолжай до тех пор, пока не велю остановиться!

Последняя фраза маменьки, которую она произнесла гневным шепотом, адресовалась мне. Понимаете, каким дураком я себя чувствовал?

«Принцесса» приблизилась к нам.

— Дети, садитесь и побеседуйте, — распорядилась Николетта, — меня зовут!

Маменька исчезла.

Я показал на диван.

— Прошу вас… э… э…

— В моем паспорте стоит Нина. Но все зовут меня Ники, — прогудела дама.

Я улыбался так, что заболели щеки. Зюка, Люка, Мока, Кока… Теперь Ники.

— Я честная девушка, — добавила дама и нервно почесала руку, — никогда не выходила замуж. Мне исполнилось двадцать лет.

Лицо красавицы было прикрыто маской, поэтому мой взор переместился на ее шею. М-да. Ники говорит чистую правду. Ей совершенно точно уже исполнилось двадцать лет. Просто она забыла уточнить: в каком веке был юбилей.

«Принцесса» прижалась ко мне горячим пышным боком. Я попытался отодвинуться, а некуда, справа был подлокотник.

— Очень рада, что вы пригласили меня к себе в гости, — начала престарелая девица на выданье. — Николетта сказала, что вы сами стесняетесь признаться, как вас поразила моя красота.

— М-м-м, — пробормотал я, вжимаясь в подлокотник, — да… конечно.

— Некоторые люди считают меня полной, — щебетала тетушка, — но я сама себе нравлюсь. Николетта пояснила: Вава не смотрит на костлявых. Да?

— М-м-м… ну… э… — заблеял я.

Ники поскребла ногтями шею.

— Приятно, что вы такой же стеснительный, как и я. Из нас получится отличная пара. После свадьбы я хочу поехать на Мальдивы. Но, если вы решите иначе, я согласна.

Мои ноги зачесались адски. Я, забыв о всяком приличии, стал скрести себя ногтями. Похоже, к аллергии на ткань добавилась еще и нервная почесуха.

— Жить можно у меня или у вас, как захотите, — говорила Ники, — не подумайте, что мне деньги нужны. Папа оставил мне семь бензоколонок.